Мыс альбатросов (СИ) - "-Edelweiss-"

— Вы тоже кого-то потеряли или недосчитались по моей вине, Помона? Или пришли сюда в столь поздний час за компанию? А вы, Гораций?

Слизнорт пригладил топорщащиеся усы.

— Забини, Гойл, Нотт, Крэбб и Малфой…

— Драко Малфой не вернётся в школу чародейства и колдовства, — отрезал Северус. Его тон заставил Минерву вздрогнуть и испуганно посмотреть на своих коллег. — Крэбб и Забини появятся через пару-тройку дней. Гойл — после похорон отца. Что до Лонгботтома, Бута и Голдштейна, то их судьба мне неизвестна. Полагаю, им удалось покинуть замок вместе с Теодором Ноттом.

— Вы клянётесь? — тихим голосом спросила Минерва.

— Я не привык повторять одно и то же, как и раздавать клятвы направо и налево. Я дал вам исчерпывающий ответ. Увидимся завтра, коллеги, — сказал Снейп. — Учебный процесс не должен пострадать из-за того, что кто-то из вас не выспится ночью. Филиус, прошу вас завтра же заняться ремонтом лестничных пролётов.

Профессор Флитвик нехотя кивнул. Помона неуверенно переглянулась с ним, будто оба решались сказать что-то ещё перед тем, как уйти.

— Да? — проявил нетерпение Северус.

— Это правда, что в Хогсмиде видели Гарри Поттера? — спросила Помона.

— Поттера, Грейнджер и нескольких Уизли.

Вздох облегчения, вырвавшийся у Минервы, было трудно не заметить.

— Надеюсь, это всё? У меня есть неотложные дела.

— Да, да, — пробормотала Помона, отступая к двери.

За ней кабинет покинул Филиус, за ним к выходу потянулся Слизнорт.

— Гораций, прошу вас задержаться, — окликнул его Снейп. — У меня к вам вопрос.

Слизнорт опустил глаза и закашлялся, имитируя хрипы больного.

— Я подцепил жуткую простуду, Северус. Боюсь, собеседник из меня никудышный.

— Это ненадолго. Мне потребуется ваша профессиональная точка зрения на старинный рецепт.

— О! Тогда другое дело. То есть, конечно, я посмотрю, что там у вас.

— Замечательно, — сухо констатировал Снейп.

— Вы поздно вернулись в замок, — внезапно сказала Минерва. — У вас сводит руки. Круциатус, не так ли?

Гораций встал как вкопанный и метнул быстрый взгляд на Северуса.

— Да, Минерва.

— Хорошо, — сказала МакГонагалл и оставила кабинет директора Хогвартса.

Комментарий к Глава 56 — Господин директор

1) «Dumbledore» (Дамблдор) — старинное английское слово XVIII века, обозначающее шмеля.

2) Мосаг — паучья королева, жена, а затем и вдова Арагога.

3) «Война с кроликами» или «Восстание английских кроликов» — масштабное бедствие по сей день отравляющее жизнь австралийским фермерам. Кроликов завезли в Австралию на кораблях в 1788 году и содержали в неволе, но в октябре 1859 года Том Остин решил, что очень скучает по традиционному английскому развлечению — охоте. Он выпустил нескольких кроликов в парке. Грызуны быстро адаптировались и распространились по материку, оказав опустошительное воздействие на природу Австралии.

========== Глава 57 — Регулус ==========

Каждый раз, когда он пытался что-то вспомнить, виски простреливало жгучей болью — цветные пятна расплывались уродливой картинкой, и всё желание копаться в себе пропадало. Но бывало, что разум невольно подбрасывал обрывки из прошлого, отдельные фразы, жесты, голоса или имена.

Впрочем, особо поразмыслить над всем этим было некогда. Рудольфус накинулся на Регулуса с тренировками, заставляя по три часа кряду отрабатывать боевые заклинания. В перерывах они говорили о политике или обсуждали, что будут разучивать завтра.

Регулус не боялся погружаться в мир магии, обычно сокрытой от посторонних, способной напугать рядового чародея. Он вообще ничего не боялся. Страх умер. Страх довлеет лишь над теми, кому есть что терять. Регулус же потерял самого себя — что ему до прочего…

Иногда к ним с Рудольфусом присоединялся Долохов.

— Следуй инстинктам, — поощрял он во время отработки нового заклятия. — Двигайся и бей, не стой на месте.

Дуэли с этим русским изматывали Регулуса больше всего, но Антонин был доволен результатом.

— Когда я показывал тебе это заклинание в прошлый раз, ты не смог его отбить. Твоя реакция стала лучше.

