Путешествия. Дневники. Воспоминания - Христофор Колумб

Вероятно, по соглашению с андалусскими торговыми фирмами король и королева запретили снаряжение и отправку каких бы то ни было кораблей в Индию без специального на то разрешения[449] и определили, что единственным портом страны, из которого могут отправляться в новооткрытые земли корабли и куда суда должны прибывать из заморских плаваний, отныне должен быть Кадис.

Таким образом корона, зависимая от своих кредиторов, заранее поступалась в их пользу частью ожидаемых доходов. Когда корабли второй экспедиции покинули Кадис, на их борту было свыше 1 500 человек. Земледельцы, ремесленники, мастера горного промысла, пушкари, строители насчитывались во флотилии единицами. Зато много было «благородных» идальго, ветеранов феодальных смут и гражданской войны, слуг и клиентов кастильских магнатов и всевозможных проходимцев с дворянским гербом или без оного.

Уже первые месяцы пребывания на Эспаньоле принесли и Колумбу, и его буйным спутникам немало неожиданностей. Идальго считали ниже своего достоинства в поте лица добывать хлеб насущный и пачкать руки на работах по постройке укрепленного городка Изабеллы, заложенного на северном берегу острова. Продовольствие иссякало, болезни косили непривычных к тропическому климату людей, и единственным утешением для всех были вести о находке золотых россыпей в глубине страны, принесенные начальниками разведывательных отрядов Алонсо де Охедой и Горваланом.

Король с королевой и стоящие за их спиной кредиторы отнюдь не желали удовлетворяться сообщениями о грядущих барышах и патетическими описаниями красот Эспаньолы. Им нужно было золото, а Колумб со своими отрядами воинственных бездельников этого золота добыть не мог по трем причинам: во-первых, слухи о богатых россыпях оказались весьма и весьма преувеличенными; во-вторых, его спутники желали, чтобы золото добывалось для них, а не для государей Кастилии и Арагона; в-третьих, добывать золото своими руками эти рыцари легкой наживы считали делом хлопотливым и зазорным.

Между тем, не давая доходов, колония пожирала огромные средства; достаточно сказать, что фрахт корабля вместимостью в 100 тонелад (80–85 тонн) обходился в 200 000 мараведи[450]. Между тем ежегодно приходилось посылать в Индии 12–16 кораблей.

В соглашении от 23 апреля 1497 г. королей с Колумбом о средствах, необходимых для содержания 300 человек в течение 6 месяцев, нужная сумма была определена в 4 100 800 мараведи[451].

Снабжение провиантом 1 500 человек связано было с огромными затратами, которые истощали и без того скудные ресурсы короны.

В этих условиях и возник проект организованной работорговли, первый набросок которого Колумб дал в мемориале, отправленном 2 февраля 1494 г. в Кастилию с флотилией Антонио Торреса (см. «Мемориал, посланный королю и королеве через Антонио Торреса». Речь идет здесь, правда, не о коренных жителях Эспаньолы, а о карибах, населяющих Малые Антильские острова)[452].

Как мы увидим дальше, начиная с 1495 г., в Кастилию стали отправляться партии рабов, состоящие исключительно из жителей острова Эспаньолы, захваченных в бесчисленных карательных экспедициях и в завоевательных походах.

В том же 1494 г. после провала предпринятой Колумбом экспедиции в область Сибао, где кастильцы надеялись добыть много золота, началось покорение Эспаньолы – истребительные войны, в которых на разграбление обрекались одна за другой все части острова. В этих войнах нашли ярчайшее выражение «идиллические процессы» первоначального накопления и выработались методы массового уничтожения и грабежа беззащитного населения новооткрытых земель.

В апреле 1494 г. Колумб отправился в плавание к берегам Кубы, назначив для управления островом совет из пяти членов. Каталонцу Педро Маргариту поручено было с отрядом в 500 человек предпринять поход в область Сибао, где энергичный касик Каонабо выступил против кастильцев, которые своими притеснениями довели до отчаяния индейцев этой области[453].

Маргарит, однако, сбежал в Испанию, как только в Изабеллу пришли корабли, на которых прибыл на Эспаньолу брат адмирала Бартоломе. С ним бежал и монах Буйль, которому поручено было обращение индейцев в христианство. Лишенные руководства воины отряда Маргарита рассеялись по стране, огнем и мечом опустошая индейские селения.

В октябре 1494 г., когда Колумб вернулся из плавания на Эспаньолу, всеобщее возмущение охватило остров. Испанский историк XVIII столетия Муньос указывает, что «обиды приумножились настолько, что стали нестерпимыми для обитателей Веги (т. е. области Вега-Реаль). Солдаты, лишенные командиров, способных держать их в руках, рассеялись в разные стороны, предаваясь своим страстям в меру своих потребностей, темперамента и прихоти. Потеряв терпение, несчастные индейцы утратили страх и пришли в состояние отчаянной решимости»[454].

Это возмущение, главным очагом которого была область Вега-Реаль, было подавлено свирепейшим образом. В январе-феврале 1495 г. капитан Луис Арьяга разорил область Макорис, где против испанцев выступил касик Гуатигуасиа; несколько тысяч индейцев было перебито, около 500 пленников – взрослых мужчин и женщин – Колумб отправил в Севилью на четырех кораблях для продажи на невольничьем рынке.

24 марта 1495 г. 200 испанских пехотинцев и 20 конников, взяв с собой собак-людоедов, специально вымуштрованных для травли людей, вступили в Вега-Реаль и дали бой индейскому ополчению. Вооруженные тростниковыми дротиками, индейцы были разбиты. В боях индейцы понесли небольшие потери, но много тысяч мирных жителей обоего пола погибло от пуль и ножей карателей или было растерзано собаками.

Наиболее здоровых и сильных индейцев и индианок кастильцы уводили в рабство, причем только сравнительно небольшая часть этих рабов была отправлена в Испанию. Рыцари наживы оценили выгоды рабского труда и жадно расхватывали пленных индейцев, заставляя их добывать золото и обрабатывать земли.

Гнусные дела этой банды мерзавцев Лас Касас в своей «Кратчайшей истории разрушения Индий» описывает следующим образом: «Остров Эспаньола был первым из тех, на который, как мы уже говорили, вступили христиане, и здесь положено было начало гибели и истреблению этих людей [индейцев]; сперва разорив и опустошив [остров], христиане стали отбирать у индейцев жен и детей, чтобы заставить их служить себе и пользоваться ими дурным образом и пожирать их пищу, которую трудом и потом своим индейцы производили.

Ибо не удовлетворялись [христиане] тем, что индейцы давали им по своей воле, сообразно со своими собственными потребностями, каковые всегда невелики: ведь нет у них [индейцев] обычая иметь больше того, в чем они каждый день нуждаются и что производят с малым трудом. Но то, чего хватает на целый месяц для трех индейских домов с десятью обитателями в каждом, пожирает и уничтожает один христианин за день. [Приняв во внимание] и иные многочисленные насилия, притеснения и обиды, которые им причинили христиане, индейцы поняли, что такие люди не могли явиться с неба.