Белые искры снега. Анна Джейн - Анна Джейн

Последнее, что я слышала, перед тем, как дверь неожиданно легко захлопнулась, – вой сирены и все та же просьба оставаться спокойными.

Но спокойной я не была – сердце билось безумно громко, и мне было страшно.

Я попыталась сделать несколько шагов, но постоянно натыкалась на стены – холодные, мокрые, скользкие. Я ощупывала эти стены дрожащими ладонями, которые тоже стремительно холодели, но никак не могла понять, где выход и как мне отсюда выбраться, и темнота давила, ласково терлась о щеки, сжимала нежно горло, гладила по волосам. Она звала меня, тянула за руки к полу, проникала в самое сердце. И самое ужасное, с этой темнотой нельзя было бороться – она была тут хозяйкой, не я.

Наверное, я бы сошла с ума, если бы меня не спас мой серебряный браслет, который весьма ощутимо напомнил о себе, сжав запястье до боли, словно напоминая, зачем я здесь. Пока я приходила в себя, он терпеливо дарил мне тепло и словно шептал: «Вспомни, вспомни, вспомни»… И в какой-то миг, не осознавая, что я делаю, и сколько времени прошло, я вдруг вспомнила три странных слова, сказанных голосом дяди Тима – слова о белых искрах снега. Неведомая сила заставила прошептать их, едва разлепляя замерзшие губы, в голове кто-то весело рассмеялся, и тут же из браслета вырвался луч света, пробивая преграды из темноты и ведя меня за собой – я так и шагала, с вытянутой вперед рукой, не понимая, что происходит и со мной ли вообще происходит это?

Путешествие по чернильной вязкой темноте кончилось так же внезапно, как и началось – сделав очередной шаг, я вдруг очутилась в спортивном зале, до которого уже не чаяла добраться. Это место мало было похоже на обычный спортивный зал, может быть, только на его копию из сказки. Равнодушная полутьма, пронизывающий холод, ночная чернота за окнами, на которых переливались искрящимся золотом решетки, голубоватое сияние над потолком – словно кто-то прилепил к нему звезды и заставил мерцать, даря свой скудный свет этому местечку. На полу, напротив, то тут, то там вспыхивали узорами красными зловещие красноватые огоньки. Я старательно обходила их, не понимая, что происходит, но вполне уверенная, что нахожусь во сне. Опять. В странном сне.

Браслет вдруг перестал согревать руку и как будто бы уменьшился.

А еще все вокруг было в жутком беспорядке. Шведская стенка обломками валялась на полу, маты, сложенные в углу, были разорваны, словно их драла когтями гигантская кошка, стены в трещинах и опалены, пол неподалеку от меня в небольших воронках, из которых поднимались клубы ледяного дыма, баскетбольные мячи сами по себе прыгали по всему залу, который вдруг стал невероятно огромным – как футбольное поле. И самое удивительное - в углу этого поля, в воздухе, друг напротив друга зависли двое человек, два темных силуэта. Один с длинной тростью, второй – в длинном плаще. Судя по всему, причиной всех этих разрушений были именно они. Я замерла и с огромным удивлением уставилась на них, хорошо освященных синим светом потолочных звезд. Кажется, они не просто беседовали, стоя в воздухе, а бились. Один из этих невероятных людей махнул длинной тростью, и в силуэт в плаще полетела сплетенная из голубого сверкающего метала цепь, которая больше была похожа на живую змею. Она попыталась обвить человека, но несколько пассов рукой, и цепь сначала с оглушающим грохотом ударилась о стену, а после разлетелась на несколько кусков, один из которых прилетел в плечо к хозяину, и, кажется, ранил его. Трость упала вниз.

Силуэт в длинном плаще небрежно замахнулся на своего подбитого соперника, руки которого теперь были странно согнуты, и на него налетела непонятно откуда взявшаяся волна коричнево-оранжевого света. Пассами раненный с трудом ответ от себя эту угрожающую волну, она ударилась о потолок, и по нему побежали трещины, но его соперник тотчас послал новую, почти черную, и человек, не справившись с ней, полетел вниз, к своей трости, однако умудрился прямо в полете метко послать в своего соперника огненный, похожий на миниатюрное солнце, обрамленное в рамку из темного серебра, шар. Человек в плаще не успел отклониться и тоже полетел вниз.

От ужаса я присела на корточки и закрыла голову руками, хотя знала, что нужно бежать к упавшему и попытаться помочь ему, но еще я знала, что мне нужно попасть к раздевалке, дверь в которую перекрыта все такой же золотистой решеткой, как и на окнах, чтобы предупредить 11 «Г» об опасности или узнать, что с ними случилось. Я не могла оставить их в беде.

С трудом заставив себя подняться, я, оглядываясь, побежала к раздевалке, но пробежала совсем ничего – заметила на полу, на обломках лавочек и стеклянных осколков, трех девочек из 11 «Г»: Полину Маслову в нежно-голубом платье с пышной воздушной юбкой до колен и в сверкающей назло всем диадеме в спутанных волосах, которая лежала на спине, широко раскинув ноги и руки, и двух барби, что задирали ее. Они покоились по бокам от Полины, совершенно неподвижные, у одной была кровь на лице, вторая неестественно согнула руку. Я бросилась к девочкам и трясущимися руками проверила их пульсы – слава Богу, они были живы и, казалось, что все три школьницы крепко-крепко спят. Страх немного отступил. Я потерла лицо, пытаясь понять, что происходит.