Лестрейндж, пристально наблюдавший за поединком со стороны, рассмеялся:

— Или твоя с годами — хуже, Тони.

— Всё равно! Схватываешь налету, Реджи! Молодец! Ах ты… дьявол! Снова попал.

«Реджи здесь нет!» — хотел выкрикнуть Регулус, но вместо этого услышал собственный смех. Реджи был мальчиком, который цеплялся за брата пухлыми ручонками, запускал бумажных журавликов кружить по комнате, любил слушать голос отца, читающего сказки на ночь… Реджи был размазнёй. Он убегал наверх и плакал, когда мать и Сириус кричали, он просиживал в школьной библиотеке, окна которой выходили на стадион, надеясь когда-нибудь самому взлететь над трибунами и поймать снитч на глазах у толпы. Реджи был рохлей, слабаком, простофилей. Неудивительно, что он потерял всё. Ему ничего нельзя было доверить.

Когда Регулус впервые очнулся, открыл глаза после многих-многих лет пустоты, рядом с ним у кровати сидела женщина. Красивая. И имя у неё было красивое. Нарцисса. Точно так же звали кузину Реджи. Нарцисса рассказывала Регулусу о нём — об этом мальчике из прошлого. Поначалу он слушал, пока не понял, что ему всё равно. Безразлично, какие блюда ему нравились раньше, какие занятия увлекали в десять лет, за какой девчонкой он ухаживал в тринадцать. Он и так это вроде бы помнил, как помнят давно прочитанную книжку — книжку о маленьком Реджи Блэке, который хотел стать пиратом, охотником на чудовищ, героем… Между ним и Регулусом зиял провал, пропасть, несколько страниц, выдранных из книги жизни. Они отличались и внешне. Пятнадцатилетний Реджи был худым, как тростинка, и Эван, выросший за лето на целую голову, смотрел на него с превосходством. Но Регулус, глядя на себя в зеркало в одной из спален Малфой-мэнора, видел взрослого молодого человека, подтянутого, высокого. Его волосы не торчали в разные стороны, как перья у только что вылупившегося воронёнка. Его тело испещряли мелкие царапины, кое-где виднелись шрамы. У Реджи всегда была чистая кожа, чистая и бледная, ведь он большую часть времени сидел дома. Реджи долго переучивали, говорили, что держать палочку надо в правой руке. Регулус, взяв её в левую, решил ничего не менять. Реджи пришёл бы в восторг от похвалы Антонина — ему любой взрослый представлялся сильнее и круче. Регулусу, наоборот, было наплевать на лесть Долохова — он видел результат: он попал. Рукав противника дымился. Дыхание срывалось.

Но оставалось что-то ещё, нечто общее — то, что поднимало в Регулусе тоску. Родители. Брат. Он часто думал о Сириусе. Знал ли он то или иное заклинание? Конечно, знал. Он был правой рукой Тёмного Лорда, его шпионом в Ордене Феникса. Даже Дамблдор не смог его разоблачить. И всё-таки…

Почему?

Почему Сириус предал Поттеров? Казалось, он обожал общество Джеймса. Он всегда заступался за грязнокровок и никогда не восхищался Тёмным Лордом. Сириус не мог притворяться столько лет. Он был искренен в чувствах. Тогда от чего всё изменилось? Белла сказала, после болезни отца Сириус пожалел, что бросил семью, разочаровался в идеях магглолюбца Дамблдора и увидел картину в истинном свете. Он выдал тайну Фиделиуса, убил друга и нескольких магглов у всех на глазах. Он был осуждён на пожизненное заключение в Азкабане и сбежал оттуда, чтобы помочь Повелителю возродиться, а теперь Тёмный Лорд отплатил Блэкам той же монетой — вернул к жизни Регулуса.

Двенадцать лет в Азкабане. Что это стоило Сириусу, для которого мир существовал, чтобы его покорили?

И всё-таки… Почему?

Чушь! Какая-то безумная чушь! Или нет? В чём сомнения? Всё естественно. Регулус видел доказательства, помнил, как мечтатель Реджи этого горячо желал: чтобы брат одумался и вернулся домой, чтобы поддержал его стремление служить Лорду, чтобы бросил компанию гриффиндорцев. Как наивно, наивно и глупо это выглядело сейчас.

В доме Малфоев Регулус чувствовал себя не в своей тарелке, но попытка вернуться на Гриммо не увенчалось успехом. Там его ждали лишь скособоченные люстры, пустые шкафы да поцарапанный паркет. Обои выцвели или сошли вместе со штукатуркой. Пахло пылью, хотя раньше Регулус не знал, что пыль имеет запах. Запах затхлости, горя и тлена.