Добрая фея - Фрида Митчелл

— Доминико не узнать! Вы сотворили чудо!

Густой баритон Генри заставил Хилари открыть глаза в тот самый момент, когда хозяин виллы плюхнулся рядом с ней в шезлонг.

— Совсем еще недавно его невозможно было затащить в воду даже на мгновение, не говоря уж о том, чтобы убедить окунуться. А теперь его не вытащить из бассейна!

Генри устремил взор на сына, и Хилари сумела в это время взять себя в руки после шока, испытанного от близости вызывающе великолепного мужского тела.

— Это не моя заслуга, сыграли свою роль игрушки! — на удивление ровным голосом возразила она.

— Не скромничайте, Хилари! — Генри, обернувшись к ней, улыбнулся. — Вы нашли с ним общий язык. У вас природный дар понимать душу ребенка.

— Не знаю, возможно. — Она пожала плечами, изо всех сил удерживая свой взгляд на его лице. — Когда имеешь дело с детьми, следует больше доверять здравому смыслу и не жалеть для малышей ласки и сердечного тепла. Обычно капризничают, плачут и кричат больше других именно те дети, которым не хватает заботы и внимания. К сожалению, многие взрослые этого не понимают и наказывают непослушных ребят. В ответ те ожесточаются и вырастают трудными подростками.

Генри задумчиво посмотрел на нее из-под полуприкрытых век и пробормотал:

— По-моему, вы устроили мне выволочку. Я прав?

— Нет, разумеется! Я просто позволила себе немного порассуждать вслух.

Хилари посмотрела на Доминико, резвящегося в бассейне. Мальчик готов был вывернуться наизнанку, чтобы привлечь к себе внимание. Он изображал схватку с добродушно ухмыляющимся резиновым китом.

— Любопытные рассуждения, однако. — Генри приподнялся, поправил упавшие на лоб волосы, и от этого жеста Хилари вздрогнула, ощутив томление во всем теле. — Так или иначе, моему сыну очень сильно повезло, что в его жизни появилась Хилари Пристли. Вы понимаете его лучше, чем я. Вам удалось приручить маленькое чудовище, которое днем и ночью издевалось над бедной Сильвией, а также усмирить большого дракона в юбке, тоже не дававшего ей покоя, — мою тещу!

Откуда ему известно прозвище мадам Буше? От удивления Хилари раскрыла рот. Генри ухмыльнулся и добавил:

— Не могу понять, как вам удалось?

Он замолчал, борясь с желанием поделиться с ней тем, что произошло в Англии перед его отъездом. Генри посмотрел в голубые глаза Хилари и подумал, что пока еще не время делиться с ней секретами. Она ему не доверяла: это чувствовалось по ее поведению. Однако тогда, в гостиной… Он подавил вздох при воспоминании о случившемся в день ее приезда и с тревогой покосился на свои плавки.

Нет, Хилари не стала холодной после выпавших на ее долю злоключений. Она милая, добрая и хорошенькая молодая женщина, не чуждая всем естественным желаниям.

— По-моему, Доминико пора вылезать из бассейна, — обеспокоенно сказала Хилари, и Генри отбросил фривольные мысли.

Она соткана из противоречий, подумал он, и постоянно начеку, что само по себе довольно необычно и не может не заинтриговать мужчину. За целомудренным обличием и скрытностью просматривается вызов. Я уже давно не испытывал столь сильного желания произвести на женщину впечатление, ошеломить ее и привлечь к себе внимание. Странный каприз, пожалуй, даже нелепый. Нет, нельзя забивать голову абсурдными мыслями!

— Ради Бога, уведите его домой, Хилари. Мне хочется немного побыть одному, я устал с дороги.

— Да, конечно.

Она поспешно встала с шезлонга, задетая столь откровенным желанием поскорее избавиться от нее. Может быть, он раздражен моим резким разговором с мадам Буше? Но разве не сам Генри настаивал на решительной отповеди ей? Случайно ли он упомянул тещу или нарочно? А может быть, его задели мои рассуждения о воспитании детей? Да, скорее всего так и есть: Генри почувствовал себя уязвленным, вот и сорвался. Что ж, его можно понять, я слишком многое себе позволила, не нужно быть такой ершистой. Вбила себе в голову, что нападение — лучший способ защиты. Только вот защищаться, похоже, мне следует больше не от Генри Трента, а от самой себя.

Когда Доминико принял горячую ванну и напился чаю, Хилари уложила его в постель и, усевшись рядом, стала рассказывать ему новую сказку. Неожиданно она поймала себя на том, что вошла во вкус этого ритуала. Сегодня она решила поведать мальчику, как веселый кролик пошел в школу. Внезапно в комнату вошел Генри.

Хилари вскочила со стула, чем вызвала бурный протест Доминико: малышу не терпелось узнать, чем закончится забавная история.

