Единственная для темного эльфа 3 (СИ) - Мазарин Ан

Геррион больше утвердил, чем спросил, поэтому я просто кивнула, внимая рассказу. Судя по тону, принц не злился, напротив, все сложилось так, как он просчитал. Он не торопился продолжать, ожидая, что я расскажу, что было в это время со мной, но я молчала. В какой-то момент, Гер согласился с моим решением и продолжил:

— Во дворце тоже кое-что произошло, — он снова посмотрел на Мари, на что та как-то странно дернулась, чуть отсаживаясь от меня. Я повернула голову в ее сторону, но сразу перевела ничего не понимающий взгляд на брата. — Ты умная девочка, Ая. В людских сердцах уж точно разбираешься. Хотя и не в людских тоже…

Как-то он очень издалека начал. Склонив голову набок, я внимательно посмотрела на переставшего раскачиваться в кресле дракона. Мужчина замер, а после посмотрел мне прямо в глаза:

— Пришло время рассказать тебе всю правду.

Сейчас, как никогда раньше, очень хорошо ощущалась наша разница в возрасте. Что значили мои годы рядом со столетиями, которые уже давно за плечами моих друзей, близких? Подозревала ли я, что у этих двоих в прошлом такая трагичная история любви, полная жертвенности и самоотверженности, долга и искренности? Даже понимая, что мне рассказали не все, я не могла найти нужных слов, чтобы выразить свои чувства в ответ на честность дорогих мне людей.

— И это еще тоже не все, — Геррион, наконец, встал, чтобы приблизиться к нам с Мари и сесть рядом со мной. Ничего не понимая, я смотрела то на одного, то на другого, и уже начинала волноваться. Видя беспокойство в моих глазах, Геррион уже было открыл уста, но, замешкавшись, потерял какую-то секунду, из-за чего его опередила Мари:

— Я жду дитя.

Не успев разорвать зрительный контакт с Геррионом, почувствовала, как собственное сердце остановилось на мгновение. Мой дракон смотрел мне в глаза, и именно в этот момент я поняла, почему он не смог мне сам сказать это так просто. Наверно, нечто подобное он чувствует, когда я с Фалем. Это не ревность. О какой ревности может идти речь, когда у тебя есть любимый человек? Только внутренняя инстинктивная уверенность, что твоя половинка только твоя, в этот момент потрясена. Всего миг. Потом уже приходит радость и осознание вместе с ней:

— Дитя? — обернулась к подруге, хоть и радуясь за нее, но уже вообще ничего не понимая: этот ребенок не Герриона?

— Мы ждем дитя, — аккуратно поправил Мари Геррион.

153. Сокровища дракона

153. Сокровища дракона

Снова взглянула на Герриона и совершенно запуталась. Так Мари же эльфийка, как так получилось? Видя растерянность в моих глазах, дракон улыбнулся. Показалось, будто в этой улыбке проскользнуло даже извинение, но лишь на миг. Мы оба понимали, кем приходимся друг другу, а истинность внутри именно то, что делает нас родными.

— Как такое возможно? — почти шепотом спросила я, оборачиваясь к подруге и с неверием поглядывая на ее идеально стройный стан. Сердце в груди забилось сильнее: неужели боги заметили и этих двоих⁈ Это же чудо! Ребенок у эльфийки и дракона, первый в мире!

Мари с Геррионом переглянулись, девушка улыбнулась и чуть отсела от нас. Руки подняла, чтобы осторожно неспешно снять с себя продолговатый кулон и явить ни что иное, как магию. В происходящее трудно было поверить. Золотые локоны словно таяли, приобретая теплый пшеничный оттенок. Завораживающая зелень глаз тускнела, являя красивый зеленый, но вполне человеческий окрас. И черты лица, в целом, лишь слегка менялись, но представляли передо мной совсем иного… человека.

— Меня зовут Мариэлла, Ая, — с улыбкой произнесла моя подруга, развеивая последние сомнения. — И да, я, как и ты, человек.

Если бы я не сидела, то наверняка бы это сделала, потому сейчас только открывала рот, как рыба, и выпучившимися глазами рассматривала самую настоящую и по-человечески очень красивую девушку. Когда первое впечатление отошло, почувствовала, что все это время Геррион осторожно придерживал меня, словно я могу грохнуться в обморок.

