Особенности эльфийской психологии - Татьяна Патрикова

Оказывается, фильмов по данной истории было не один, а три. И под давлением и светлых, и наших темных Андрей клятвенно обещал показать нам вторую часть в следующее воскресенье. А на неделе наконец познакомить всех с таким замечательным явлением, как мультики. Я не совсем поняла, почему «наконец», но быстро догадалась, что, по всей видимости, его об этом уже просили, и не раз. Если честно, весь их разговор как-то прошел мимо меня. Я сидела и прислушивалась к себе. Марфинус был рядом, его ладонь лежала в моей руке. Я сжимала ее, чувствуя, как частит пульс. Похоже, пришло время решаться.

Мы ушли, не прощаясь. Я встала, потянула его за собой и открыла портал в свою комнату. Он не попытался вырвать руку. Решив, что это хороший знак, усадила его за накрытый стол, зажгла свечи, на которых единодушно настояли и Андрей, и Алый. Опустилась на стул напротив своего мужчины и предложила ему вина.

Он смотрел на меня во все глаза. Его все удивляло. И мое поведение, и обстановка, и легкий аромат, окутывавший нас, словно кокон. За занавеской на подоконнике была спрятана небольшая курильница, из отверстий которой, извиваясь, белесыми струйками выползал ароматный дымок. Мне нравился этот запах. Теплый и волнующий. Сладкий, как сказал Алый. Я с ним согласилась, определенная сладость в нем имелась. Мне было трудно определить, понравился ли он Марфинусу, слишком сосредоточилась на собственных чувствах, пока он решал, выпить ли ему со мной или сразу переместиться в постель. В последнем, как теперь понимала, не было никакой романтики. И мне бы не хотелось, чтобы наш так называемый романтический ужин проходил по такому типичному для нас, темных, сценарию. Но эльф все-таки принял верное решение.

Я встала из-за стола, хотя ухаживать за мной, по всем правилам, должен был он. И все же я переступила через себя. И, как потом поняла, уже в этот момент одержала небольшую, но очень важную для нас победу. Он смотрел на меня изумленно и недоверчиво. Я, стараясь держаться как можно непринужденнее и все время вспоминая влюбленные глаза той эльфийки из фильма, наполняла его бокал темно-красным вином. Беда в том, что я не знала, как быть дальше. Есть совсем не хотелось, несмотря на то, что девочки: Ника — мерцающая, и, как ни странно, светлая Лия, она же Антилия Вейла, помогли мне с закусками. Как и все темные женщины, я не умела готовить, мне и не нужно было уметь. Узнав об этом, Алый предложил обратиться за помощью, сказав, что лучше мне взять уроки кулинарии у кого-нибудь из девушек, а то, наверное, будет неудобно просить о подобном кого-нибудь из темных мужчин. Он оказался прозорлив, этот светлый. Мужчину я бы просить не стала. Нашего темного мужчину точно. Даже к отцу с этим не пришла бы.

И все же они мне помогли, эти юные наивные девочки. И я впервые поняла, почему за таких, как они, мужчины их рас готовы умирать. Но не думаю, что те навыки, которым они ненавязчиво пытались меня обучить, когда-либо понадобятся мне в будущем. Готовить мне не понравилось, но я позволила этим девушкам увлечь меня в свой круг, так как посчитала важным наладить с ними контакт на будущее.

Но их старания, как оказалось, были напрасными. Впрочем, я давно подозревала, что для нас с Марфинусом ужин будет лишь предлогом, не более того. Ни он, ни я и не думали наслаждаться пищей. Есть не хотелось. Совсем.

Если честно, в тот момент, встретившись с ним взглядом, впервые подумала, что могу его понять. И это понимание вдруг объединило меня с ним. Поддавшись порыву, доверившись интуиции, наитию, я не ушла на свой стул, закончив разливать вино по бокалам, встала рядом со своим мужчиной, которому, положив руку на плечо, запретила подниматься со стула, хоть он и сделал неуверенную попытку. Он был вынужден запрокинуть голову, чтобы смотреть мне в глаза. Такое наше положение придало мне уверенности. Мужчинам и полагалось так смотреть на меня — снизу вверх. Поэтому я нашла в себе силы и в чем-то даже храбрость задать ему вопрос почти легкомысленным, почти светлым тоном.

— Скажи мне, — выдохнула, склонившись над ним и испытывая ни с чем не сравнимое чувство полета от той игры, которую планировала начать. Он напрягся, я продолжила: — Ты умеешь хранить секреты?

В его глазах мелькнуло непонимание. Он замер. Я успела испытать легкое разочарование, приправленное толикой сомнения, но тут же забыла об этом, когда он неожиданно твердо посмотрел на меня и сказал:

— Для тебя могу научиться.

Улыбнулась и одним движением оказалась у него на коленях. От неожиданности он так вцепился в меня, что стало неудобно. Но стоило только совсем неуловимо поменяться в лице, как мужчина, все еще обнимая меня, ослабил хватку, откинулся на высокую спинку мягкого стула и притянул к себе так, чтобы нам обоим было удобно.

— Боюсь спросить, что ты пытаешься этим сказать, — прошептал он, глядя на меня настороженным взглядом. Он на самом деле не знал, чего от меня ждать. Я и сама этого не знала.

— Доверю тебе одну тайну, — перебарывая собственные представления о том, какими должны быть мои отношения с мужчиной, продолжила уже начатую игру. — Готова попросить тебя об одолжении: чтобы все, что произойдет в этой комнате и в этой постели, — я совсем немного скосила глаза в нужном направлении, — осталось только между нами.

— Даже не зная, о чем ты попросишь, могу это обещать, — прошептал он, глядя на меня совсем незнакомыми глазами. Я еще ни разу не видела этого мужчину таким. Серьезным, собранным, и в тоже время… где-то в глубине его взгляда пряталось то, о чем мне очень хотелось узнать поподробнее. Что это? Неужели та самая нежность, которую он готов был разделить с Машмулом Верь-Явь, но не со мной? Еще совсем недавно с кем угодно, только не со мной.

— Ты ведь знаешь, что, даже если бы я и хотела, то не смогла бы подарить тебе нежность. — Я сделала паузу, наблюдая за тем, как то чувство, которое так заинтриговало меня, исчезло из его глаз. Взгляд стал знакомым. Отстраненным, чуть ироничным. Но если когда-то он нравился мне таким, то сейчас — нет. И я продолжила: — Поэтому я прошу тебя об одолжении. — Снова пауза. И он, мой мужчина, позволил себе тихий, почти грустный вздох.

— И чего же ты хочешь, Владычица?

Я на миг закрыла глаза. Мне очень хотелось выразить свое желание взглядом. Знала, что вряд ли получится. Меня никогда такому не учили. Я просто не смогла бы, как та эльфийка из фильма, смотреть на своего мужчину как на единственную радость в своей бесконечной жизни. И все же подняла ресницы. Я смотрела на него, мечтая, что он, несмотря на то, что мужчина, несмотря на то, что по определению не сможет догадаться о моих чувствах по одному только взгляду — всем же известно, как медленно они соображают, эти мужчины, — поймет. Я смотрела и, поддавшись порыву, прижимала ладонь к его щеке, склонялась к губам, да, склонялась, хоть никогда и не жаловала поцелуи, которые так нравятся светлым.