Огонь в его ладонях. Без пощады - Глен Кук

— Не уверен, что мы можем покончить с ними. Мы можем пострадать больше, чем они, если попытаемся.

— Лишь ты стоишь между ним и пустыней, — пожал плечами Гарун.

Эль Надим предпринял свою самую жестокую атаку. Ряды солдат гильдии подались назад, и фронт неминуемо был бы прорван, если бы с тыла по врагу не ударил Рискерд.

Изрядно потрепанная восточная армия отошла в свой лагерь. В течение нескольких дней из-за палисада никто не высовывался.

— Похоже, что все ждут, кто первым оголодает, — ворчал Рагнарсон. — Я точно знаю лишь одно: я на них не полезу. Все глупые дети моей мамочки скончались в юном возрасте.

Пять дней спустя к ним под белым флагом прискакал офицер из армии Тройеса и спросил бин Юсифа.

— Новости даже здесь распространяются быстро, — пробормотал Хаакен.

— Похоже на то, — согласился Браги. Он и его брат смотрели на парламентера через плечо Гаруна.

— Мы готовы обсудить с вами условия, — сказал офицер.

— Но с какой стати? Вы явились сюда, чтобы подраться, получили то, что хотели. Неужели вы теперь хотите прекратить битву?

— Нет смысла сражаться, когда ни одна из сторон от этого не выигрывает. Если победим мы, то вы просто растворитесь в горах. Вы же можете победить лишь ценой потери большинства своих людей. Поэтому в интересах всех будет спокойно разойтись.

Гарун перевел слова парламентера Браги, который не понимал диалекта Тройеса.

— Этот парень опасен, — сказал Рагнарсон. — Попробуй разговорить его.

Гарун стал задавать вопросы и тут же переводил ответы.

— Он уже все сказал, Браги. Прелагает прекратить схватку и идти каждому своим путем.

— Но в чем здесь смысл? Должна иметься какая-то глубинная причина. Не исключено, что Эль Надим убит или тяжело ранен. Надави на него.

— Как бы не перебрать. Они все еще превосходят нас числом.

Тем не менее Гарун последовал совету приятеля.

— Я вернусь через неделю, чтобы посмотреть, как вы себя чувствуете, — ответил парламентер.

— Боюсь, что я перестарался, — сказал Гарун. — Однако думаю, что они сложат оружие, если мы позволим им уйти.

— Что удерживает их от того, чтобы вскарабкаться в горы и, обойдя Капенрунг, воссоединиться с остальной армией?

— Что мешает тебе их перебить после того, как они сложат оружие?

— Мы — солдаты гильдии.

— Но, может быть, и им не чуждо чувство чести? Послушай! Ведь им ничего больше не надо, кроме как сидеть здесь и держать нас рядом. Разве не так?

— Похоже на то. Между тем нам полезнее было бы действовать в другом месте.

— Потребуй от них слова чести. Оружие и слово. Для меня этого будет достаточно.

Гарун планировал активную летнюю кампанию. Увидев царящий в Аль-Ремише хаос, он решил, что течение войны повернулось в другую сторону. Он хотел поднять такой шум, чтобы его претензии на трон снова достигли ушей всех его союзников.

— Хорошо, — согласился Браги.

Гарун возобновил дискуссию с парламентером.

Войско Эль Надима выходило из ловушки на следующее утро, оставив все свое вооружение в лагере. Рагнарсон и Гарун, ожидая предательства, внимательно следили за тонким ручейком двигающихся солдат.

Рагнарсон был подавлен.

— Еще, мой друг, одна битва, которая ничего не решила. Когда же мы наконец добьемся реальных успехов?

— Мы положили еще один камень в гробницу Эль Мюрида, — утешал его Гарун. — Терпение. Этим летом или в крайнем случае следующим карточный дом рухнет. Теперь его стены ничто не сдерживает.

Король-без-Трона пребывал в эйфории. Сколько времени способна продержаться Вторая Империя после гибели ее последнего героя?

Рагнарсон считал, что она продержится достаточно долго.

— Все не так легко и просто, как тебе, Гарун, представляется. Я не перестаю твердить тебе, что это не вопрос жизни или смерти нескольких людей — пусть даже и великих полководцев. Однако больше всего меня беспокоит не это. Мне крайне не нравится то, что война сделала с нами.

— Сделала с нами? Ничего не сделала.

— Если ты так считаешь, то ты даже более слеп, чем я думал.

— Что?

— Я тебя недостаточно знаю и не могу сказать о тебе. Ты всегда был замкнутым и провел в борьбе всю свою жизнь. Но я вижу, что война сделала с моим братом, и, глядя на него, могу судить о том, что она сотворила со мной. Хаакен в этом отношении — отличное зеркало. Мне всего двадцать лет, но я уже старик. Меня ничто не заботит, кроме очередной битвы. Да и та, по совести говоря, меня не очень беспокоит. Я не живу, а выживаю. Но в мире есть много иных вещей. Я помню время, когда собирался жениться. Но сейчас я не могу припомнить лица невесты. Я совершенно забыл, о чем мечтал, глядя на нее. Я живу одним днем и не вижу этому конца. Я не чувствую, что дела идут к лучшему. Знаешь, мне совершенно плевать на то, кто восседает на Троне Павлина, или на то, какой из богов объявлен самым главным на сегодняшний день.

Гарун внимательно посмотрел на Рагнарсона. В глубине души он опасался, что Браги прав. Мегелин бы с ним согласился. Но отец — ни за что. Каждый из них жил своими представлениями и воспоминаниями, сильно отличающимися друг от друга.

Да, мы действительно утратили свои иллюзии, думал он. Более того, он не был уверен в том, что эти иллюзии вообще существовали. Браги прав в одном: они не живут, а лишь стараются выжить, то и дело оказываясь в страшном сепараторе, отделяющим живых от мертвых.

Но Браги не мог понять одного: он, Король-без-Трона, не имеет права прекращать борьбу, пока узурпатор не свергнут. Зверь не может прекратить схватку. И он, Гарун бин Юсиф, ради успеха своей миссии готов пойти на все. Буквально на все!

Рагнарсон шел маршем на Хэлин-Деймиель. На землях, через которые он проходил, кипели весенние посевные работы. Ужас войны уже отошел в прошлое. Если и сохранился, то где-то вдали от этих мест. От оккупации этих мест войсками Эль Мюрида почти не осталось никаких следов.

В каждом городе здесь имелся свой миссионер, а в каждом административном округе — имам, задачей которых было обращение неверных. В некоторых случаях им, видимо, сопутствовала удача. Браги увидел множество новых храмов и молелен, выстроенных в соответствии с архитектурными традициями пустыни.

Сильнее всего оккупация повлияла на систему гражданского управления. В пустыне последователи Ученика в этом отношении начинали с нуля и теперь несли с собой свои новые концепции, игнорируя традиционные формы. Хотя феодальные структуры еще сохранялись, старая аристократия переживала явный упадок.

Мало кто приветствовал появление отряда Рагнарсона. Пропаганда последователей Ученика оказалась успешной. Обыватели были вполне удовлетворены порядками, царящими в Королевстве Покоя, или, в худшем случае, относились к ним индифферентно.