Якудза из другого мира. Трилогия (СИ) - Калинин Алексей

– Ну ты и сука! Как же тебя до сих пор не грохнули‑то?

Меня аж передернуло от этой улыбающейся рожи. А Ицуми изменился в лице, теперь его улыбка напоминала оскал.

– Да, пора бы и заканчивать наш бесполезный разговор. Готовься к смерти, хинин! Молись своим грязным богам!

Да что они все заставляют меня молиться перед смертью? Думают, что так звучит красивее? Пафоса полные штаны, а по факту?

А по факту Ицуми воткнул в бедро небольшой шприц и полностью выдавил жидкость. Запрокинул голову и закричал в ночное небо подбитым журавлем.

Я на всякий случай отошел на пару шагов. Ну его… Лопнет ещё, потом отмывайся. Я и так не очень чист после купания в мазутной воде, так что лишние капли мне вообще ни к чему.

Ицуми начал трансформироваться. Как недавно человек в терминале, только на этот раз трансформация происходила гораздо глобальнее. Если вы хотя бы раз видели, как Халк появляется из бледного задохлика, то можете себе представить нечто подобное под электрическим светом фонарей. В отличие от Халка возникшее чудовище было не только мускулистым, но ещё и чрезмерно мохнатым, как будто забыло побриться перед встречей.

С рычанием огромный получеловек‑полузверь повернул ко мне морду. В красных угольках глаз плескалась неземная ненависть. Если бы от его глаз протянулись лазеры, то лежать бы мне рядом с незнакомкой из Хино‑хеби, а так… Стало очень не по себе.

Нет, я видел подобных монстров в фильмах, когда американские оборотни приходили с экрана в каждый дом. Однако, одно дело видеть на экране, под чипсы и газировку, а другое дело – смотреть на ходячую смерть перед собой.

– Ты очень большой дядька, – покачал я головой. – Наверное овсянку по утрам лопаешь? И зарядку делаешь?

Преображенный Ицуми рыкнул в ответ и метнулся ко мне. Не успел я моргнуть и глазом, как он оказался рядом. Вот только что стоял в нескольких метрах, а теперь его зловонное дыхание обжигает щеку.

Впрочем, обжигало недолго в следующий же миг когтистая лапа ударила в плечо… Сила удара была такой невообразимо большой, что плечо взорвалось вспышкой боли. Ветер взвизгнул резким фальцетом… Человеко‑зверь отправил меня на околоземную орбиту…

Краткие мгновения полета прекратились резким дерганьем вниз. Я опустился на бетон, а от падения удержало прикосновение жесткой руки. Визг ветра в ушах прекратился также быстро, как и начался.

– Никому не позволено бить моего ученика… Кроме меня, разумеется, – произнес спокойный голос за моим плечом. – Сейчас же принеси извинения, или я поломаю тебе лапы, грязный ублюдок!

– Сэнсэй! – вырвался у меня радостный возглас. – Ты как здесь?

– Почувствовал, что моему ученику нужна помощь.

Перед глазами промелькнула толща воды, мои горящие легкие, когда я прыгал в полнейшей темноте с тазиком на ногах.

– А раньше у тебя такая чуйка не просыпалась? Вообще‑то меня едва не утопили.

– Будешь ныть – я могу и уйти, – резонно пожал плечами сэнсэй.

– Но как?

– Сердце подсказало…

– Да ладно уж, остава…

Чудовищу надоели наши разговоры. Преображенный Ицуми ринулся вперед. На этот раз сэнсэй отбросил меня в сторону, а сам ударил ногой по выставленной лапе. Этот толчок и удар были такими быстрыми, что я только ощутил полет, а перед падением успел заметить, как отбросило лапу Ицуми.

Монстр взревел и отскочил, тряся ушибленными пальцами. Он оскалился и показал клыки, каждый из которых был длиннее моего мизинца.

– Это было только начало, мохнатый уёбок! – рявкнул сэнсэй. – А ну, упал на колени и начал умолять о прощении!

Монстр рыкнул и отпрыгнул в сторону. Через миг он оказался возле торчащего из бетонной поверхности знака, который напоминал об ограничении скорости езды. Лапища монстра сомкнулась на стержне знака и потянула вверх. Металл скрипнул, удивленный подобным неуважительным отношением к себе, а после пополз вверх.

Гладкая поверхность вспучилась, треснула и на воздух показалась бетонная заливка, которая держала столб. Двумя ударами монстр избавился как от заливки, так и от самого знака, получив в качестве оружия длинную металлическую трубу.

– Ну вот, он ещё и вооружился, – вздохнул сэнсэй. – Куда этот мир катится? Почему все сразу же хватаются за оружие?

