Джонатан Стрендж и мистер Норрелл - Сюзанна Кларк

— Один?

— В Англии только один волшебник. Раз вы живете в Венеции, значит, в Англии остался только один волшебник.

Стрендж на мгновение задумался.

— Я говорю о моих учениках, — пояснил он. — Моих учениках — волшебниках. Обо всех тех, кто хотел учиться у Норрелла. Чилдермас. Сегундус. Хонифут. Подписчики магического журнала. Члены старейших магических обществ. Англия просто кишит волшебниками. Их сотни! Возможно, тысячи! Норрелл не ставит их ни во что, замалчивает их существование! И все же они остаются волшебниками. Передай им это. — Стрендж провел рукой по лбу и тяжело вздохнул. — Дерево говорит с камнем. Камень говорит с водой. Все совсем не так сложно, как нам казалось. Пусть читают то, что написано в небе. Пусть спросят у дождя. Все старые союзники Джона Аскгласса на месте. Я призываю камни, небо и дождь вспомнить о древних обещаниях. Скажи им… — И снова Стрендж не смог найти нужных слов. Он взмахнул рукой. — Я не могу объяснить, — промолвил он. — Левкрота, ты понял меня?

— Да-да, понял, — отвечал Дролайт, хотя в голове его было пусто.

— Хорошо, тогда повтори, что я сказал.

Дролайт повторил. Долгие годы выведывания чужих секретов заострили его память. И если с первым поручением он справился превосходно, то второе превратилось в его изложении в невнятный рассказ о волшебниках, стоящих под дождем, глазея на камни.

— Что ж, — промолвил Стрендж, — когда я покажу тебе, ты все поймешь. Левкрота, если ты исполнишь все три поручения, я оставлю тебя в покое. Я не причиню тебе вреда. Доставь три сообщения и возвращайся к своей ночной охоте.

— Благодарю, благодарю! — радостно воскликнул Дролайт, хотя в глубине души не слишком рвался исполнять поручения безумца. — Три! Сэр, а ведь вы назвали только два!

— Три поручения, Левкрота, — устало вымолвил Стрендж. — Ты должен исполнить три поручения.

— Вы же не сказали мне, в чем заключается третье! Стрендж не ответил и отвернулся, что-то бормоча про себя. Несмотря на страх, Дролайт с удовольствием бы хорошенько встряхнул волшебника. Если бы только это помогло! Слезы жалости к самому себе заструились по лицу Дролайта. Теперь Стрендж убьет его за то, что он не выполнил третьего поручения, хотя он, Дролайт, в этом совсем не виноват!

— Левкрота, — неожиданно сказал Стрендж, — принеси мне воды!

Дролайт огляделся. В центре площади стоял колодец. Он направился к нему и обнаружил отвратительную железную кружку, привязанную ржавой цепью. Дролайт нагнулся над колодцем, зачерпнул бадьей воды, затем окунул туда кружку. Он с трудом заставил себя прикоснуться к ней. Удивительно, но после всех переживаний сегодняшнего дня Дролайт еще мог ощущать омерзение при виде отвратительного куска ржавого железа. Всю жизнь он любил красивые вещи, но сейчас все, что окружало его, выглядело ужасно. И в этом виноваты волшебники! О, как же он их ненавидит!

— Сэр? Господин волшебник? — позвал Дролайт. — Вы должны подойти. — Он показал на цепь, которой была привязана кружка.

Стрендж подошел, но не взял предложенную кружку, а вместо этого вынул из кармана крошечный пузырек и подал его Дролайту.

— Капни в воду шесть капель.

Дролайт открыл крышку. Руки тряслись — он боялся пролить содержимое пузырька. Несколько капель упали мимо кружки. Стрендж ничего не заметил.

Волшебник взял кружку и выпил воду. Кружка выпала из его рук. Внезапно Дролайт ощутил — хотя и не смог бы описать как — что Стрендж изменился. Темная на фоне звездного неба фигура как-то осела, голова волшебника упала. Дролайт решил, что Стрендж пьян. Однако разве несколько капель могут опьянить? Кроме того, от Стренджа спиртным не пахло. Волшебник пах как человек, который много недель не мылся и не менял белья. Внезапно появился новый запах — запах старости и сотен кошек.

Дролайт вспомнил — нечто подобное он уже испытывал, когда при нем вершилось колдовство. Словно открылись невидимые двери, и сквозь них ветер принес запахи леса, вереска и болота. Непрошеные видения кружились вокруг. Дома больше не казались пустыми. Дролайт мог видеть сквозь стены. Комнаты заполнились, но не людьми, а некими существами, некими древними Духами. Вот они: Огонь, Камень, Дождевой Поток, Стая Птиц, Склон Холма, Крошечные Создания с Темными и Загадочными Мыслями и прочие, прочие, прочие.

— Кто они? Что это? — изумленно прошептал он, чувствуя, что все волосы на голове встали дыбом.

Затем Дролайта захватило новое ощущение — он словно падал вниз, в то же время оставаясь на ногах, ибо на самом деле падал вниз его разум.

