Встретимся у Амура, или Поцелуй судьбы - Ирина Касаткина

Настя приуныла. Выход оставался один: очная аспирантура, с заочной не получалось. Она поехала в университет и переписала заявление, потом вернулась домой. В доме было тихо. Она прошла к себе в комнату, чувствуя усталость, прилегла на диван и задремала.

Проснулась Настя от громкого голоса за стеной. Голос принадлежал Даше, в нем сквозило раздражение и даже агрессия.

– И долго эта приживалка будет у вас отираться? – возмущалась Даша. – Пять лет проучилась – пора и честь знать! Она что: навсегда здесь поселилась? Уже работу ищет. Потом постоянную прописку потребует.

– Но она наша родственница, – прозвучал голос Юрия. – И она платит за квартиру, убирает, готовит. Знаешь, какие вкусные блинчики с мясом и суп-харчо, – я больше нигде такое не ел. Она хорошая и никому не мешает.

– Подумаешь, платит! Если бы она квартиру снимала, разве столько бы платила? По-настоящему она за такое жилье должна в десять раз больше! И какая она родственница – седьмая вода на киселе. Пропишете, а потом она станет предъявлять на квартиру права.

– Не станет, – не очень уверенно ответил племянник. – Она порядочный человек.

– Наивный! Вот посмотришь: не сегодня-завтра она заведет разговор с твоей мамашей о постоянной прописке. Скажи, чтобы мать не соглашалась ни за какие коврижки! Пусть катится домой и там устраивается на работу. Иначе вы ее потом не вытолкаете, попомнишь мои слова. И вообще: я не хочу больше ее здесь видеть.

– А тебе она чем помешала? Чего ты раскомандовалась?

– Помешала! Помешала! Юра, у меня задержка.

– Вот это новость! Но мы же договаривались. Ты сама говорила: никаких детей. Передумала?

– Так получилось. Но выскребаться я не хочу, боюсь. Давай жениться, раз так. Тем более, что твоя мать только об этом и мечтает. Но эта девка пусть выметается – это мое категорическое условие.

– Ну, не знаю. Я, конечно, поговорю с мамой. Но боюсь, она будет возражать. Она Настю любит, они ведь двоюродные сестры.

– Пусть выбирает: внук или она!

Не в силах больше слушать этот драматический диалог Настя постучала в соседнюю дверь.

– Извините, но вы так кричали, что было все слышно, – сказала она, заходя в комнату Юрия. – Не надо ничего выбирать. Даша права: мне действительно пора поиметь совесть. В ближайшие дни я съеду.

– Но куда? – виновато спросил племянник. – Ты же не сможешь снять квартиру, это очень дорого.

– В общежитие. Очным аспирантам обязаны предоставить комнату. На два ближайших года у меня есть жилье, а там будет видно.

– Но ты же хотела в заочную аспирантуру. Сама говорила, что очную тебе не вытянуть – стипендия маленькая.

– Буду подрабатывать. С Лидой буду заниматься весь одиннадцатый класс. Ее отец хорошо платит. А потом, может, еще ученики появятся. Что-нибудь придумаю, не переживай.

Сдерживая слезы, она вышла из комнаты. Лихорадочно переоделась и поехала в университет писать заявку на общежитие. Но в профкоме получила вежливый отказ. – Понимаете, – объяснили ей, – вы ведь сначала подали заявление в заочную аспирантуру, а там общежитие не полагается. И потом, мы знали, что у вас жилье есть. А теперь все комнаты распределены в основном между семейными парами.

– Может, вы посоветуете недорогую квартиру, – растерянно попросила Настя. – У меня изменились обстоятельства.

– О чем вы говорите? Недорогих квартир в Петербурге не бывает. Везде оплата больше вашей аспирантской стипендии.

В состоянии близком к панике Настя вышла из университета. Села на скамейку и задумалась. Думала-думала, но так ничего и не придумала. Выход был один: оставаться на заочном отделении и возвращаться домой. Но как не хочется! Она представила себя одну в родительской квартире, мучительные встречи с отцом и Лялькой, терзающие воспоминания, – и ей стало так плохо, что она едва не разрыдалась. «Так будет не всегда!» – всплыла в памяти фраза, сказанная когда-то матерью. И ее совет повторять эту фразу, когда тебе очень плохо, – мол, она рождает надежду. Только никакой надежды не осталось.

Питер, думала она, я не хочу с тобой расставаться. Я люблю тебя, город. Никто тебя так не любит, как я. Почему ты меня отвергаешь?

– Не хочется, но приходится, – сурово ответил ей внутренний голос. – Возьми себя в руки и отправляйся собирать вещи.

В своей бывшей комнате Настя обнаружила Наталью, понуро сидевшую на диване. По ее взгляду девушка поняла, что Юрий все рассказал матери.

– Настенька, ты не обижайся на нас, – заплакала сестра. – Если будет плохо в общежитии, приходи искупаться или постирать, там же, наверно, с этим проблемы. Ох уж эта Даша, чувствую, намучаемся мы с ней. Но что же делать? Ребеночек ведь, – куда теперь денешься?

– Я уезжаю, Наташа. – Настя достала из кладовки чемодан, открыла шкаф и принялась снимать с вешалок одежду. – Спасибо, но мне в общежитии отказали, сказали, раньше надо было подавать заявление. А теперь мест нет.

– Уезжаешь? А как же аспирантура?

– Буду учиться заочно. Да не переживай ты так. Спасибо тебе за все. Сейчас поеду за билетом. Можно, я еще сегодня переночую, а завтра отвезу вещи в камеру хранения?

– Да что ты так торопишься? Ночуй, сколько надо. С вещами Юрий поможет, отнесет. Иди, поешь, кто его знает, сколько в очереди простоишь. – Она тяжело поднялась и вышла.

Билет достался Насте на завтра. Она надумала отправить вещи багажом, самой пожить месяц с Наташкой в лесу, а потом вернуться домой на их машине. Выйдя с вокзала, Настя оправилась бродить по городу, – ей не хотелась лишний раз встречаться с Дашей. Надо позвонить Меркулову, подумала она, сказать, что не смогу заниматься с Лидой. И навестить родных Вадима, попрощаться. Больше мне не ждать его у Амура, это бесполезно. Ведь столько лет прошло.

Все эти годы в условное время она выстаивала по нескольку часов у заветной статуи, безуспешно высматривая среди посетителей музея дорогое лицо. Вадим пропал. Год назад его родные получили из военкомата известие, что полковник Туманов признан погибшим, хотя его тело так и не было найдено. Матери Вадима как инвалиду стали платить пенсию за погибшего мужа, и сестрам в материальном плане полегчало, но не намного: плата за большую квартиру в самом центре Петербурга достигла неподъемной суммы.

Дойдя до Медного всадника, Настя села на свободную скамейку и принялась звонить по сотовому отцу Лиды. Настя знала, что дочку он отправил в какой-то международный лагерь. Матери у нее не было: жена Меркулова умерла во время родов, поэтому он воспитывал девочку один. Как-то Аркадий Дмитриевич признался Насте, что пару раз, когда Лида была уже большая, он имел намерение жениться, но дочка сразу приняла его избранниц в штыки, закатив отцу такую истерику, что он отказался от этих планов. Наверно, следовало найти мать девочке, когда она была маленькой, – став постарше, Лида не захотела делить своего папу с кем-то еще.