– Потому что его препараты не пропускают оммёдо! – быстро проговорил я. – Они блокируют боевые меридианы и не дают боевому духу выплеснуться наружу.

– Да? Дурачки какие‑то… Кто же по своей воле запирает оммёдо?

Похоже, что монстр обиделся на определение сэнсэя, так как ринулся в атаку. И снова он был так быстр, что я едва смог уследить, как он оказался возле нас. Его штырь мелькнул возле моего лица и ударил в бетон. Ударил так быстро и мощно, что поверхность содрогнулась, а от толчка едва получилось удержать равновесие!

Толчок был со стороны сэнсэя. Это он вывел меня из‑под удара, а сам в прыжке атаковал голову монстра. Мохнатая глыба мускулов отлетела прочь.

– Не жди его ударов! Бей туда, куда он не ждет! – выкрикнул сэнсэй.

– Легко тебе говорить! А я вообще не вижу, как он нападает!

– А тебе и не надо смотреть – чувствуй!

И я почувствовал! Почувствовал, как в грудь впивается огромный кулак, а меня подкидывает высоко в небо. Подкинуло на высоту десятиэтажного дома…

Сверху я увидел, как лежит в поблескивающей луже крови незнакомка из якудзы, как сражаются, превратившись в два размытых урагана сэнсэй и монстр, как после их перемещений остаются глубокие борозды в поверхности бетона.

Доспех Духа на этот раз выдержал. Но надолго ли его хватит? Я успел сотворить мудры и выбросить под себя Облако Любви, чтобы не разбиться о неприветливую Землю.

Скатившись, я тут же метнул в сторону монстра огненный шар. Моё оммедо было отбито с такой легкостью, что стало даже немного обидно. Неужели я настолько не годился на роль противника, что меня вообще не воспринимали всерьез?

Но не оставаться же мне в стороне…

Я ринулся в гущу схватки, попытался нанести удар, получил по сопатке, а потом ещё и под копчик кто‑то пнул. Не уверен, что поджопника мне отвесил не сэнсэй. От этих ударов меня отнесло на пару метров.

Гул ударов, треск подзатрещин, рычанье и мат со стороны сражающихся слились в один сплошной неразборчивый фон. Также слились и их фигуры. Кто кого бил? Кто блокировал? Ничего не понятно.

– Чувствуй его движения, ученик! – донеслось из гущи сражения.

Ага, почувствуешь тут, как же… Почесал задницу. И едва успел отскочить, как рядом со мной вонзился штырь. Похоже, что это не метнули, а то пришпилили бы Изаму Такаги к стенке, как толстенького мотылька к картонке.

Я прыгнул снова в гущу схватки, попытался ногой въехать монстру в нос, но в итоге снова получил по щам и оказался выброшенным прочь. Как щенка выбрасывают из схватки двух дворовых псов. Приземлился удачно – на голову, прокатился по бетону и ударил по нему кулаком, когда остановился. Доспех Духа справился и с этим приземлением, но было видно, что осталось жить ему совсем чуть‑чуть.

Да как же сражаться‑то с тем, за чьими движениями не успеваешь уследить?

Хорошо вот сэнсэю, тот на несколько уровней боевого мастерства выше и может успешно противостоять Ицуми, а я… А я раз за разом отлетаю и чувствую себя если не полным ничтожеством, то где‑то близко к этому.

Как же ему противостоять? Как же биться с тем, чьи удары не замечаешь?

На глаза попалась лежащая девушка‑якудза. Что‑то блеснуло в ей руке. Она смотрела в нашу сторону и её грудь еле видно поднималась и опадала. Может, попытаться ей помочь?

Но как же тогда сэнсэй? Он вряд ли справится с монстром. А как я могу помочь?

– Выбрось всё из головы! Хэк… бля… На! Ты сам себя сдерживаешь, Тень! – послышалось из гущи схватки.

Сам себя сдерживаешь… Конечно сдерживаю. Другой бы разрыдался на моём месте, сидя голой жопой на бетоне и от бессилия кусая губы. А я вон… сдерживаюсь.

Да и как тут выбросишь… Хотя… постойте‑ка… В бытность мою под началом майора Славы Соколова командир показывал нам расслабление мозга. Чтобы очистить разум и успокоиться перед каким‑либо важным решением, нужно было всего лишь выставить перед собой согнутые кисти с выпрямленными пальцами. А потом просто начать вращать левой кистью по часовой стрелке, а правой против часовой. То есть одна кисть в одну сторону, а вторая в другую. Внимание концентрируется на движениях и в мозг не лезут посторонние мысли. Только обрывки. Сам мозг в это время отдыхал, расслаблялся.