Власть и наука - Валерий Сойфер

В конце 1944 года он начал подготовку большого письма Г.М.Маленкову, которое было отправлено в ЦК партии в начале 1945 года (30). В нем Жебрак кратко описал выступление своего бывшего шефа во время работы в США -- профессора Колумбийского университета (Нью-Йорк) Лэсли Данна на заседании Конгресса США 7 ноября 1943 года, посвященном 10-летию установления советско-американских отношений (31), и статью профессора Гарвардского университета Карла Сакса (32). В целом Данн дал благожелательную оценку развитию биологии в СССР. Карл Сакс не соглашался с благодушными оценками Данна и призывал коллег "не быть ослепленными нашим восхищением русским народом и его военными успехами... и не забывать о том, что наука в тоталитарном государстве не является свободной и вынуждена подстраиваться под политическую философию" (33). Сакс утверждал, что в последние десятилетия Лысенко получил правительственную поддержку из-за своих политических, а не научных взглядов.

Жебрак использовал полемику между двумя американскими генетиками и постарался в письме Маленкову показать, как вредна для СССР борьба Лысенко с генетикой:

"Что касается борьбы против современной генетики, то она ведется в СССР только ак. Лысенко... Приходится признать, что деятельность ак. Лысенко в области генетики, "философские" выступления его многолетнего соратника т. Презента, утверждавшего, что генетику надо отвергнуть, так как она якобы противоречит принципам марксизма, и выступление т. Митина, определившего современную генетику как реакционное консервативное направление в науке, привели к падению уровня генетической науки в СССР... Необходимо признать, что деятельность ак. Лысенко в области генетики наносит серьезный вред развитию биологической науки в нашей стране и роняет международный престиж советской науки" (34).

Жебрак отмечал, что Лысенко, "много раз объявлявший современную генетику лженаукой", став директором Института генетики АН СССР, "сократил всех основных работников Института и превратил Институт генетики в штаб вульгарной и бесцеремонной борьбы против мировой и русской генетической науки" (35). Жебрак предлагал объявить вредными "выступления ак. Лысенко, Митина и др.", изменить направление работы всей ВАСХНИЛ, сменить руководство институтом генетики АН СССР, начать издавать "Советский генетический журнал", командировать представителей генетиков в США и Англию "для обмена опытом и для ознакомления с успехами" в науке. Эти слова, если только они стали известны лидеру "мичуринцев" и их философскому "гуру" -- Митина, не могли не вызвать у них взрыва негодования.

Хотя в архивах коммунистов не найдено письменного ответа Маленкова Жебраку, не может быть случайностью, на мой взгляд, то, что через короткое время после отправки первого письма, Жебрак пишет второе письмо Маленкову, в котором уже докладывает, что "составил начальный проект ответа Саксу, который посылаю Вам на рассмотрение" (36). Так же не случайно, что Маленков собственноручно проставляет на втором письме резолюцию начальнику Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) Г.Ф.Александрову, в которой, указывая очевидно на оба письма Жебрака, приказывает: "Прошу ознакомиться с этими записками и переговорить со мной. Г.М.Маленков, 11/ II" (/37/ то есть, 11 февраля 1945 года, выделено мной -- В.С.). В скором времени (16 апреля 1945 года) Жебрак был принят вторым после Сталина человеком в руководстве страной -- Молотовым, после чего с 1 сентября 1945 г. Жебрак приступил к работе в должности заведующего отделом сельскохозяйственной литературы Управления пропаганды и агитации ЦК ВКП(б) (не бросая преподавательскую работу) и проработал в этой должности до апреля 1946 года. В начале 1947 года Жебрак был проведен в депутаты Верховного Совета БССР, а 12 мая 1947 года назначен Советом Министров БССР Президентом Академии наук БССР, сохранив за собой кафедру генетики и селекции в Московской Тимирязевской академии.

Сын Жебрака, Эдуард Антонович, в 1976 году в частной беседе сообщил мне, что в результате переговоров с Молотовым и Маленковым Антон Романович получил одобрение его идеи -- написать ответ Саксу и попытаться опубликовать его в том же американском журнале "Science" ("Наука"), в котором появилась статья Сакса. Сын Жебрака также утверждал, что в принятии решения направить эту статью на Запад принимал участие Н.А.Вознесенский, а непосредственное разрешение на отправку статьи в США было дано начальником Совинформбюро (во времена войны самым высоким органом советской цензуры), также членом Политбюро, А.С.Щербаковым (38). Материалы архивов свидетельствуют, что до этого её завизировал 25 апреля 1945 года ответственный сотрудник Совинформбюро А.С.Кружков (в будущем директор Института марксизма-ленинизма при ЦК ВКП(б) и член-корреспондент АН СССР) (39). Статья Жебрака вышла в свет в октябре 1945 года (40).