— Продолжайте, пожалуйста! — Генри понимающе улыбнулся и сел в кресло.

Хилари кивнула и вернулась к прерванной сказке. Однако с этого момента повествование текло не столь гладко и плавно, как обычно. И, хотя Доминико явно не придавал этому значения, сидящий напротив кровати мужчина сбивал рассказчицу, как ни старалась она сосредоточиться. Хилари поневоле нервничала, думая о том, что ей предстоит ужинать с Генри каждый вечер в течение месяца, на чем он настоял в первый же день ее прибытия. Какой смысл наряжаться и прихорашиваться к столу, если знаешь, что все твои волнения и старания бессмысленны? Генри избалован общением с такими красавицами и умницами, которым бедная гувернантка даже в подметки не годится.

Хилари вздохнула и закончила сказку такими словами:

— А кролик вернулся со своими братьями и сестрами домой и вволю полакомился шоколадными оладьями.

— Я тоже хочу на завтрак таких оладий! — оживился Доминико. — Ну пожалуйста, Хилари!

— Утром посмотрим.

— А сколько мне дадут оладий? Я могу слопать целую миску!

— Пора спать, молодой человек! — вмешался Генри.

Доминико тотчас же перестал донимать Хилари и протянул к ней руки. Она обняла и поцеловала его. Всякий раз, когда Хилари прижимала к себе это щуплое тельце и слабые ручки обнимали ее шею, она вспоминала свою крошку, которую держала на руках считанные минуты, и ее сердце обливалось кровью.

Генри тоже наклонился над кроватью сына, и тот вдруг хитро взглянул на него и спросил:

— Папа! У меня когда-нибудь будет братик или сестренка?

Хилари зажмурилась: о Боже, что еще скажет этот ребенок?

— Может быть, — уклончиво ответил Генри, явно ошарашенный вопросом.

— Скоро? — не унимался Доминико.

— Я сказал «может быть»!

— Но ведь для этого нужна еще мама, правда?

Доминико накануне ходил к сестре Поля смотреть маленьких котят, которых родила симпатичная кошечка, и получил факультативный урок биологии.

— Так кто же будет мамой у нас? Может быть, Хилари?

— Хватит, Доминико! — резко оборвал его отец.

У мальчика задрожала нижняя губа. Генри обнял сына и ласково произнес, погладив по голове:

— Поговорим об этом в другой раз, хорошо? Сейчас ты устал. А завтра утром нам нужно вместе подумать, какой тебе хотелось бы получить подарок на день рождения. Не пройдет и трех недель, как тебе исполнится семь лет.

— Я уже знаю, что хочу получить в подарок! — мгновенно оживился мальчик. — Одного из котят! Мадам Легранж сказала, что я могу взять любого, если мне разрешат. Папа, подари мне котеночка, и больше мне ничего не надо! Ну пожалуйста…

— Обсудим это утром! — пообещал отец.

Хилари знала, что Генри купил сыну в подарок дорогой игрушечный джип, на котором можно ездить. Но уж так устроены дети, хочется того взрослым или нет. Доминико был именно в таком возрасте, когда домашняя зверушка — самое драгоценное существо в целом мире. Ласковое животное с белыми лапками и хвостиком завоевало воображение мальчика, он никак не мог успокоиться.

— Папа, я куплю для котенка корзиночку на свои монетки, он будет жить в моей комнате. Хорошо? Он будет вести себя смирно, я знаю.

— Я сказал, что мы обсудим это завтра. А теперь — спать!

Прозвучало это настолько твердо и решительно, что мальчик умолк и накрылся одеялом. Но его большие карие глаза продолжали следить за отцом, пока тот не вышел из спальни. Хилари включила ночник и тоже вышла.

Оставшись один на один с гувернанткой, Генри обернулся к ней и без обиняков сказал:

— Мне следовало сообщить вам кое-что, как только я вернулся домой, Хилари. Я был в Англии. На этой неделе в больнице объявился ваш бывший супруг. Он пытался выяснить, где вы сейчас находитесь, а когда ему отказали в информации, закатил скандал. Видимо, вы дали соответствующие указания персоналу. Догадываюсь, какой вопрос вертится у вас на языке. Да, он разговаривал потом и со мной, но так и не узнал ничего интересного. Я сказал, что вы попали под мой автомобиль, однако это не стало для него новостью.

— Надеюсь, что он… Вернее вы… Короче, разговор прошел без осложнений? — дрожащим голосом спросила Хилари.

Генри усмехнулся.

— Естественно!

Он умолчал о том, что Макс Майлз ему сразу же не понравился, уж слишком честным хотел казаться этот смазливый тип с изысканными манерами и вкрадчивой речью. Неужели этот слизняк разбил Хилари сердце? Неужели она все еще любит его? Впрочем, успокоил себя Генри, женщинам свойственно тешить себя надеждой превратить свинью в джентльмена.