Тайное тайных - Всеволод Иванов

Семья Строгановых, крупнейших российских купцов и промышленников XVI–XX вв., дворца в Екатеринбурге не имела. Дома Строгановых были в Петербурге, Москве (и ближайших районах), Новгородской, Псковской губерниях (см.: Кузнецов С. Дворцы и дома Строгановых: Три века истории. М., 2008. С. 8–23).

(3) …съездил на польскую войну… – Имеется в виду польская кампания 1920 г. – заключительный этап Гражданской войны.

(4) …по оппозиционному делу… – Партийная оппозиция оформилась в конце 1923 г. Сентябрем 1923 г. датируется письмо Л. Троцкого в ЦК РКП(б) и «Заявление сорока шести», подписанное участниками ряда оппозиционных групп («децистами», «левыми коммунистами», представителями «рабочей оппозиции»). В конце октября 1923 г. Пленум ЦК осудил действия Троцкого и Платформу сорока шести. На протяжении 1923–1926 гг. на Пленумах ЦК и ЦКК ВКП(б), XIV съезде ВКП(б), XV конференции ВКП(б) деятельность оппозиции осуждалась как фракционно-рас-кольническая, антипартийная. После январского 1926 г. Пленума ЦК ВКП(б) Г. Зиновьев, Л. Каменев и др. объединились с Л. Троцким, образовался союз «объединенная левая оппозиция». На июльском Пленуме ЦК и ЦКК она выступила с платформой, подписанной 13 видными ее руководителями: Троцким, Зиновьевым, Каменевым, Пятаковым, Лашевичем, Евдокимовым, Мураловым и др. Платформа была проникнута неверием в возможность построения социализма в СССР. Участники Пленума рассмотрели вопрос о деятельности лидеров объединенной оппозиции и отметили, что после XIV партийного съезда ее деятельность не только не прекратилась, но и усилилась. Был выведен из состава Политбюро Зиновьев, Лашевич исключен из кандидатов в члены ЦК. 14 ноября 1927 г. вопрос об антисоветских действиях лидеров троцкистско-зиновьевского блока рассматривали ЦК и ЦКК ВКП(б). Троцкий и Зиновьев были исключены из партии; многие активные деятели блока выведены из состава ЦК и ЦКК. В январе 1928 г. Троцкий с семьей выслан в Алма-Ату. Кроме лидеров, осенью 1927-весной 1928 г. были сняты с постов, арестованы и сосланы многие участники оппозиции и поддерживающие ее деятельность.

Подвиг Алексея Чемоданова*

Впервые: Кр. Н. 1928. № 2. С. 37–44.

В качестве самостоятельного произведения рассказ был опубликован один раз. В 1928 г. при подготовке СС-7 Иванов включил его в состав романа 1922–1923 гг. «Голубые пески», указав в предисловии к пятому тому: «Повесть „Голубые пески“, на основании вновь поступивших ко мне материалов, сильно переделана» (СС-7. Т. 5. М., 1929. С. 5). Первая часть рассказа, до слов: «Н-ский полк…», с незначительными исправлениями включена Ивановым в 1-ю главу книги 1-й романа «Голубые пески» – «Президент больших телег». Писатель сократил 1-й абзац и провел ряд замен: имя «командира Н-ского стрелкового полка Алексея Митрофановича Чемоданова» – на имя «Василий Запус», «полк» – на «отряд матросов», «уральские степи» – на «сибирские», Олонки – на Ишим, станцию Нанья – на Омск. Вторую часть рассказа, начиная со слов «Утро было свежее, звонкое…», Иванов вставляет в 8-ю главу 2-й книги «Огород Богородицы». При этом сокращается весь абзац: «Н-ский полк ~ и на ячейку, и в бригаду». Эта часть рассказа состоит из двух эпизодов: воспоминание Чемоданова о поющей женщине и описание сражения, в котором герой погибает. В первый эпизод добавляется часть фразы: «…рассказал Лубе о Христине Васильевне, некогда встреченной им в городе Ишиме. Луба смотрел на Запуса сочувственно и ничего не понимал – да и Запус не понимал, зачем он это рассказывает», – и опускается фрагмент текста: «Видимо, в бригаде ~ скрытая каверза Лубы». «Бригада» в новой редакции меняется на «ревком», «красноармейцы» – на «красногвардейцев» «рота» – на «отряд». Вводится упоминание об атамане Трубачеве – герое романа «Голубые пески». Последний абзац рассказа, с заменой «подвиг Алексея Чемоданова» на «историю жизни Васьки Запуса и описание его гибели» и топонима «Астрахань» на «Голодная степь» переведен в «Эпилог» романа.

В последующих изданиях романа (1933, 1937, 1958) указанные изменения сохранены.

