Избранное - Григорий Горин

Бурыкин посмотрел в окно. На улице начинало темнеть… Он выпил для храбрости еще несколько рюмок коньяка, а бутылку сунул в карман. Потом взял листок с текстом выступления. Потом надел плащ.

– Ты куда это собрался? – заволновалась Зинаида.

– Дело у меня! – сказал Бурыкин. – Срочное. Потом расскажу… Если из газеты нашей, от Глазычева, позвонят, скажи – я выехал…

– Куда?

– Они поймут…

Потом он долго ловил такси, поскольку в такой час к кладбищу уже никто не хотел ехать. Потом уговорил все-таки кого-то за двойную цену.

Ворота уже были закрыты. Бурыкин долго стучал, но ему не открывали, и тогда он заметил табличку, указывающую, что кладбище работает до 18.00. Этот факт очень огорчил Сергея Петровича, и он уже собрался отказаться от своей затеи, позвонить Глазычеву и объяснить ситуацию, но, представив себе его насмешливые реплики, отверг эту мысль. Нет! Дело из принципа надо было довести до конца…

Он еще глотнул из бутылки и полез через забор.

Страшно ему не было. Он не верил в привидения и загробную жизнь, но, конечно, гулять в такую пору в таком месте не хотелось. Поэтому Бурыкин решил, что быстро подбежит к могиле директора, положит туда текст для достоверности и уйдет…

Однако отыскать могилу оказалось не так-то просто, и Бурыкин долго блуждал между крестов и изгородей, натыкаясь на разные фамилии, надписи и даже стихи… На одной плите он вдруг при свете луны прочитал такие строки: «Захлестнули нас волны времени, и была наша участь мгновенна…»

«А ведь верно! – подумал Бурыкин. – Именно – волны времени…» И тут он увидел могилу директора. Она была завалена свежими цветами, и кто-то рядом успел соорудить скамеечку. Устав от ходьбы, Бурыкин сел на скамейку, еще глотнул из бутылки и неожиданно почувствовал, что ему стало хорошо и совсем не страшно.

Рынок есть рынок

(сценка)

День. Хозяин стоит у своей машины. Подходит мужчина уголовной внешности.

Мужчина. Хозяин, тебе подфарники нужны?

Хозяин. Спасибо. Есть у меня…

Мужчина. Ну, так не будет.

Хозяин (испуганно). Не понял.

Мужчина. Ну, чего непонятного?.. Мне снимать, тебе потом доставать… А так сразу, если договоримся, будут стоять как новенькие…

Пауза.

Хозяин. И почем они… у тебя?

Мужчина. Да не у меня… У тебя… Пока…

Хозяин. И почем они… у меня?

Мужчина. Ну… По полторы.

Хозяин. Не дорого просишь?

Мужчина. Я не прошу… Ты потом просить будешь… А так сразу, если договоримся, будут стоять как новенькие. И всего за полторы. На рынке-то по три штуки они. Как отдать! И если «как не брать» половину прошу… Договорились?

Хозяин обреченно кивнул.

Мужчина. А резина нужна?

Хозяин. А как же?!

Мужчина. Все четыре?

Хозяин. И еще «запаска».

Мужчина. Ну да… И запаска, само собой… По пять тысяч колесо идет сегодня… Фары тоже нужны?

Хозяин (нервничая). Слушайте, мне все нужно! Весь автомобиль!

Мужчина. Значит, «Полную страховку»? Тогда это… (достал машинку, начал подсчитывать)… Это значит и «против угона»…

Хозяин (с ненавистью глядя на него). А тебе адвокат не нужен?

Мужчина (оторвавшись от подсчетов). Зачем?

Хозяин. Ну, если под суд пойдешь. За шантаж!

Мужчина. Это доказать надо еще.

Хозяин. А доктор?

Мужчина. Зачем?

Хозяин. Ну, сейчас не нужен. А потом ведь все равно потребуется. Все равно тебе кто-нибудь голову проломит.

Мужчина. Пусть кто попробует!

Хозяин. Ну, понимаешь – морока! Мне тебе пробивать, тебе потом лечиться. А так бы сразу договорились… Или, может, сразу место на кладбище?

Мужчина. А ты чего – там работаешь?

Хозяин. Подрабатываю. По доставке…

Мужчина. Шофером?

Хозяин. Да как тебе сказать… Скорее «организатором» похорон… (Достал пистолет, направил на мужчину). Ну, думай.

Мужчина. И почем?

Хозяин. А как договоримся… Сейчас на рынке отправить на тот свет тысяч десять стоит, а я за половину тебе сделаю…

Мужчина (убрал калькулятор). Ладно. Договорились. Машина твоя будет целехонька!

Хозяин (убрал пистолет). Ты тоже.