А могу, между прочим! Стряхнув последний шок, спросила в лоб:

— Это кулон, да? Это артефакт, меняющий личину и искажающий ауру? Настоящий?

Дождавшись, когда Мари кивнет, едва не хлопнула себя по лбу. Ну, конечно! У Фаля же был почти такой же, когда он скрывался здесь, во дворце, под обликом Эсфира. Только никому знать не надо, откуда я такая прошаренная. Хоть это ни для кого уже и не секрет.

— Моей собственной магии не хватило бы на такие мощные чары, потому кулон регулярно напитывал отец, — подруга покрутила фигурку, а я вспомнила отстраненный лик первого советника Его Величества, лорда Тарувиэля, с которым Гера очень близок. Хм, учитывая долгую историю этих двоих, теперь понятно, почему лорд всегда был со мной несколько безразличным. Похоже, он знал о чувствах его названной дочери и наследного принца. — Я рада, что ты теперь тоже знаешь. Как камень с плеч.

Мари виновато опустила глаза, а я не нашла ничего лучше, как податься к ней и обнять. Крепкие взаимные объятия на заставили себя долго ждать, а где-то внутри расплескалось такое домашнее тепло — без щитов особенно легко получилось уловить эмоции нашего дракона.

Отстранившись, Мари улыбнулась и поднялась, чтобы пересесть по другую сторону от Герриона. То, каким взглядом обменялись эти двое, отозвалось вдвое усиленным желанием оказаться сейчас рядом с Фалем. Все становится на свои места, и я хочу на свое место, а оно — рядом с любимым эльфом. Широко улыбнувшись, я наблюдала, как бережно Геррион обнимает Мари и… удивилась, когда свободной рукой обнял и меня. Прижал нас к себе поближе и каждую поцеловал в макушку.

Без слов было понятно, что в этой комнате находились лишь близкие люди.

— Любимая, нам с Аей надо немного поговорить, — спустя долгое молчание негромко заговорил дракон, обращаясь к будущей императрице. Я вторила такому теплому тону и обменялась с уже почти сестрой улыбками. — Ступай к Саверию. Ты сегодня много переживала, пусть он тебя осмотрит.

Я проводила Мари взглядом, думая, что вот, наконец, настало время, когда нам следует поговорить по душам. Поговорить и разойтись, потому что отныне я могу быть свободна. Понятно, что придется еще пару раз засветиться при дворе, но уже как можно скорее хотелось к Фалю. Обнять его и извиниться за все. Если подумать, то, что мне удалось его так огреть на поле боя, означает, что он всецело доверяет мне и не прикрывается. Даже будучи без памяти об общем прошлом, он все равно любит меня так же, как и раньше.

Как только за девушкой закрылась дверь, я осторожно отодвинулась от Герриона, с улыбкой продолжая утопать в его удивительном теплом взгляде.

— Теперь все на своих местах, правда? — спросила, подразумевая их с Мари отношения и будущие перспективы. — Я очень рада, что ты решился. И еще раз повторюсь, что ты будешь самым лучшим правителем, о котором только можно мечтать, — и, подумав, добавила: — И императрица будет самая лучшая. После того, как узнают, что Мари беременна, недовольных не останется.

— Прости меня, Ая, — неожиданно извинился мой… нет, теперь уже наш с Мари дракон.

— За что?

— За все, что тебе довелось из-за меня пережить, — все так же глядя мне в глаза, Геррион коснулся моего лица, с особой осторожностью огладив щеку. — За то, что не раз подвергалась опасности. За то, что оказалась разлучена со своей семьей. Прости меня, душа моя. Ты оказалась заложницей чужих игр, и я ничего не могу сделать, чтобы это по-настоящему компенсировать.

— Благодаря тебе я встретилась с Фалем, — честно призналась я, не видя больше смысла избегать этой темы. — Ты ведь знал, что я и его истинная тоже? Он говорил тебе это в нашу первую встречу, но тогда ты не поверил.

Дракон вздохнул, кратко кивнув. Опустил глаза на мои руки, мягко забирая их в свои. Именно сейчас стало понятно, что боги заранее знали, в каком порядке будут стоять фигуры на их игральной доске: Гера с Мари, я с Фалем.