Большая книга психоанализа. Введение в психоанализ. Лекции. Три очерка по теории сексуальности. Я и Оно (сборник) - Зигмунд Фрейд
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Кто хочет понять превращение маленькой девочки в женщину, тот должен проследить дальнейшую судьбу этой возбудимости клитора. Пубертат, сопровождающийся у мальчика стремительным вторжением либидо, у девочки характеризуется новой волной вытеснения, которым затрагивается как раз клиторальная сексуальность. При этом подвергается вытеснению известная часть мужской сексуальной жизни.
Усиливающееся сдерживание сексуальности девушки, обусловленное пубертатным вытеснением, служит стимулом для либидо мужчины и вынуждает его к активизации своих функций; с повышением либидо усиливается тогда и сексуальная переоценка, которая в полной мере проявляется лишь в отношении отказывающей, отрицающей свою сексуальность женщины. Тогда клитор, сам возбуждаясь во время позволительного, наконец, полового акта, выполняет роль проводника этого возбуждения к соседним женским органам, подобно тому как используют сосновые щепки, чтобы зажечь не так легко воспламеняющиеся дрова. Нередко, чтобы произошел этот перенос, требуется определенное время, в течение которого молодая женщина лишена чувствительности. Эта анестезия может стать постоянной, если клиторальная зона отказывается передать свою способность возбуждаться, что подготавливается активной деятельностью в детской жизни. Известно, что анестезия женщин часто лишь кажущаяся, локальная. Они нечувствительны у входа во влагалище, но отнюдь не при стимуляции клитора или других зон. К этим эрогенным причинам анестезии присоединяются затем еще и психические, также обусловленные вытеснением.
Если перенос эрогенной раздражимости от клитора во вход во влагалище удался, то это означает, что у женщины произошла смена ее ведущей зоны для последующего полового поведения, тогда как у мужчины с детства сохраняется одна и та же зона. В этой смене ведущей эрогенной зоны, а также во всплеске вытеснения в пубертате, в результате которого, так сказать, устраняется инфантильная мужественность, кроются основные причины особой предрасположенности женщины к неврозу, в частности к истерии. Следовательно, эти условия самым тесным образом связаны с сущностью женственности.
Нахождение объекта
В то время как благодаря процессам полового созревания устанавливается примат генитальных зон, а появление эрекции мужского полового члена властно указывает на новую сексуальную цель – на проникновение в полость тела, возбуждающее генитальную зону, с психической стороны совершается процесс нахождения объекта, подготовка к которому велась с самого раннего детства. Когда первоначальное сексуальное удовлетворение еще было связано с приемом пищи, сексуальный объект сексуального влечения находился вне собственного тела – в материнской груди. Влечение лишилось его лишь позднее, возможно, как раз в то время, когда ребенок стал способным формировать общее представление о человеке, которому принадлежит доставляющий ему удовлетворение орган. Как правило, половое влечение становится затем аутоэротическим, и только по завершении латентного периода восстанавливается первоначальное отношение. Не без веского основания сосание ребенком груди матери стало образцом всех любовных отношений. Нахождение объекта – это, по существу, нахождение заново.[131]
Сексуальный объект в младенческом возрасте
Но от этих первых и самых важных сексуальных отношений даже после отделения сексуальной деятельности от приема пищи остается важная часть, подготовляющая выбор объекта, то есть помогающая восстановить утраченное счастье. Весь латентный период ребенок учится любить других людей, которые помогают ему в его беспомощности и удовлетворяют его потребности, в точности по образцу и в продолжение его младенческих отношений к кормилице. Наверное, захочется воспротивиться отождествлению нежных чувств и уважения, которые ребенок проявляет к тем, кто о нем заботится, с половой любовью; но я полагаю, что более точное психологическое исследование, вне всякого сомнения, сумеет установить эту тождественность. Общение ребенка с человеком, который за ним ухаживает, является для него непрерывным источником сексуального возбуждения и удовлетворения через эрогенные зоны, тем более что последний – как правило, это все же мать – сам одаривает ребенка чувствами, происходящими из собственной сексуальной жизни, ласкает его, целует и убаюкивает и совершенно отчетливо заменяет им полноценный сексуальный объект.[132] Мать, вероятно, испугалась бы, если бы ей разъяснили, что всеми своими нежностями она пробуждает сексуальное влечение своего ребенка и подготавливает его будущую интенсивность. Она считает свои действия проявлением асексуальной «чистой» любви, поскольку тщательно избегает вызывать в гениталиях ребенка больше возбуждения, чем это необходимо при уходе за ним. Но, как мы знаем, половое влечение пробуждается не только раздражением генитальной зоны; то, что мы называем нежностью, неминуемо однажды окажет воздействие и на генитальные зоны. Если бы мать лучше понимала важную роль влечений для всей душевной жизни, для всех этических и психических проявлений, то и после таких объяснений она не стала бы себя укорять. Она лишь выполняет свою задачу, обучая ребенка любить; он должен стать дельным человеком с энергичной сексуальной потребностью и осуществить в своей жизни все, к чему подталкивает человека влечение. Избыток родительской нежности может, разумеется, навредить, ускорив сексуальное созревание, кроме того, это делает ребенка «избалованным», неспособным в дальнейшей жизни временно отказаться от любви или довольствоваться меньшим ее количеством. То, что ребенок оказывается ненасытным в своем требовании родительской нежности, – один из вернейших признаков будущей нервозности; с другой стороны, именно невропатические родители, в большинстве своем склонные к чрезмерной нежности, чаще всего пробуждают своими ласками предрасположение ребенка к невротическому заболеванию. Впрочем, из этого примера видно, что у невротических родителей имеются более непосредственные пути передать свое нарушение детям, чем по наследственности.