Так, если девочки тут, значит, 11 «Г» тоже должен быть в этом месте, и я найду всех остальных. Бросив на школьниц полный сожаления взгляд и зачем-то погладив Полину по волосам, я прошептала, что вернусь за ними, и побежала со всех ног к раздевалке. Решетка таинственным образом отодвинулась, давая мне возможность попасть внутрь. Перед тем, как сделать шаг вперед, я на секунду замешкалась. Этой секунды хватило, чтобы сзади вдруг кто-то сильный положил мне руки на талию и осторожно притянул к себе, касаясь грудью моей спины. Я попыталась вырваться, но не смогла, захотела закричать, но не сумела, лишь чувствуя, как лед сковывает внутренности, а меня властно повернули на 180 градусов. От страха все поплыло перед глазами – сомнений не было, предо мной стоял человек в плаще, который только что летал под потолком, посылая в своего соперника невероятные потоки энергии.

Он продолжал меня держать, не давая ни единой возможности вырваться, и смотрел прямо в глаза.

- Девочка. - с акцентом сказал мужчина мне и по-немецки добавил. – Как же ты попала сюда? Не ушла с остальными? Молодец... Не бойся меня, милая фрау. Не бойся. Помоги мне.

От его глаз, глубоко посаженных, цвета скал, невозможно было оторвать зачарованного взгляда. А его голос, спокойный, глубокий и ровный окончательно прогнал страх из моей груди. Теперь для меня существовал только он.

Наверное, если бы это был не сон, этот человек во всем черном понравился бы мне: высокий брюнет, подтянутый, с широким разворотом плеч, достаточно привлекательный – с римским профилем, ассиметричными темными широкими бровями и волевым подбородком, а, самое главное, с умными глазами. Единственное, что бы меня смутило, - так это длинные черные волосы, собранные в низкий хвост, но и это я смогла бы простить ему, если бы… Если бы… Если бы…

Мысли стали теряться, а разум сконцентрировался только лишь на этом молодом мужчине, на его глазах, лице… Я медленно протянула руку и двумя пальцами коснулась его щеки. Он поймал мою ладонь своей – ледяной и твердой – и накрыл.

- Ты – моя удача, - вновь по-немецки сказал он и взял меня на руки.

Мы очутились в каком-то помещении с пробитой стеной, кажется, в коридоре, а после – в одной из раздевалок.

Брюнет поспешно опустился на колени, положив обездвиженную и зачарованную им меня на пол, и склонился надо мной, загадочно улыбаясь тонким бескровными губами. Последнее, что я запомнила, - были его темные глаза. Совершенно обычные, уставшие, слегка покрасневшие, но обладающие запрятанным на дне карих радужек магнетизмом.

- Я все сделаю быстро, фрау, - все так же по-немецки произнес он волнующим шепотом, нашел мою руку, переплел наши пальцы и коснулся губами жилки на моей шее, прерывисто вздохнул…

И я провалилась в густую темноту.

Браслет на моей руке съежился и превратился в тоненькую цепочку, стараясь быть как можно более незаметным. Сейчас именно так он оберегал свою хозяйку.

После утренней встречи с Настей, настроение невыспавшегося Ярослава, которое и так было не особенно хорошим, опустилось еще на несколько градусов. Перепалка со Вшивковым, которого он не любил, презирал и вообще считал за четверть человека, тоже не поспособствовала гармонизации его душевного равновесия. Появление этой странной Полины, которую он вновь не успел поймать для разговора, также внесло свою лепту в омрачение его настроения. Поэтому Зарецкий не в самом добром расположении духа поплелся сначала в класс, чтобы оставить вещи, а затем и в спортзал. Благо, там уже был Ван и еще несколько парней, которые без спроса учителя взяли пару мячей и стали играть в импровизированный баскетбол. Яр присоединяться к ним не спешил – играл роль тренера, болельщика и судьи в одном лице. Он не то, чтобы не любил спорт, но любые игры с мячом вызывали у него либо скуку, либо недовольство, ибо несмотря на рост и комплекцию, Зарецкий крайне плохо закидывал мячи и чаще всего промахивался. Он отчаянно мазал мимо ворот в футболе, не мог нормально попасть в корзину во время игры в баскетбол, а во время игры в волейбол метал мяч то высоко и далеко, то позорно попадал в сетку. По другому дело обстояло с легкой атлетикой – Ярослав быстро бегал и хорошо прыгал, через того же козла, и даже в младших классах заслужив от Вшивкова кличку «козел», за что жутко на него обиделся и разозлился, и когда их поставили в паре, чтобы ребята поддерживали друг друга при прыжке, услужливо позволил Степану упасть. Тот тогда довольно сильно повредил ногу и ревел, а мелкий Ярик потирал ручки, стоя в сторонке.