Мусульманский Ренессанс - Адам Мец
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
27. Речное судоходство
С точки зрения техники путей сообщения основное различие между империей халифов и средневековой Европой составляло малое количество водных путей в халифате. Ал-Мукаддаси[3444] во всей огромной империи смог насчитать лишь 12 судоходных рек: Тигр, Евфрат, Нил, Амударья, Сырдарья, Сайхан, Джайхан, Барадан, Инд, Аракс, Нахр ал-Малик и реку Ахваза[3445]. Из числа этих рек ни три малоазиатские (Сайхан, Джайхан, Барадан), ни две кавказские (Нахр ал-Малик и Аракс), ни пограничная индийская река[3446], строго говоря, не могут быть причислены к области ислама, так что, кроме Нила, только страна Двуречья (Месопотамия) с примыкающим к ней Хузистаном и затем область дальнего северо-востока империи образуют систему внутреннего судоходства. И из всей этой системы опять-таки Северная Месопотамия имеет весьма сложные условия судоходства, во всяком случае на обоих ее главных водных путях. «В Фергане Сыр (Яксарт) не может нести даже и рыбачьего челна»,— говорит один из лучших исследователей этой страны[3447]. Уровень стояния воды и русла Амударьи и Сырдарьи постоянно изменяется — и так резко, что русское пароходство на Сырдарье было ликвидировано, а на Амударье с величайшим трудом еще держится. «Ни одно судно, даже самое легкое, не в состоянии преодолеть стремнины близ Калифа (средняя часть течения Амударьи) в период высокой воды»[3448]. Из-за беспорядочного течения и многочисленных песчаных отмелей ни один из городов на обоих берегах реки не был построен так, как Багдад или Васит, за исключением этого самого Калифа[3449]. На протоках же и магистральных каналах повсюду было судоходство[3450]. Там совсем нет озер, пригодных для более далеких путешествий, несмотря на то что самое большое, Урмийское, приблизительно в десять раз, а Мертвое море — вдвое больше Боденского озера. Таким образом, Сирия, Аравия и вся Персия вдвинуты между теми водными системами как огромные, лишенные судоходства просторы. В средние века об этом говорилось так же мало, как и сегодня. Напротив, условия водного транспорта Вавилонии были несравненно благоприятнее, благодаря тому что Евфрат лежит несколько выше, чем Тигр, так что по отведенным от него каналам суда легко спускаются на восток, а подъем их на запад не так уж затруднителен. Это обстоятельство энергично использовалось также и в IV/X в. Большое количество самых разнообразных судов (небольшой перечень их дает Абу-л-Касим)[3451], к тому же в IV/Х в. еще таййары и хадиди (мн.ч. хадидиййат), которые, например, ожидают у дверей правителя Вавилонии[3452], бороздили реки и каналы Ирака, а галдеж, подымаемый лодочниками, наряду со скрежетом водоподъемных сооружений являлся наиболее характерным для местной культуры звуком. «Плыть на таййаре по Тигру и внимать крикам корабельщиков милее мне, чем власть над всей Сирией»,— говорил в 20-х годах военачальник Ибн Ра’ик[3453], и за эту тоску по родине заплатил жизнью. Евфрат, судоходный от Самосаты, служил грузовому сообщению между Сирией и Багдадом, что же касается пассажирского сообщения, то жители с пренебрежением относились к путешествию по каналам. Один знатный муж совершал путешествие из Дамаска через Джиср Манбидж на Евфрате в столицу, причем его встречали в ар-Рахабе, затем в Хите и, наконец, в Анбаре — там обычно пересаживались на лошадей[3454]. Согласно этому указанию для более быстрого передвижения Анбар играл в то время роль нынешней Феллуджи, вблизи которой он лежал,— там, как и сегодня, проходил понтонный мост через Евфрат[3455]; расстояние от Багдада — 12 фарсахов[3456]. В этом месте брал начало и канал, ведущий от Евфрата к Багдаду[3457]. Впрочем, течение Евфрата и в верхней его части было тогда иным: не только Хадиса, но также ‘Ана и Алуса лежали в ту пору на островах[3458].
Массовым товаром, перебрасываемым водным путем по Евфрату, был строительный лес с гор Армении и оливковое масло из Сирии, которые спускали вниз по течению плотами; затем гранаты, которые проплывали через страну на могучих каркурах, названных так еще Геродотом и Ливием, средиземноморских судах, в ширину достигавших 16-20 локтей[3459]. Самая густая сеть каналов была под Басрой, о которой старые историки рассказывают, что там было 120 тыс. судоходных каналов. Ибн Хаукалу это показалось преувеличением, однако, когда он увидал там множество ручьев в пределах полета стрелы, по которым плыли суда, он вынужден был признать это показание возможным. Начиная от города на протяжении двух дней пути непрерывно тянулись к морю каналы, по берегам которых лежали пальмовые рощи с виллами и увеселительными парками. В большинстве этих каналов вода была уже соленая, а во время отлива большая часть каналов Басры оставалась совсем без воды[3460].
На Тигре также усердно развивалось судоходство; через Мосул шли товары из Армении, а кроме того, Мосул снабжал Багдад овощами и фруктами, произведенными его умеренным климатом[3461]. Даже паломники с Севера прибывали водным путем; в 348/959 г. их утонула тысяча, когда они спускались в десяти больших челнах (заурак) от Мосула[3462]. Сам Багдад был похож на Венецию: «Люди в Багдаде прибывают, уезжают и переправляются на лодках; две трети имущества Багдада лежат на реке»[3463], грузовые суда могли причаливать ко многим базарам, и на каждом шагу узкие улицы города взбегали по перекинутым над водой высоким каменным аркам. К началу IV/X в. там насчитывалось 30 тыс. лодок для перевозки пассажиров и городских грузов, а цех перевозчиков должен был ежедневно выплачивать налог с 90 тыс. дирхемов дохода. Как по своему наименованию, так и по форме эти общественные перевозочные средства не были современными круглыми гуффа, а назывались сумайриййат — «сумерские лодки»[3464]. Указанная выше сумма, кажется, правильна, ибо даже и в наше время перевозчик (куффаджи) нередко ежедневно зарабатывает один меджиди (4-5 дирхемов)[3465]; уже один только двор расходовал на содержание своих матросов 500 динаров в месяц[3466]. Наряду с
