Повести и рассказы - Джо Хилл

— Я скажу вам то, что ему сказал. Тот, кто последний пользовался этим туалетом, — говорил ремонтник, размахивая гаечным ключом, — оставил в нем кое-что. Думаю, кому-то необходимо взглянуть на это.

Укурок успокаивающим жестом поднял руку:

— И как я уже и говорил, придурок. Что бы оно ни было, это не мое. Как на духу. Я в торгцентре никогда не гажу.

10 час. 28 мин.

Когда Келлауэй направил свой «Приус» во дворик, усыпанный давленными ракушками, Джэй Риклз уже сидел в кабине своего пикапа, держа дверь открытой и положив ноги на хромированную приборную панель. Келлауэй вылез из своей машины и забрался в грузовичок шефа полиции.

— Вчера вечером ты в этой одежде был? — спросил Риклз, захлопывая водительскую дверцу и заводя двигатель.

Сам Риклз был одет в свежевычищенную и выглаженную парадную форму: синий мундир с двумя рядами медных пуговиц, синие брюки с черными лампасами по бокам, «глок» на правом бедре в черной кожаной кобуре, которая лоснилась, будто маслом мазанная. Келлауэй был одет в мятый синий блейзер поверх рубашки-поло.

— Единственное, что у меня есть, в чем можно на телевидение прийти, — сказал Келлауэй.

Риклз рыкнул. Сегодня он не был лыбящимся, признательным шотландцем с глазами на мокром месте. Он смотрелся как человек, опаленный солнцем и раздраженный. Они рванули с места, будто и машина тоже была на что-то сердита.

— Предполагалось, что это будет приветствием героя, — заговорил Риклз. — Тебе известно, что мы с тобой вместе должны возложить венок из белых роз?

— Я думал, каждый из нас лишь по свече зажжет.

— Пиарщики сочли, что венок будет смотреться круче. И гендиректор фирмы «Сан белт маркетплэйс», малый, который управляет торгцентром «Чудо-Водопады»…

— Да-а. Я его знаю. Росс Дорр?

— Ага, он. Он должен был вручить тебе «ролекс». Не знаю, состоится ли это по-прежнему теперь. Люди норовисты, им западло, когда вешают медали на грудь тем, кто своих жен лупцует.

— Я, — обиделся Келлауэй, — Холли в жизни пальцем не тронул. Ни разу в жизни. — Это было правдой. Он был убежден: если дойдешь до того, чтоб кулаки пустить в ход против женщины, значит, ты уже бесстыдно потерял контроль над ситуацией.

Риклз осел слегка. Потом сказал:

— Извини. Беру свои слова обратно. Это было неуместно. — Помолчал и опять заговорил: — Я в свою жену из пистолета не целился, зато ремнем старшую дочку отстегал, когда ей семь лет было. Она цветным мелком своим именем все стены исписала, ну я на это и озлился. Перетянул ее ремнем, а пряжка ее по руке ударила и три сустава сломала. Два десятка лет прошло, а у меня все еще свежо в памяти. Я тогда пьян был. Ты пил?

— Что? Когда грозил ей? Нет. Трезвый, как вы сейчас.

— Лучше б ты пил. — Риклз постукивал большим пальцем по рулю. Полицейская рация под приборной доской затрещала, и мужчины заговорили, вальяжно обмениваясь кодами и лаконичными фразами. — Все бы отдал, чтоб вернуть то, что сотворил с рукой моей малышки. Просто ужас какой-то. Я был пьян и самого себя жалел. По кредиту задолжал. Машину продал и выкупил. Тяжкие времена. Ты в церковь ходишь?

— Нет.

— Тебе стоит подумать об этом. Во мне есть то, что всегда будет терзать мне сердце. Только я искупил через милость Божью и в конце концов нашел силы простить себя и идти дальше. И теперь у меня все эти изумительные внуки и…

— Шеф? — донесся голос из коммутатора. — Шеф, вы слышите?

Начальник полиции подхватил микрофон:

— Риклз слушает, что у тебя, Мартин?

— Это про то, что в торгцентре предстоит. Вы Келлауэя уже забрали? — спросил Мартин.

Риклз прижал микрофон к груди и бросил косой взгляд на Келлоуэя:

— Сейчас скажет, что «ролекс» ты не получишь. Ты как: здесь или нет тебя?

— Полагаю, вам лучше сказать, что вы меня еще не видели, — ответил Келлауэй. — Если он сообщит, что я не получу «ролекс», обещаю не посрамить вас рыданиями на заднем плане.

Риклз засмеялся, сеточка морщинок пролегла по уголкам его глаз, и на миг он стал самим собою прежним.

— Ты мне нравишься, Рэнд. Все время нравишься с того самого раза, как я впервые тебя увидел. Надеюсь, тебе это известно. — Он тряхнул головой, с трудом подавляя в себе веселье, потом сжал микрофон. — Нет, этот сукин сын еще не явился. А что стряслось?

Они мчали по шоссе сквозь пелену голубоватого дыма, до торгцентра оставалось, может, с десяток минут езды.

— Фью-у, — присвистнул Мартин. — Хорошо. Слушайте, у нас тут в самом деле закавыка, мать ее. Ремонтник чинил туалет в «Лидз», магазине, соседнем с «Бриллиантами посвящения», и вы не поверите, что он в бачке нашел. Пульку свинцовую. Похоже, что ту самую, которую мы никак не могли обнаружить, ту, что прошла через миссис Хасвар и ее младенца… прием.

— Как, черти ее съешь, она в туалет-то попала? Прием.

— Не иначе, кто-то должен был ее туда принести, так? Шеф, тут еще хуже. Эта журналистка, Лантернгласс, она прямо тут была и все про это слышала. Хотите, поспорим, что все это уже к обеду по ящику покажут? Прием.

Пока Мартин балаболил, Келлауэй перегнулся через сиденье и расстегнул кобуру начальника полиции. Риклз глянул вниз, когда охранник уже выхватил «глок» и ткнул стволом ему в ребра.

— Вели ему отправляться к моему дому, где ты его поджидать будешь, а потом — отбой.

Риклз держал в руке микрофон и с удивлением смотрел вниз на пистолет ясными голубыми глазами.

— И следи за дорогой, — добавил Келлауэй, и Риклз поднял голову и тут же вдарил по тормозам, уходя от задка «Каприса», медленно тащившегося сквозь дым.

Риклз судорожно сжал микрофон.

— Господи. О’кей. Вот еще, мать ее, не было печали. Нам лучше… лучше нам сойтись у дома Келлауэя. Ко мне он не пришел, так что, наверное, все еще дома. Первые же полицейские, которые туда прибудут, должны задержать его. Я сейчас врубаю огни с сиреной и тоже туда. Конец связи. — Он отпустил микрофон и повесил его на коммуникатор.

— Останови у той заправки, — сказал Келлауэй. — «Шелл», справа. Я тебя выпущу и ссажу там… потому как ты мне тоже нравишься, Джэй. От тебя я только доброе и видел.

Риклз тронул сигнал поворотника и стал сбавлять скорость. Лицо у него бесстрастно застыло.

— Ясмин Хасвар? И мальчик, Ибрагим? Это ты? — спросил Риклз.

— Это было самое последнее на свете, чего я хотел бы, чтоб случилось, — отозвался Келлауэй. — Говорят, что оружие людей не убивает, что люди убивают людей. А у