А был ли мальчик (част 1-6) - Convallaria Majalis

Глава 8

Мы оказались на пустынном унылом берегу то ли моря, то ли океана. Вдали возвышались скалы, увенчанные одинокой сосенкой, порывистый ветер катил грязно-белые барашки волн к покрытому крупной галькой берегу.

-- Сюда привозили приютских детей, -- сказал Дамблдор. -- Там, за скалами, находится маленькая рыбацкая деревушка, в ней и жили сироты, дыша морским воздухом и любуясь волнами.

Было бы чем любоваться... да у меня от подобного пейзажа уже к вечеру депрессия бы началась. Бедные детки.

-- Нам туда, -- указал Дамблдор в сторону скал. Он бодро зашагал к скалам и спустя пару минут уже карабкался вверх, вынуждая меня следовать за ним. Мысленно ругая его во все заставки, я полезла вверх, цепляясь пальцами за мокрые камни и вбивая носки туфель в расщелины. О том, во что превратится моя обувь, я старалась не думать.

Наверху было еще гаже, чем внизу. Ветер норовил схватить за мантию и низвергнуть прямо в бурлящую пучину волн, скала оказалась усеянной трещинами, которые то и дело приходилось перепрыгивать.

Дамблдор подошел к самому краю и ткнул пальцем вниз:

-- Видишь?

-- Нет, -- честно ответила я. Если у старика дальнозоркость, я не виновата. Светлячок хмыкнул и просветил:

-- Там находится тоннель. Во время отлива он хорошо виден.

"Так какого лысого Мерлина мы делаем тут в прилив?!" -- мысленно завопила я. Но это же Дамблдор! У него совершенно непостижимый ход мыслей!

-- Нам нужно проплыть по тоннелю до пещеры, -- старикашка взял палочку в зубы, вдохнул поглубже и ласточкой сиганул с обрыва. Подивившись про себя оригинальности хода, я наложила на себя чары непромокаемости и воздушного пузыря, сунула палочку в кобуру и тоже прыгнула. Нет, если он все же захлебнется, став жертвой собственного склероза, я буду хохотать очень громко...

Под водой я едва различала серебристую мантию и развевающиеся волосы директора. Он плыл с приличной для его возраста скоростью, и я поспешила нагнать старикашку -- вдруг еще спасать придется?

Вплыв в тоннель, я стала хвататься за скользкие стены, помогая себе продвигаться вперед, и довольно скоро вынырнула в огромной пещере, освещаемой одиноким даблдорским Люмосом. Старик выглядел неважно -- сухой, правда, но дышал Дамблдор тяжело и то и дело кашлял. Увидев мой воздушный пузырь, он на секундочку выпучил глаза, но в следующий момент справился с собой и сказал:

-- Да, это то самое место.

-- Какое?

-- Место, где Волдеморт спрятал один из крестражей. Видишь ли, это место имело для него особое значение. Маленький Том любил водить сюда неугодных ему сверстников и пугать, показывая небольшие магические фокусы -- он в то время искренне полагал себя исключительным. Гораздо позже, оказавшись в Хогвартсе, он испытал жуткое разочарование, и приложил все усилия к тому, чтобы действительно стать исключительным.

-- Обрести власть над смертью, -- кивнула я. Ну да, типичное поведение и психология недолюбленного ребенка: нужно показать, что он лучше, и тогда кто-нибудь обязательно полюбит и заберет из ненавистного приюта.

-- Здесь совершалось волшебство, -- крючковатый нос старика словно принюхивался, хотя лично я никакого особенного запаха не ощущала. Йодистый запах водорослей, соли и немного тины -- ничего больше.

Он подошел к стене, на вид совершенно неотличимой от остальных, и стал ощупывать ее, бормоча под нос слова заклятья. Я узнала заклинание, позволяющее обнаружить скрытый проход или дверь. Направив палочку на чем-то полюбившийся ему кусок стены, Дамблдор послал в нее луч белого цвета, и тот на мгновение обрисовал тонкой светящейся чертой контур арочного проема. Ну, давай, открывай теперь, или ты не догадываешься, чем запечатал ее Риддл?

Дамблдор молча резанул себя палочкой по ладони и прижал окровавленную руку к камню. Вот умница, все правильно: чем еще мог запереть дверь помешанный на бессмертии темный маг? Только кровью. И сделано это было для того, чтобы ослабить нечаянно забредшего сюда волшебника, претендующего на чужое добро.

Арка снова замерцала и камни внутри контура растворились в воздухе, открывая проход. Джентльменски жестом Дамблдор предложил мне войти первой. Да три "ха-ха" два раза! Это что, машинальный жест: пропустить даму вперед в клетку ко льву? Я изобразила замешательство, и директор, словно опомнившись, шагнул в проем сам.

Мы стояли в огромной пещере со слабо фосфоресцирующими стенами, покрытыми, как стены пещер под Хогвартсом, светящимися лишайниками. Посреди пещеры раскинулось озеро с такой непроглядно-черной водой, что я ни за какие коврижки не рискнула бы нырнуть в него. В центре озера был крохотный островок с чем-то напоминающим грибоподобный каменный столик, на котором стояла похожая на Омут памяти широкая чаша.

-- Не касайся воды, -- предупредил меня Дамблдор.

Вообще-то и не собиралась. Увязая в песчаном полу каблуками, я двинулась вслед за директором вдоль берега озера. Он напряженно вглядывался в воду, пока не издал торжествующий возглас:

-- Вот и она!

Наклонившись, Дамблдор потянул за невидимую веревку, и на поверхность всплыла утлая лодчонка, бока которой густо облепили ракушки. Дамблдор шагнул прямо в нее, и я последовала за ним, опасливо подобрав полы мантии. Лодчонка немедленно отчалила, без нашей помощи плывя к островку, и спустя две минуты уже ткнулась носом в берег.

-- Там крестраж? -- зачарованно спросила я, пытаясь разглядеть хоть что-то на дне чаши, наполненной смутно знакомым зеленоватым зельем.

-- Именно, -- торжествующе провозгласил Дамблдор и произнес осушающее заклятье. Ничего не произошло. Тогда он попытался наклонить чашу, но она словно приросла к столику, а, может, и вообще изначально являла собой одно целое с ним. Старик уже немного раздраженно поднес к поверхности воды руку, но, казалось, в дюйме от поверхности его пальцы наткнулись на невидимую преграду. Тогда он наколдовал стакан и попробовал зачерпнуть немного зелья -- и это ему удалось. Правда, выливаться из стакана жидкость не хотела ни в какую.

-- Очевидно, зелье предназначено для питья, решил Дамблдор. -- Твое здоровье! -- и решительно выхлебал первый стаканчик.

Понаблюдав за тем, как его плющит и таращит, я громко вздохнула, трансфигурировала из пуговицы шумовку и попросту пошарила ею на донышке чаши. Дамблдор с выпученными от удивления глазами наблюдал за моими манипуляциями. Подцепив что-то твердое, я потянула ручку шумовки на себя и в следующую секунду торжествующе опустила на подставленный платок обгорелое нечто, ранее бывшее медальоном Слизерина.

-- По-моему, кто-то постарался до нас, -- констатировала я.