Англия. Он стоит на склоне холма. Идет дождь, словно серый призрак. Дождь падает сквозь него, и сам он становится тонким, как дождевые струи. Дождь смывает все мысли, хорошие и дурные. Он уже не помнит своего имени. Все смывается дождем, словно грязь с камней. Дождь наполняет его новыми мыслями и новой памятью. Дождь опутывает холм изысканным кружевом, потоки струятся по склону, словно кровь по венам. Забыв, что он человек, или когда-то был им, он и сам становится дождевым потоком. Он падает на землю вместе с дождем.

Он лежит под землей, под английской землей. Прошли долгие годы — холод и дождь просочились сквозь тело, камни сдавили его. В темноте и молчании он растет вширь. Он становится землей, он становится Англией. Звезды смотрят на него и разговаривают с ним. Камни задают вопросы, и он отвечает им на их языке. Река струится сквозь него, холмы набухают меж: пальцев. Он открывает рот, и с выдохом на землю приходит весна.

В темном зимнем лесу он становится чащей. Деревья вокруг, бледный, робкий солнечный свет падает между темными стволами — колоннами. Он смотрит вниз. Юные ростки протыкают его здесь и там, они прорастают сквозь тело, сквозь руки и ноги. Глаза больше не закрываются, потому что из них тянутся сучья. Насекомые ползают в ушах, пауки свили паутину во рту. Он понимает, что уже долгие годы врастает в лес. Он знает лес, и лес знает его. И больше не осталось вопросов — что есть лес? что есть человек? Тишина. Падает снег. Он кричит…

Темнота.

Словно всплыв из темных глубин, Дролайт пришел в себя. Кем он только что был — Стренджем, Лесом, самой Англией — какая разница? Главное, теперь он снова вернулся. Древние духи покинули его. Его мысли и ощущения снова сжались и стали вполне человеческими. Вспомнив недавние переживания, Дролайт почувствовал головокружение. Он внимательно осмотрел свои руки, откуда совсем недавно пробивались юные ростки. Руки снова стали целыми, но до чего же они болели! Он всхлипнул и оглянулся на Стренджа.

Волшебник прислонился к двери, что-то бормоча про себя. Он ударил рукой по стене — камень изменил форму и превратился в ворона. Птица расправила крылья и взмыла в ночное небо. Стрендж ударил снова — еще один ворон поднялся в небо. Еще и еще, одна за другой птицы взлетали вверх, пока черные крылья не закрыли звезды.

Стрендж поднял руку и снова ударил…

— Господин волшебник… — задохнулся Дролайт. — Вы не сказали, в чем заключается третье поручение.

Стрендж оглянулся. Неожиданно он схватил Дролайта за шиворот и притянул его к себе. Бедняга ощутил несвежее дыхание волшебника и впервые заглянул ему в лицо. Звезды сияли в яростных безумных глазах, в которых уже не было ничего человеческого.

— Скажи Норреллу, что я иду! — прошипел Стрендж. — Теперь ступай!

Дролайт не нуждался в повторном приглашении. Он помчался прочь в темноту. Ему казалось, что вороны преследуют его. Он не видел их, но ощущал, как, закручивая потоки воздуха, бьют позади крылья. На середине моста Дролайт внезапно выскочил из тьмы. Вокруг пели птицы, звучали голоса. Мужчины и женщины гуляли и оживленно беседовали. Никакого ужасного колдовства — только солнечный свет — только яркий и прекрасный обычный мир.

В холодной морской воде Дролайт промок до нитки. Он не узнавал города. Никто не предложил ему помощь, и довольно долго, потерянный и несчастный, он в одиночку блуждал по улицам. Случайно он набрел на знакомую площадь и добрался до таверны, где снимал комнату. Дролайт ослабел и дрожал. Он разделся и смыл с себя соль, затем улегся в постель.

Два дня он лежал в лихорадке. Его терзали сны, навеянные темным колдовством и долгими годами под холодной землей. Просыпаясь, Дролайт всякий раз с ужасом ждал, что окажется закопанным глубоко под землей или распятым древесными ветками в зимнем лесу.

На третий день ему стало лучше. Дролайт оделся и отправился в гавань. Он отыскал английский корабль, идущий до Портсмута, и показал капитану письмо Ласселлза, заверенное самыми известными банковскими домами Европы. В нем судну, которое доставит Дролайта в Англию, обещалось щедрое вознаграждение.

Тонкий слой холодного тумана опустился на Лондон. Стивену казалось, что туман отражает призрачность и печаль его теперешнего существования. В последнее время чары давили сильнее, чем обычно. Он редко ощущал радость, волнение или успокоение. Чувства, которым удавалось пробиться сквозь магический барьер, скорее печалили и тревожили — Стивена терзали гнев, раздражение и досада. Непонимание и отчуждение между ним и его английскими друзьями возрастали с каждым днем. Стивен больше не мог выносить их гордость и самомнение. Даже тоскливые залы «Утраченной надежды» казались ему в такие мгновения убежищем от высокомерия и злобы англичан. Здесь Стивен не чувствовал вины за то, чем стал. Только здесь его встречали как почетного гостя.