Спасательный круг (СИ) - Гейман
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
— Так ты не спишь? Почему? — спросил красноглазый, увидев, что блондинка читает.
— Да мне пару страниц осталось, дочитать пытаюсь, но глаза закрываются. Да ещё и этот кашель, — неловко отвечает Корделия и заинтересованно оглядывает поднос. — А ты?
— А я больше не могу слушать, как ты тут задыхаешься. Таблеточки не хочешь, давай супчик кушать. — Она нахмурилась. — Я сам варил.
— Ах, ну раз сам, — театрально выдаёт ведьма.
— Язва ты.
— У тебя научилась, — сразу находит, что ответить.
Астарот заставляет её сесть, опускаясь рядом и ставя на её согнутые в коленях ноги поднос. Она с опаской пробует бульон и обнаруживает его съедобным. Ладно, выбора у неё всё равно нет, тем более, раз демон так заморочился. Отвар так вообще приходится по душе, и она, наконец, перестаёт испытывать позывы удушающего кашля. Когда она берёт в руки книгу снова, с сожалением понимает, что даже если не уснёт сразу, то дочитать всё равно не сможет.
— Двигайся, — мягко приказывает мужчина.
— Ты ничего путаешь? Твоя комната в трёх минутах ходьбы отсюда, — она с подозрением смотрит в его озорные глаза.
— Я в курсе, — он щурится ещё хитрее, дожидаясь, пока она испугается. — Да брось, — довёл до точки кипения, чтобы расслабленно заговорить, — я к тебе приставать не собираюсь. И на ночь оставаться тоже. Ты же хочешь дочитать? Тогда просто подвинься.
Делия сползла на противоположный край кровати, освобождая место и Астарот, одетый на этот не в строгий костюм, а в простые для приличия накинутые широкие тёмные штаны и больше ничего залезает к ней, донельзя довольный. Ведьма украдкой рассмотрела его торс, слегка покрытый чёрными негустыми волосами, которые не портили его, а лишь придавали мужественности. Ей нравились такие, однако рассматривать его в таком плане она не собиралась. Демон выхватил из уставших ручек книгу.
— Где остановилась? — спрашивает он и заботливо смотрит на неё.
— Ты серьёзно? — она в замешательстве.
— Ну так где? — Верховная ткнула пальцем на нужное место. — Отлично. Теперь ложись, как тебе удобно и расслабься. Я сегодня добрый и заботливый папочка.
— Звучит не очень.
— Зато выглядит хорошо. Ложись, — он слегка надавил ей на плечи, и она легла на бок, отворачиваясь от него и засобиралась отодвинуться подальше. — Ну тише, милая, тебя ведь знобит и трясёт от холода. Приставать честно не буду, дай просто согрею, ты мне уже спать мешаешь своим кашлем, — последнее было сказано специально, а то слишком ласковый тон ей покажется подкатом.
— Давай уже, — девушка пригревается и готовится слушать.
Тёплый торс за спиной, размеренный, низкий, тихий и выразительный голос дочитывает последние странички, точно передавая все эмоции героев, отвар всё ещё растекается по расслабившемуся телу и, уловив суть концовки, дождавшись финального аккорда, Делия наконец-то спокойно засыпает, кажется, понимая, что без магии тут не обошлось, потому что спится не как обычно, а в разы безмятежней, тише и засыпается быстрее. Скорее всего, на этот раз она не подскочит через час и не промучается остаток ночи.
Астарот трепетно проводит костяшками по её скуле, вдыхает аромат сирени, вытесняя все остальные запахи в лёгких, натягивает одеяла посильнее, целует в уголок губ и уходит по делам. Всё равно без неё теперь не уснёт.
Движение
Возможно, ты меня вернёшь, возможно, не захочешь. И в неизвестность я шагну, наткнусь на счастье… Прочерк.
— Может, ты уже перестанешь себя мучать и ляжешь, как тебе действительно хочется? — досадно выдал Астарот и положил книгу рядом с собой обложкой вверх, пытливо смотря на Корделию.
— Я нормально лежу, ясно? Мне просто немного неудобно, — огрызнулась ведьма и перевела взгляд на потолок.
Уже пошёл второй месяц третьего года с тех пор, как она поселилась здесь, и они начали потихоньку двигаться с мёртвой точки. Демон всячески этому способствовал, зазывая её то чайку попить, то кино посмотреть в библиотеке, чтобы на нейтральной территории. Делия долго держалась на расстоянии и соглашалась неохотно. Её терзало чувство вины и убеждение, что это неправильно. Но врать самой себе девушка не могла, ей здесь было комфортно, даже можно сказать — хорошо. Она на самом деле стала Королевой в его владениях. Гордой походкой вышагивала в коридорах, спокойно проходя мимо пыточных, учила слуг делать то, что ей нужно, перестала прятаться, когда к Астароту приходили другие демоны. Сначала ведьма убегала в такие вечера и запиралась в библиотеке, пока красноглазый с исчадиями Ада занимал кухню за обсуждением планов управления и вылазок на поверхность за людьми. Однажды Аббадон, повелитель разрушения, заметил невовремя зашедшую на кухню блондинку и пристал к Астароту:
— Какая куколка у тебя здесь живёт, Астарот! И чего же ты скрываешь ото всех такую красоту? — высокий белокурый мужчина, с шевелюрой до пола, полуголый, подошёл к Верховной, пошло оглядывая её. — И как же зовут такую прелесть? — его толстая, противная рука потянулась к щеке девушки.
— Не трогай меня! — Корделия оттолкнула его и, выпрямившись, смерила недовольным взглядом, а потом развернулась и прошла к чайнику, где уже заварились ароматные травы для неё самой и её растений. Хранилище книг давно превратилось в оранжерею, чему Астарот уже не сопротивлялся, а робко интересовался, что из цветов можно трогать, а что нельзя. Маленькая хозяюшка.
— Ты смеешь дерзить мне, шлюха?! — Аббадон, чьи глаза почернели от гнева в два шага нагнал её и почти схватил за руку, как между ними вырос брюнет.
— Я бы попросил в моих владениях не распускать руки на тех, кто здесь живёт, — обычно он оставался всегда спокоен, но сейчас его руки были сжаты в кулаки, а энергия вокруг стала устрашающей. — Аббадон, давай ты не будешь делать резких движений в сторону Корделии, она здесь не меньшая хозяйка, чем я, во-первых, во-вторых, называть шлюхой саму Верховную ведьм и просто хорошую девочку, — он подмигнул ей, на что она закатила глаза, — может быть чревато последствиями. — Он был сильнее остальных, и демон разрушения об этом знал, поэтому, недовольно глянув на ведьму, сухо извинился и сел на место.
— Так это та самая Корделия, о которой Аграт всё никак говорить не перестанет? Не думал, что она продержится так долго, правда. Милая леди, прошу простить мне мою наглость, — он в момент вдруг стал воплощением дружелюбия
