Русская революция. Большевики в борьбе за власть. 1917-1918 - Ричард Пайпс

То, что в момент создания ЧК не были преданы гласности ее функции и полномочия, имело поистине страшные последствия, ибо дало этой организации возможность претендовать на такие привилегии, которые вовсе не предполагались вначале. Мы знаем, что первоначально ЧК, созданная по образцу царской тайной полиции, имела задачей расследование и пресечение преступлений против государства. Она не могла применять к гражданам никаких юридических санкций и должна была передавать подозреваемых в революционные трибуналы, которым надлежало расследовать дела и выносить приговоры. Соответствующие пункты секретной резолюции о создании ЧК звучали следующим образом: «Задачи комиссии: 1) Пресек[ать] и ликвидировать] все контрреволюционные и саботажнические попытки и действия по всей России, со стороны кого бы они ни исходили. 2) Предание суду революционного трибунала всех саботажников и контрреволюционеров и выработка мер борьбы с ними. 3) Комиссия ведет только предварительное расследование, поскольку это нужно для пресечения»35.

В первых публикациях этой резолюции (1924 и 1926 годов) было изменено лишь одно слово. Как нам теперь известно, в принятом рукописном варианте этого документа слово «пресекать» было написано в сокращенной форме: «пресек.». В первых публикациях это было расшифровано как «преследовать»36. Благодаря подмене нескольких букв ЧК оказалась наделена юридическими полномочиями, правом осуществлять правосудие. Этот подлог, открывшийся только после смерти Сталина, позволил ЧК и организациям, продолжившим ее дело (ГПУ, ОГПУ, НКВД) без суда выносить политическим заключенным приговоры в полном спектре принятых наказаний, включая смертную казнь. Лишь в 1956 году советская тайная полиция была лишена этого права, унесшего к тому времени миллионы человеческих жизней.

Большевики, проявлявшие обыкновенно исключительную пунктуальность в бюрократических вопросах, в случае с тайной полицией совершенно изменили этой привычке. Это учреждение, которому впоследствии была доверена охрана режима, долгое время не имело вообще никакого легального статуса37. «Собрание узаконений и распоряжений» 1917-1918 годов о нем умалчивало, то есть формально оно как бы не существовало. Такая политика проводилась сознательно. В начале 1918 года ЧК запретила публиковать без собственной санкции какую-либо информацию о своей деятельности38. Нельзя сказать, чтобы запрет этот соблюдался очень строго, но он позволяет судить о том, какие представления ЧК имела о себе и о своей роли в обществе. Большевики следовали здесь примеру Петра Великого, который учредил первую в России тайную полицию — Преображенский приказ, — не издавая формального указа по этому поводу. [Это ведомство было создано под покровом такой секретности, что ученые и по сей день не смогли обнаружить указа о его учреждении и даже не сумели установить хотя бы приблизительно, когда этот указ мог быть издан» (Пайпс Р. Россия при старом режиме М., 2004. С. 183).].

Вначале ЧК состояла из небольшого аппарата чиновников и нескольких военизированных подразделений. В марте она переехала вместе с правительством в Москву, где заняла просторное здание страховой компании «Якорь» на Большой Лубянке, 11. По официальным данным, в этот период в ней было только 120 сотрудников, хотя, по мнению некоторых исследователей, число их, скорее, приближалось к 60039. Как признавался чекист Я.Х.Петерс, его ведомство испытывало затруднения при наборе новых сотрудников, поскольку русские, у которых в памяти еще были свежи воспоминания о царской полиции, относились к предложениям о сотрудничестве «сентиментально» и, не слишком различая преследования при старом и при новом режиме, отказывались идти служить в ЧК40. [Их смущение может отчасти объясняться тем фактом, что, как свидетельствуют многие современники, сотрудники ЧК, включая тюремщиков, нередко служили в соответствующем ведомстве и при царском режиме.]. В результате среди сотрудников ЧК было много нерусских. Дзержинский был поляком, а в числе его ближайших помощников оказалось немало латышей, армян, евреев. Подразделение, которое ЧК использовало для охраны партийных функционеров и важных политзаключенных, набиралось почти исключительно из латышских стрелков, так как латыши считались более жестокими и неподкупными. Ленин решительно одобрял привлечение к этой работе инородцев. Как вспоминает Штейнберг, перед русским национальным характером Ленин испытывал «страх», считал, что русским недостает твердости: «Мягок, чересчур мягок этот русский, — говаривал он. — Он не способен проводить суровые меры революционного террора»41.