Мужчина. Слушай, а может, нам совместное предприятие открыть?..

Разговаривая, уходят.

Точный диагноз

(сценка)

Приемное отделение сегодняшней районной больницы. Холодно. Медсестра в валенках и пуховом платке поверх грязно-белого халата пьет чай, согретый с помощью кипятильника в трехлитровой банке.

Входит старик с двумя огромными сумками и рюкзаком за плечами.

Старик. Милая… Это, что ль, приемное отделение?

Сестра. А чего ж еще? Слепой, что ль?

Старик (обрадованно). Тогда, значит, к вам. (Достал бумагу.) Вот направление… Ложиться доктор велел.

Сестра (не глядя в бумагу, раздраженно). Куда ложиться, дед? У нас и мест нету… Коек нет, понимаешь?!

Старик (pacпаковывая одну из сумок, вытаскивает раскладушку). Как не понимать? Меня ж предупредили… Я с собой принес… Вот. (Расставляет раскладушку.) Хоть в коридорчик, милая…

Сестра (недовольно). Какой «коридорчик»? Белья тоже нету.

Старик (спокойно). Так я с собой… (Достает простыни, подушку.) Меня ж предупредили.

Сестра. А лекарства где брать? Лекарства, дед, знаешь сколько сегодня стоят?

Старик. Так у меня ж с собой… (Достает массу лекарств.) Все, что доктор предписал… И повышать давление… и понижать. От запора… и от поноса…

Сестра. А если операция?

Старик. Надо – так надо… (Достал скальпель, зажимы.) Инструменты, какие были. Шприцы одномоментные. Бинты, марля…

Сестра. А если переливание крови? Об этом подумал?

Старик. А как же… Племянник – донор. Вот адрес-телефон. И наркоз с собой… (Достал склянку.) Раз дыхнул – и спи…

Открыл склянку, тут же начал заваливаться на раскладушку.

Сестра вскочила, усадила на стул.

Сестра. Погоди, дед, заваливаться… А если, не дай бог, печальный исход?

Старик. Печального для вас не будет… Никаких беспокойств… Вот простыня – прикрыть… Вот тапочки белые, чтоб ногам покой… И место на кладбище оплачено… (Достает квитанцию.)

Сестра (уважительно). Hy, ты даешь, дед… Ладно. Давай направление, положим… Только имей в виду – лечение нынче дорогое…

Старик. Само собой, милая… Нынче дешево только кошки родятся…

Сестра (читает направление. Лицо ее меняется). Погоди, дед! У тебя какой диагноз? Это ж не к нам!

Старик. К вам, милая… К вам… (Начинает переодеваться в пижаму.)

Сестра (взволнованно). Дед! У тебя ж психическое заболевание. А у нас – нормальная больница… Это не к нам!

Старик. К вам, голуба… Доктор сказал, что в нормальную больницу при нынешнем общем положении только с таким диагнозом и идти. Так что клади, милая, не сумневайся…

Вдохнул из пузырька, юркнул под одеяло на раскладушку и удовлетворенно прикрыл глаза.

Трехрублевая опера

От автора

Так уж повелось, что каждый раз перед публичным представлением «Оперы нищего» на сцене появлялся Некто от автора и провозглашал:

– Почтеннейшая публика! Сейчас вы увидите!..

Очень хотелось бы так начать и мне, но, к сожалению, не получилось.

Выдуманный сюжет обернулся пророчеством, пародийная история про то, как в России мучительно снимать музыкальный фильм, сделалась скучной реальностью…

Фильм «Трехрублевая опера», объявленный и разрекламированный в печати, ввиду отсутствия средств был законсервирован на неопределенное время…

«Консервация» для комедии – вещь опасная, юмор – продукт скоропортящийся…

Поэтому мне ничего не оставалось, как забросить свой сценарий в дальний угол антресолей…

Но, как говорится, «голь на выдумки хитра»! Персонажи моей несостоявшейся «трехрублевой истории» стали приходить ко мне по ночам и жалобно тянуть руки… Они не просили хлеба! Они хотели зрелища!

И я подумал, что если из всех кинематографических средств сегодня нам доступна только фантазия читателя, то глупо не обратиться к ней за подаянием…

Поэтому…

– Почтеннейшая публика! Братья и сестры! К вам обращаюсь я! Сейчас вы можете увидеть в своем воображении новый фильм режиссера Евгения Гинзбурга! С музыкой А. Басилая! На стихи Ю. Ряшенцева! В главных ролях – Н. Караченцов, Л. Гурченко, А. Джигарханян, А. Калягин, И. Угольников и др. Фильм должен был сниматься на небольшом островке Финского залива под Санкт-Петербургом… Премьера предполагалась в канун Нового, 1997 года!..