История аварцев - Мурад Гаджиевич Магомедов

своем социально-экономическом развитии они, соответственно, опередили остальных кочевников и создали на территории северной части былой Кавказской Албании собственное государство во главе с царем. Довольно красочный рассказ о битве царей Берсилии и Армении содержится в «Истории албан» Моисея Каганкатваци. Разумеется, что если в Прикаспий существовала целая страна со своими городами и культурой, то здесь должны сохраниться и вещественные следы Древней Берсилии. Ориентирами для их поисков послужили исследования древних городищ в Терско-Сулакском междуречье или в колыбели Хазарии. А если хазары, по сообщению источников, «…великий народ, вышедший из Берсилии», то, соответственно, Терско-Сулакское междуречье, где обнаружены наиболее ранние экономические и политические центры Хазарии, предстает перед нами и как древняя Берсилия (Магомедов М. Г., 1990). Среди разнообразных памятников Терско-Сулакского междуречья представляют интерес подкурганные катакомбы, не характерные для местных народов. Сочетание в могильниках, особенно на наиболее исследованном Андрейаульском, различных типов погребений (катакомб, срубов, грунтовых ям и др.) является свидетельством характерной этнической и социальной неоднородности местных и пришлых кочевников, объединенных в составе Берсилии. Исследования показали, что берсилы, упоминаемые в источниках среди скифских племен Причерноморья и Юго-Восточной Европы, переместились в конце 1-го тыс. до н. э. под натиском савроматских племен в Терско-Сулакское междуречье и создали здесь свое царство.

Наряду с маскутами и берсилами, с первых веков нашей эры в Прикаспий появляются и отдельные группы гуннов. Однако массовое вторжение гуннов на Кавказ (в Прикаспий) началось в конце IV в. По словам византийского дипломата Аммиана Марцеллина, гунны отличаются физической силой, грубым, «чудовищным и страшным» видом. «Питаются они кореньями и полусырым мясом». «Все они, не имея определенного места жительства, ни домашнего очага, ни законов, ни устойчивого образа жизни, кочуют по разным местам… с кибитками, в которых они проводят жизнь…гоняя перед собой упряжных животных и стада, они пасут их; наибольшую забот)' они прилагают к уходу за лошадьми» (Аммиан Марцеллин, 1906–1908). Экономика гуннов, судя по этим сообщениям, целиком базировалась на экстенсивном кочевом скотоводстве. Гунны находились на той ступени социально-экономического развития, когда война ведется «только ради грабежа, становится постоянным промыслом».

Первыми, на кого обрушились гунны после форсирования Волги, были аланские племена, кочевья которых занимали Прикаспийские степи до низовий Дона. Гунны, по словам А. Марцеллина, произвели «страшное истребление и опустошение среди алан, а с уцелевшими заключили союз и присоединили их к себе». В 395 г. огромная гуннская орда, сметая все на своем пути, через Приморские районы Кавказской Албании прорвалась в Закавказье, откуда вторглась в пределы Ирана, прошла Сирию и Малую Азию. Весь Восток, как свидетельствуют источники, содрогнулся при известии о гуннах (Моисей Каганкатваци, 1861).

Однако под натиском крупных сил персов гунны вынуждены были отступить из Передней Азии на Северный Кавказ. Неисчислимые бедствия принесли гунны и населению Кавказской Албании. Они, судя по следам разрушений и пожарищ, разоряли поселения и города, уничтожали производительные силы и истребляли непокорное местное население. Территория Прика-спия к северу от Дербента после возвращения гуннов из Передней Азии стала называться «царством гуннов», в которое вошло и местное население. Обосновавшись на территории былой Кавказской Албании к северу от Дербента, гунны, как маскуты и берсилы, активно вмешивались в политические дела Закавказья, куда неоднократно совершали грабительские походы. С проникновением маскутов, берсил и особенно гуннов Приморский Дагестан превратился в сложный узел взаимоотношений местных и кочевых народов. Он представлял собой один из главных очагов кровопролитных войн и грабительских походов в Закавказье, в которые вовлекались и местные народы.

О наметившемся переходе осевших в Прикаспийском Дагестане кочевников, в том числе и гуннов, к оседлому быту и земледельческому хозяйству недвусмысленно говорит сирийская хроника VI в., в которой дается перечень кочевых народов (угров, савир, болгар, кутигур, авар, хазар и др.), живущих за воротами Дербента в «пределах гуннских». У некоторых из этих племен, в том числе и у гуннов, источники отмечают наличие и городов. Несомненно, что эти города сложились здесь еще в эпох)' Кавказской Албании и стали достоянием пришельцев кочевников, в том числе и гуннов.

Наиболее археологически исследованным памятником эпохи гуннов в Приморском Дагестане является Урцекское городище, сложившееся, как уже отмечалось, в эпоху Кавказской Албании. Городище расположено в замкнутой с трех сторон предгорной долине, неподалеку от села Уллубий-аул Каякентско-го района. В эпоху гуннов городище обретает новые очертания и достигает своими размерами 35–40 га (Магомедов М. Г., 1983). Изменилась и прежняя его планировка, которая структурно состояла из собственно города размерами 450 х 250 м, защищенного оборонительными стенами и башнями. Хорошо укрепленная крепостными стенами цитадель, где проживали местные правители, занимала наиболее недоступную и возвышенную часть городской территории. Вокруг городища простиралась обширная сельскохозяйственная территория протяженностью более 10 км и шириной 3–4 км, защищенная с трех сторон ответвлениями приморских хребтов, а с открытой восточной стороны — системой «длинных» оборонительных стен. В процессе раскопок был установлен многослойный характер городища, возникшего еще в эпоху раннего железа (VII в. до н. э.) и развивавшегося в эпоху Кавказской Албании. С приходом гуннов оно превращается в столицу царства гуннов, известного из письменных источников под названием Варачан.

Городище выделяется не только своим стратегическим местоположением, обширными размерами, но и монументальностью оборонительных, а также бытовых и культовых сооружений. Сложная топография городища, наряду со значительной протяженностью и массивностью его оборонительных стен, протянувшихся до морского побережья, свидетельствует о важном его значении как крупного политического и экономического центра раннесредневековой эпохи, известного далеко за пределами страны. Наличие в заключительных слоях Варачана значительной прослойки сероглиняной керамики, характерной для памятников Берсилии, а затем и Хазарии, является свидетельством тесных связей между осевшими здесь кочевниками. Гуннский князь, по сообщению источников, был вассалом хазарского кагана и находился с ним в родстве, поскольку «принужден был дать ему дочь свою в супружество». Поэтому Варачан, по сообщениям источников, выступает не только столицей царства гуннов, но и летней резиденцией хазарских каганов (Магомедов М. Г., 1983).

Таким образом, с началом массового вторжения кочевых племен в Приморские районы Кавказской Албании и с формированием здесь их государственных образований под названием «царство маскутов» к югу от Дербента, «страна Берсилия» в Терско-Сулакском междуречье и «царство гуннов» к северу от Дербента начинается процесс распада Албании и перемещение части местного населения из Прикаспия на юг и в горные районы Дагестана.

Процессу ослабления и распада Албании способствовал и Иран, где в начале III в. н. э. воцарилась новая династия — Сасанидов. Упорядочив и укрепив власть на местах, Сасаниды приступили к завоеванию соседних областей и подчинили себе обширные области Передней и Средней Азии. Они захватили Северный Иран и вторглись в Закавказье. Армянский историк Вардапет Егише сообщает об 11 царях