Инфантильная тревога
Сами дети с ранних лет ведут себя так, как будто их привязанность к тем, кто за ними ухаживает, носит характер сексуальной любви. Первоначально тревога детей представляет собой не что иное, как выражение того, что им недостает любимого человека; поэтому любого чужака они встречают с тревогой; они боятся темноты, потому что в ней не видно любимого человека, и успокаиваются, если в темноте могут взять его за руку. Воздействие всяких детских страшилок или жутких историй нянек переоценивается, когда их делают повинными в том, что они вызывают боязливость детей. Дети, склонные к боязливости, воспринимают только такие истории, которые на других детей никакого впечатления не производят; а к боязливости склонны лишь дети с чрезмерным, или преждевременно развитым, или ставшим по причине изнеженности претенциозным сексуальным влечением. При этом ребенок ведет себя, как взрослый, превращая свое либидо в тревогу, будучи неспособным дать ему удовлетворение, а в свою очередь взрослый, став вследствие неудовлетворенного либидо невротичным, ведет себя в своей тревоге, как ребенок, начинает бояться, оставаясь один, то есть без человека, в любви которого он уверен, и желает успокоить этот свой страх самыми детскими мерами.[133]
Ограничение инцеста
Если нежность родителей к ребенку счастливо избежала того, чтобы преждевременно, то есть до появления физических условий пубертата, пробудить его сексуальное влечение с такой силой, что психическое возбуждение явным образом прорывается к генитальной системе, то она может исполнить свою задачу – руководить этим ребенком в зрелости при выборе сексуального объекта. Несомненно, ребенку легче всего избрать сексуальными объектами тех лиц, которых он любит с детства, так сказать, приглушенным либидо.[134] Но благодаря отсрочке сексуального созревания появилось время, чтобы наряду с другими сексуальными торможениями соорудить преграды для инцеста, воспринять в себя те моральные предписания, которые категорически исключают при выборе объекта любимых в детстве людей, близких родственников. Соблюдение этих границ – это прежде всего культурное требование общества, которое должно бороться с поглощением семьей интересов, необходимых ему для создания более высоких социальных единиц, и поэтому всеми средствами старается ослабить у каждого отдельного человека, особенно у юноши, связь с семьей, имеющую решающее значение только в детстве.[135]
Но выбор объекта сначала совершается в представлении, и половая жизнь только созревающих молодых людей едва ли может происходить где-то еще, кроме как в фантазиях, то есть в представлениях, не предназначенных для исполнения.[136] В этих фантазиях у всех людей снова проявляются инфантильные склонности, теперь усиленные соматически, а среди них с закономерной частотой и на первом месте – в большинстве случаев уже дифференцированное благодаря половому притяжению сексуальное влечение ребенка к родителям, сына к матери и дочери к отцу. Одновременно с преодолением и оставлением этих явно инцестуозных фантазий достигается один из самых значительных, но и самых болезненных результатов психической деятельности пубертатного времени – освобождение от авторитета родителей, благодаря которому создается столь важное для культурного прогресса противопоставление нового и старого поколений. На каждой из остановок на пути развития, который должны пройти индивиды, некое их число застревает, и, таким образом, имеются также люди, никогда не сумевшие освободиться от авторитета родителей и не изъявшие обратно у них свои нежные чувства или сделавшие это только отчасти. В большинстве случаев это девушки, которые, к радости родителей, сохраняют полностью свою детскую любовь далеко за пределами пубертата, и тут весьма поучительно обнаружить, что в последующем браке этим девушкам недостает способности дарить своим мужьям надлежащее. Они становятся холодными женами и остаются сексуально анестетическими. Из этого следует, что внешне несексуальная любовь к родителям и половая любовь питаются из одного и того же источника, то есть первая лишь соответствует инфантильной фиксации либидо.