Привлечение в ЧК инородцев имело еще и то преимущество, что они с гораздо меньшей вероятностью могли оказаться связаны со своими жертвами родственными узами и их не остановило бы осуждение со стороны русского населения. Сам Дзержинский вырос в атмосфере сильнейшего польского национализма и в юности жаждал «уничтожить всех москалей» — за страдания, причиненные ими его народу. [Пролетарская революция. 1926. № 9. С. 55. Позднее Ленин обвинит его и грузина Сталина в русском шовинизме.]. Латыши глядели на русских с презрением. В сентябре 1918 года, будучи ненадолго задержан ЧК, Брюс Локкарт слышал от охранников-латышей, что русские «ленивые и грязные» и в бою «на них никогда нельзя положиться»42. Ленинская политика привлечения инородцев для установления террора среди русского населения напоминала действия Ивана Грозного, который также привлекал в свой террористический аппарат — в Опричнину — множество иностранцев, главным образом немцев.

Чтобы смягчить отвращение к политической полиции со стороны населения социалистической страны, кроме главной, политической функции большевики возложили на ЧК дополнительную задачу — борьбу с уголовной преступностью. Советскую Россию терзали убийства, грабежи и разбой, от которых народ не чаял избавиться. Возлагая на ЧК ответственность за ликвидацию преступности, в том числе бандитизма и «спекуляции», режим стремился сделать это ведомство более привлекательным в глазах населения. В июне 1918 года в интервью меньшевистской газете, пытаясь подчеркнуть эту двойственную роль ЧК, Дзержинский говорил, что задача его организации — «борьба с врагами советской власти и нового образа жизни. Такими врагами являются как наши политические противники, так и все бандиты, воры, спекулянты и другие преступники, подрывающие основы социалистического строя»43.

ЧК было тесно в рамках статуса, определенного при ее основании. В борьбе с политической оппозицией режиму она хотела бы иметь неограниченную свободу действий. Это неизбежно вело к конфликтам с наркоматом юстиции.

С первых дней существования ЧК арестовывала по своему усмотрению лиц, подозреваемых в «контрреволюционной деятельности» или «спекуляции». Пленников под конвоем доставляли в Смольный. Такая процедура не устраивала наркома юстиции Штейнберга — двадцатидевятилетнего юриста-еврея, получившего докторскую степень в Германии за диссертацию о концепции правосудия в Талмуде. 15 декабря он издал приказ, запрещавший впредь доставлять арестованных в Смольный или в революционный трибунал без предварительной санкции наркомата юстиции. Одновременно всех, кто был к этому моменту арестован ЧК, надлежало освободить из-под стражи44.

Зная, по-видимому, что Ленин его поддержит, Дзержинский не выполнил этих распоряжений. 19 декабря он арестовал членов Союза защиты Учредительного собрания. Узнав об этом, Штейнберг тут же издал приказ об освобождении заключенных. В тот же вечер спорный вопрос был включен в повестку заседания Совнаркома. Кабинет встал на сторону Дзержинского и объявил Штейнбергу выговор за освобождение людей, арестованных ЧК45. Но Штейнберга не остановило это поражение, и он обратился в Совнарком с просьбой урегулировать отношение между наркоматом юстиции и ЧК, представив проект резолюции «О компетенции комиссариата юстиции»46. В соответствии с этим документом ЧК запрещалось производить политические аресты без предварительной санкции наркомюста. Ленин и другие члены кабинета поддержали предложение Штейнберга, так как в этот момент большевики не хотели портить отношения с левыми эсерами. В принятой резолюции было сказано, что на всех ордерах на аресты, «имеющие выдающееся политическое значение», должны стоять подпись наркома юстиции. По-видимому, остальные, менее важные аресты были оставлены на усмотрение ЧК.

Но даже и эта довольно сомнительная уступка была почти сразу нейтрализована. Спустя два дня Совнарком, скорее всего в ответ на жалобы Дзержинского, принял совсем другую резолюцию. Подтверждая, что ЧК является следственной организацией, она запрещала наркомату юстиции и другим ведомствам вмешиваться в осуществляемые ею аресты политических лидеров. ЧК вменялось в обязанность информировать о своих действиях постфактум наркоматы юстиции и внутренних дел. Ленин добавил еще разъяснение, что арестованных надлежит либо направлять в суд, либо освобождать47. На следующий день ЧК арестовала центр, руководивший забастовкой служащих в Петрограде48.