История текста рассказа «Подвиг Алексея Чемоданова» и тесно связанная с ней история текста романа «Голубые пески» еще раз указывает на то, что в 1928 г. Вс. Иванов стремился по-другому написать историю Гражданской войны в России, показав ее с тех новых позиций, которые дала ему работа над книгой «Тайное тайных». Это прекрасно поняла критика 1920-х годов, что и вызвало однозначную реакцию – неприятие. «…Последние произведения Вс. Иванова („Подвиг Алексея Чемоданова“ и „Гибель Железной“. – Е. П.) не дают основания говорить о желаемом повороте», – писал в одной из первых рецензий В. Ермилов, споря с теми, кто в темах Гражданской войны увидел возвращение Иванова к прежним, революционным мотивам его творчества (Ермилов В. Еще о творческих путях пролетлитературы // На лит. посту. 1928. № 6. С. 17). «Этот рассказ представляет собой блестящее достижение Вс. Иванова, – если предположить, что автор поставил своей задачей разоблачить бессилие „ratio“ перед всесильным господством подсознательного», – иронизировал критик, при этом указывая на особенность творческой манеры писателя, которая впоследствии будет названа исследователями конца XX в., в частности Вяч. Вс. Ивановым, одной из черт «фантастического реализма»: «В общем, казалось бы, в совершенно реалистическое описание вдруг вторгается некий, по существу своему резко противоречащий всему реалистическому тону, неожиданный, непонятный, „небывалый“ факт. <…>…у Вс. Иванова (в отличие от „остранения простого“ у Л. Н. Толстого) мы имеем опрощение странного, в смысле „обуднивания“ его, протаскивания в будни загадочного и алогичного» (Там же. С. 18). Таким фактом, необычайным для атмосферы 1919–1920 гг., по мнению критика, является пение таинственной женщины.

Как «загримированных персонажей „Тайное тайных“» рассмотрел героев рассказа В. Полонский: «Его (Чемоданова. – Е. П.) беспокоят те самые мысли и ощущения, томившие героев „Тайное тайных“» (Полонский, 234).

Истребительной критике подверг рассказ А. А. Фадеев в программной статье «Столбовая дорога пролетарской литературы». Назвав Иванова «наиболее ярким и последовательным представителем <…> „иррационалистической линии“ в современной советской литературе», Фадеев резко отрицательно оценил «задачу» писателя в рассказе: «…показать, что человек, сам руководимый велениями „психической первичной силы“, никогда не в состоянии понять того, что происходит, потому, что все окружающее живет по тем же стихийным, не поддающимся объяснению законам». О возможном «дальнейшем пути» Вс. Иванова Фадеев писал: либо «…он перейдет все-таки к более реалистическим мотивировкам, либо, углубляя эту манеру, он неизбежно скатится к откровенному мистицизму» (Октябрь. 1928. № 12. С. 178).

(1) Не дивитесь, друзья, / Что не раз между вас / На пиру веселом я призадумывался… – Романс «Друзьям» (1826) на стихи С. Е. Раича (1792–1855).

Гибель Железной*

Впервые: Кр. Я. 1928. № 1. С. 3–57.

«Недавно окончил повесть „Гибель Железной“» (С. 342), – сообщал Вс. Иванов А. М. Горькому в письме от 10 января 1928 г. Очевидно, что об этой же повести идет речь в письме Горькому от 28 октября 1927 г.: «Работать мне здесь над большой вещью, вы угадали, – трудно, и не потому, что у меня нет помещения или нет денег. <…> У меня нет спокойствия, нет уверенности в себе и, должно быть, плохо развито чувство честолюбия» (С. 340).

Работа над новым произведением о Гражданской войне совпала по времени с постановкой в МХАТе самого знаменитого произведения писателя на эту тему-пьесы «Бронепоезд 14–69». Созданная в начале 1927 г., к 10-летию советской власти, на материале одноименной повести 1921 г. пьеса была поставлена в рекордно короткие сроки – три месяца и, несмотря на временное запрещение Главреперткома (август 1927), с успехом шла в Москве. О двойственном отношении автора к своему произведению свидетельствуют признания в письмах Горькому: «Главрепертком запретил пьесу как недостаточно революционную. Что им еще революционнее может быть – бог их знает…» (письмо от 6 сентября 1927 г. – С. 338); «Я боюсь только одного, чтоб это не было настолько патриотично и фальшиво, что через год и смотреть будет невозможно» (28 октября 1927 г. – С. 339). Еще в сентябре 1926 г. Вс. Иванов писал Горькому о постановке «Белой гвардии» («Дни Турбиных») М. А. Булгакова: «Пьеса <…> будет иметь большое общественное значение вроде „Власти тьмы“<…> Пьеса бередит совесть, это жестоко. И хорошо ли не знаю. Естественно, что коммунисты Булгакова не любят. Да и то сказать – если я на войне убил отца и мне будут каждый день твердить об этом, приятно ли это?» (С. 331–332). При всех своих несомненных достоинствах пьеса «Бронепоезд 14–69» «совесть не бередила». Возможно, потребность написать о Гражданской войне по-другому и продиктовала Вс. Иванову замысел повести «Гибель Железной», откровенно полемичной по отношению к революционному «Бронепоезду», особенно в его переделанной после запрещения редакции.