С любовью, бухгалтерия - Диана Ольховицкая

- Все-таки прочитаю письмо Игоря Федоровича сейчас. До дома не утерплю. Странно на душе как-то: по логике радоваться нужно, а мне не по себе…

И ловко вскрыв наманикюренным ногтем конверт, углубилась в чтение. Письмо было написано от руки, довольно ровным, хотя местами и небрежным почерком.

Галина молча пила чай и с подчеркнутым вниманием разглядывала на стенах вышитые полотенца. Как-то они называются по-белорусски? Но краем глаза все равно посматривала на Чингисхана.

Та прочитала сначала быстро, буквально за несколько секунд хватая каждую страницу целиком. Второй раз прошлась медленно, вдумчиво, невольно шевеля губами, словно проговаривая текст про себя, ловя его ритм и интонации.

В третий раз выхватила взглядом несколько особо важных мест, положила письмо на стол, но обратно в конверт засовывать не стала.

- Хочешь прочесть? – голос Чингисхана звучал непривычно глухо, она кашлянула и полезла в сумочку за носовым платком.

- Нет, - растерялась Галина. – Это же личное - вам. Я… не страдаю излишним любопытством.

- И все-таки прочти, - Чингисхан осторожно промокнула накрашенные глаза. – Не хочу, чтобы в компании меня считали аферисткой, которая втерлась в доверие к пожилому больному человеку и обманом заставила переписать завещание на себя.

- Никогда бы так не подумала! – искренне возразила Галина. – И это не мое дело! И…

Но Чингисхан не дала договорить. Просто взяла со стола письмо и вложила ей в руки:

- Мне всегда казалось, Галочка, что мы во многом похожи. Хочу, чтобы ты была в курсе всего.

Галина смутилась, погладила пальцем исписанный лист, распрямляя на сгибах, и начала читать.

«Здравствуй, Танечка! – обращался автор письма к Чингисхану. – Коль ты читаешь это, значит так мне и надо. Полагаю, не удивлена моим решением и считаешь его абсолютно разумным. Но на всякий случай напомню. Твой отец в далеком детстве вытащил меня из ледяной полыньи, подарив жизнь второй раз. А ты вытащила на себе ту страшную налоговую проверку, когда я уже морально был готов к разорению и даже к тюремному сроку. Без Тамерлана не было бы меня, а без тебя не было бы моего бизнеса. Пришла пора платить по счетам, и я делаю это с радостью. За мою семью не волнуйся – нищими и на улице их не оставил. Признаю, что мало уделял времени детям и внукам, оттого они стали тем, кем стали. Приходится исправлять ошибки воспитания, не мешай этому, пожалуйста. Виталина – исключение. Единственная из них, кто не забыл обо мне. Насчет ее жениха иллюзий нет, но предприниматель он от Бога. Скажи, круто я его уделал, а? Жаль, не увижу насколько понравился хлыщу мой скромный подарочек! Но ты оценишь, знаю. Если же вдруг у меня не вышло, позаботься о Витке, пожалуйста. Просто следи, чтобы у нее была еда и все, что нужно для рисования. Обо мне не плачь: я добился в жизни всего, что хотел, и получил то, что заслужил. К создателю претензий нет – все по справедливости. Увижу Тамерлана – передам привет. С любовью, твой И.Ф.»

Галина отложила письмо, и встретилась взглядом с совладелицей компании:

- Татья…

- Хватит официоза! – поморщилась Чингисхан. – Давай на ты. Для тебя я – Таня.

- Таня, - осторожно повторила Галина. – Я никогда и не сомневалась, что вы… ты достойна самого лучшего! Вижу твою работу, стараюсь держать планку, но не всегда получается.

- Может, все-таки вернуть долю кровным родственникам? – неуверенно проговорила Чингисхан, делая глоток уже остывшего чая. – Семья есть семья.

- Игорь Федорович просил не мешать воспитанию! – хитро улыбнулась Галина. – Он, как отец и дед, лучше знал, что нужно семье.

- Тоже верно… Нам, с Лешей, конечно, о таком и не мечталось – вся компания теперь в наших руках: у меня пятьдесят один процент, у Леши семнадцать, у Леры тридцать два. Наконец-то можно будет забыть о склоках между учредителями. Но вдруг обиженные наследники судиться будут?

- Думаю, не будут, - убежденно заявила Галина. – Там кроме председателя одни амебы. Да и тот присмирел после Индии. А если и решится – за вас сам Игорь Пересветов – звезда московской юриспруденции!

- Точно! – обрадовалась Татьяна. – Игорек еще ни одного дела не проигрывал! Как приятно с тобой поговорить, Галочка! Сразу на душе легко становится.

Она допила чай и поставила на блюдце пустую чашку:

- Еще Олег может оспорить завещание от имени своей жены. Этот сильный противник – прирожденный стратег: циничный, расчетливый, способный на все ради достижения цели.

- Он не такой! – вырвалось у Галины само собой.

И настолько искренне и даже с воодушевлением, что Чингисхан слегка оторопела. Но Галина на этом не остановилась. Слова вдруг посыпались из нее, словно разноцветные конфетти из новогодней хлопушки:

– Во всем поддерживаю Игоря Федоровича, но с Олегом он поступил неправильно! Конечно, тот сам виноват, но все-таки… Понимаю, что иноп… Виталина влюблена в Олега, к нему просто невозможно остаться равнодушной! Но принуждать человека жить с нелюбимой… Это нечестно!

Чингисхан смотрела на Галину во все глаза.

- Ого… - наконец-то выдохнула она. – Нельзя остаться равнодушной? К Олегу?! Ты же вроде замуж выходишь? И даже по любви…

- Я не в этом смысле! – небрежно отмахнулась Галина. И продолжила так же эмоционально: - Я про то, что Олег удивительный человек – умный, добрый, заботливый! Он заслуживает настоящего счастья, понимаешь?

- Ты настолько близко его знаешь?

- Я… он… - поймав растерянный взгляд Чингисхана, она умолкла на полуслове.

До Галины вдруг дошло, как ее речь может выглядеть со стороны, и щеки запылали.

- Мой жених давно знаком с Олегом! – всплыла в голове спасительная мысль. – И рассказывал о нем много хорошего: Олег занимается благотворительностью, а однажды они вдвоем спасли девушку от насильников! Хотя пришлось драться с тремя молодыми парнями.

О том, что спасатели послали девушку по известному в народе адресу, да еще закинули ей за шиворот жабу, Галина, конечно же, распространяться не стала.

- А-а-а… - поняла Чингисхан и одобрительно кивнула. – Волнуешься за друга жениха. Тогда все ясно. Ну и ну! Ты меня даже не удивила, я в полном шоке! Про Олега бы я такого точно не подумала.

- Только это между нами… - быстро произнесла Галина. – Мне самой рассказали под