Жебрак постарался сгладить неблагоприятные оценки Сакса и перечислил ряд советских лабораторий, в которых работают генетики, упомянул прошедшую успешно в Московском университете 12-19 декабря 1944 года генетическую конференцию, указал на практическую работу по выведению новых сортов растений селекционерами, признающими генетику. Сакс упоминал в своей статье трех генетиков, по его мнению исчезнувших из науки, -- Вавилова, Карпеченко и Навашина. Умолчав о судьбе первых двух, Жебрак сослался на четыре недавно опубликованных и две сданных в печать статьи Навашина, заявив, что "эти работы свидетельствуют, что он не был вынужден прекратить или изменить свою научную деятельность под влиянием политического диктата" (41). В остальном Жебрак, как того требовали партийные каноны того времени, постарался отвергнуть заявления профессора Сакса, многократно повторив, что советское правительство никакого давления на науку не оказывает, в споры генетиков с Лысенко никогда не вмешивалось, награждало орденами как Лысенко, так и генетиков, причем даже тех, кто резко критиковал Лысенко. По его словам, "...влияние деятельности акад. Лысенко на развитие генетики в СССР... осуществлялось в условиях свободной борьбы мнений между сторонниками различных научных воззрений и принципов, а не посредством политического давления, как говорит проф. Сакс" (42). Вторая половина статьи Жебрака была пронизана утверждениями, что СССР -- вовсе не тоталитарное государство, что наука в стране свободна, что Сакс "не понимает сущности советской концепции о связи науки, практики и философии", что диалектический материализм может только помогать ученым, а не сковывать их мышл�

Могло быть несколько причин, побудивших некоторых руководителей страны и в их числе Н.А.Вознесенского (ставшего в 35 лет председателем важнейшего государственного органа -- Госплана СССР, а затем и членом Политбюро ЦК) инициировать критику Лысенко. Им стал известен реальный размер провалов в экономике страны, в том числе и из-за деятельности Лысенко (вряд ли доподлинно известный Сталину, так как ближайшие подчиненные генералиссимуса в целях самосохранения приукрашивали факты, сообщаемые вождю). Они знали также, что на Западе высказываются неодобрительно о Советском Союзе как стране, где возможно засилье безграмотных людей типа Лысенко, где без всякого на то основания арестовали и погубили Вавилова, Карпеченко, Левитского и других генетиков (46). Не надо забывать, что на Западе плодотворно работали выходцы из России, прекрасно разбиравшиеся в ситуации на родине и занявшие высокое положение в научных и университетских кругах -- генетики Ф.Г.Добржанский, М.И.Лернер и Н.В.Тимофеев-Ресовский, физиолог растений А.Г.Ланг, огромным авторитетом пользовался Нобелевский лауреат Герман Мёллер, вернувшийся в США после пребывания в течение ряда лет в СССР и отлично знавший состояние советских генетических дискуссий. В декабре 1988 года Нобелевский лауреат Дж. Уотсон рассказал мне, как его учитель Мёллер, ставший с 1945 года профессором Индианского университета, подробно объяснял своим студентам, что собой представляет Лысенко и что такое лысенкоизм. Об этом же мне рассказывал профессор нашей кафедры в университете имени Джорджа Мэйсона Стивен Тауб, несколько лет проработавший с Мёллером в Индиане.

В том же 1945 году у Лысенко выявились очевидные трудности на другом поприще. Президент и Академик-секретарь АН СССР (С.И.Вавилов и Н.Г.Бруевич, соответственно) в декабре 1945 года внесли предложение в ЦК партии и Правительство о замене ряда членов Президиума АН СССР новыми людьми, и среди предлагаемых к исключению из членов Президиума были проставлены фамилии Лысенко и Митина (47). Это предложение начало прорабатываться в ЦК, и Г.Ф.Александров в письме на имя Молотова и Маленкова, с одной стороны, заявил, что "можно было бы согласиться с мнением академиков" (48), а, с другой, дал макиавеллевское объяснение ситуации. Александров отметил, что Лысенко "было бы целесообразно выбрать в новый состав президиума", но тут же пустился в длинное объяснение, наводившее на мысль, что академики, скорее всего, в ходе тайного голосования провалят кандидатуру Лысенко на выборах за серьезные грехи: