Попала, или Кто кого (СИ) - Юнина Наталья

— Все, молчи, зануда из монашеских джунглей.

— Ну вот мы и пришли к выводу, что такая зануда вам тоже не по вкусу, пора и честь знать. В смысле, вам пора уходить, — указываю взглядом на прихожую, пытаясь подавить в себе непрошенную улыбку.

— Ты что и спать ложишься в десять? Боюсь спрашивать, но все же, ты вообще в курсе откуда дети берутся?

— Конечно, в курсе, у меня пятерка по акушерству и гинекологии. И да, в десять я уже должна видеть десятый сон. Вам пора, Кирилл Александрович.

— Нет. Спать ты все равно не ляжешь, учитывая, что в первый раз одна дома. Предложи мне что ли чай ради приличия.

— Какое приличие, вы издеваетесь? Я вам русским языком сказала, что вы мне не нравитесь. Мне нравится другой парень, понимаете? И я не шучу, это правда. Смотрите сами!

Сама толком не осознавая, что делаю, вскакиваю с дивана и бегу за мобильником в спальню. Хватаю телефон и, еле сдерживая бушующие внутри меня эмоции, начинаю копаться в телефоне под пристальным взглядом Волкова.

— Вот, смотрите! — тычу ему в лицо мобильником, на экране которого красуется единственная фотография Олега, скопированная мной с его почти пустой странички социальной сети. — Понятно? Олег не плод моего воображения, как вы могли подумать, он реальный!

Я ожидала чего угодно, но точно не того, что мне рассмеются в лицо. А делает он именно это.

— И что смешного? — растерянно сажусь на диван, совершенно не понимая его реакцию.

— Извини, просто вспомнил один случай. Симпатичный парень. И как давно вы вместе? — вполне серьезно интересуется он, прекращая смеяться.

— Полтора года, — сразу выдаю я, ничуть не задумавшись над ответом. Подумаешь не вместе, но ведь именно столько времени я по нему и сохну.

— Сочувствую тебе, Света. Мне, к счастью, не доводилось страдать от неразделенной любви, — поднимает средний и указательный пальцы вверх, изображая кавычки. — Не могу оценить всю тяжесть твоих душевных страданий, но думаю, как раз сейчас настал удачный момент с ними расстаться.

— В смысле?!

— В смысле твой, а если быть точным, не твой Олежка Комаренко — самый тупой из всех студентов, которых мне доводилось видеть. Кстати, этот придурок после окончания занятий уже два месяца так и не может сдать мне зачет. Не спросишь его почему? — выжидающе на меня смотрит и как только я пытаюсь что-то вымолвить, он приподнимает руку, мол закрой рот. — Хотя постой, не спросишь, конечно, ты же с ним наверняка не знакома. Или знакома, но слова не вымолвишь, учитывая то, что у него есть девушка. По крайней мере два месяца назад была. Чуть умнее, чем он, но тоже дура дурой. И что же получается, путем несложных математических подсчетов, выходит, что полтора года вы никак не можете быть вместе, — снова демонстрирует кавычки, чем вызывает во мне очередной приступ злости. Но еще более во мне кипит обида за упоминание девушки.

— Уходите, — откидываю мобильник на диван.

— Обиделась?

— Я сказала уйдите! — выкрикиваю и тут же чувствую, как из носа начинает течь кровь. — Что за… — прикладываю ладонь к лицу, а Волков подает мне платок. Откуда он их только берет, сопливый! — Не трогайте меня, — пытаюсь дернуться на дурацкие попытки вытереть мне нос.

— Да не ори ты так. И голову не запрокидывай. Пошли в ванную, пусть стечет, — бесцеремонно хватает меня за руку и ведет сам не зная куда.

— Я сама!

Бесит! Жутко бесит собственное состояние. То блюю при нем, теперь еще с окровавленным лицом хожу.

— Я тебе сказал голову не запрокидывай.

— А я сказала уйдите, — выкрикиваю я, включая воду в раковине. — Не надо стоять позади меня. Вы нервируете меня!

— Окей, я сяду на бортик ванной. Надеюсь, она выдержит меня.

— Если не выдержит, моя бабушка отрежет вам ваш детородный орган за порчу имущества и положит на капот машины.

— Ужас какой. А чего собакам не даст бездомным съесть, чего добру пропадать? — не скрывая смеха выдает Волков, как будто специально ерзая пятой точкой на бортике ванной. — И почему вдруг капот машины?

— Не знаю о каком добре вы говорите. С ее слов — это истинное зло. А положит на капот той машины, которая будет стоять на пешеходном переходе, ну или просто в неположенном месте.

— Шикарно, бабка твоя оказывается борец за справедливость.

— Зря смеетесь, в прошлом месяце она попросила у соседки детский использованный памперс и положила его на капот как раз такой машины. Так что шли бы вы от греха подальше.

— Нет, пожалуй, останусь. Грешить, так грешить. Ты зачем только что высморкалась?!

— Вы мне еще будете указывать где и когда сморкаться?

— Бестолочь! Два тебе по ЛОРам.

— Позвоните на кафедру, пусть переправят оценку, — зло бросаю я, мельком смотря в зеркало.

— Обязательно позвоню. Ты типичный пример теоретика, а пора бы переходить к практике.

— Совершенно с вами согласна. Вот я и перехожу к ней с этой субботы.

— В каком смысле?

— Не ваше дело. Подайте, пожалуйста, бумагу.

— Не нужна тебе бумага, просто дай стечь крови. И часто это у тебя?

— Первый раз.

— У тебя вообще есть что-нибудь не в «первый раз»?

— Все первый раз. Бумагу дайте.

— Не дам. Просто помолчи и дай ей стечь, — с нажимом добавляет он.

Хочется в ответ сказать что-нибудь гадкое, но вид продолжающегося кровотечения меня несколько расстраивает, и я делаю то, что он сказал. Попросту замолкаю и жду. К счастью, кровь достаточно быстро останавливается.

— Теперь я надеюсь вы уйдете? — осторожно интересуюсь я, протирая лицо полотенцем.

— Конечно, нет, — уверенно произносит Волков, хватаясь за низ собственного джемпера.

— Вы что делаете? — растерянно произношу я, смотря на то, как он… снимает джемпер!

— А ты как думаешь? — игриво интересуется он, откидывая кофту на стиральную машину…

Глава 14

Меня накрывает самой настоящей паникой, когда я осознаю, что он разделся. Взял и оголил верх! Это вообще как понимать?! Стою с открытым ртом, как самая настоящая дура, при этом разглядываю его полуобнаженное тело. Вряд ли его можно назвать «мистер торс», какой запечатлен на большинстве женских романов, которые я в тайне читаю от бабушки. Нет, здесь никаких перекачанных мыщц, вызывающих какое-то неприятие от ненатуральности. Передо мной абсолютно нормальный и вполне себе реальный мужчина, без видимых глазу изъянов, с вполне себе подкачанными руками. Да, руки у него вообще крупные… Стоп! Зачем я его вообще разглядываю? Да что такое со мной творится?! И только, когда Волков откашливается, я поднимаю на него взгляд.

— Ну не все потеряно.

— Вы о чем? — растерянно произношу я, не зная на чем остановить взгляд.

— В обморок не грохнулась, более того-рассматриваешь меня, значит подсознательно тебе как минимум интересно. В тебе уже внутреннее Я говорит, что пора продолжать.

— Что продолжать?!

— Раздеваться и переходить к практике.

— Только троньте меня, и я напишу заявление в милицию. И не побоюсь огласки! — как-то жалко выкрикиваю я, впервые раздражаясь от собственного писклявого голоса

— В полицию.

— Что?!

— Менты переименовались в полицию с две тысячи одиннадцатого года. С марта, кажется.

— Неважно!

— Твоя правда. Одна фекалия на выходе.

Один шаг! Всего какой-то один шаг в мою сторону, и Волков оказывается прямо напротив меня. Сжимаю в руках полотенце и шумно сглатываю, когда наконец до меня доходит, что в сантиметре от моего тела находится полуобнаженный мужчина, а может и меньше, судя по тому, что у меня возникает стойкое ощущение, что наши тела соприкасаются друг с другом. Кажется, у меня начинают колоть подушечки пальцев на руках, и скорее не от страха, что он мне что-то сделает, а от того, что сама не спешу ничего сделать в ответ. Например, оттолкнуть его или хотя бы наступить на ногу, да что угодно!

— Ты знаешь, я почти уверен, что я уже тебе нравлюсь, — начинает Волков, едва касаясь моих волос одной рукой. — Правда, заложенные в тебя с детства правила вряд ли так спокойно и быстро дадут принять и осознать сей факт.