Призракам не платят сверхурочные (СИ) - Томашева Ксения

— Сэ-эл, — меня пронзила внезапная мысль. — А если угрожать будут не моей жизни, а скажем… свободе?

Мотель был паршивым. Грязноватый номер с въевшимися потеками от ржавой воды на некогда белой эмалированной раковине, продавленная кровать. Что примечательно — одна, двуспальная. Но чего уж привередничать. Этот мотель оказался первым из трех, что мы проехали, в котором сдавали комнаты для карни. Учитывая, что охотились, по словам Сэла, на меня, мне светиться было не с руки, и комнату снимал Каэл. Хотя бы за руль одолженной Сэлом неприметной развалюхи он сесть не пытался. Выяснись, что карни уже и водительские права выдают, я бы точно решила, что мир катится куда-то не туда.

Вернон удружил, что и сказать. Прослышав, что “весьма влиятельные” люди интересуются неким артефактом, Сэл решил, что это его шанс. Он давно искал выход на этих самых людей, но те не спешили снисходить до местечкового Большого Босса. Что за люди, толстяк говорить отказался категорически, но и так ясно, что кто-то покруче и самого Вернона, и жиппи.

Прослышав об открывшейся возможности, Сэл поспешил порадовать “влиятельных людей” предложением своей скромной помощи. Меня подвело то, что Вернон — хитрый жук. И если можно что-то получить почти задаром, то Сэл не будет Сэлом, если не попытается это сделать. Неожиданно лопнувшее терпение моего кредитора лопнуло не просто так. Он прикинул, что после визита его мордоворотов, я буду готова в лепешку расшибиться, лишь бы отработать должок. И на секретаршу они не зря так давили. Сэл в курсе, что если кто в нашем тандеме и способен в кратчайшие сроки найти денежного клиента, то это Пэм. Я сама же ему и говорила. Поэтому его ребята первым делом нейтрализовали Пэм, а потом, когда я бы осознала всю глубину долговой ямы, в которой оказалась, Сэл предложил бы мне “легкий” выход. К моменту завершения переговоров с потенциальным заказчиком я была бы готова и полна детективного рвения. Но у меня подвернулся клиент с гербарием, а Вернон слишком самоуверенно повел себя с представителем “влиятельных людей”. И получил кучу проблем на свою необъятную пятую точку, из чего сделал вывод, что соваться в это дело ему пока не по зубам. Пошел на попятную, но отозвать меня не успел: я с самого утра взялась за расследование, и поймать меня в офисе оказалось не так и просто — звонил Сэл много раз. Кто сдал меня жиппи, пока не известно. Сэл подозревал, что у него завелся крот, но уверенности не было.

Честно признаться, мне и без жиппи за глаза хватило неизвестных “доброжелателей”, передавших столь странный привет. Посему к плану, предложенному Сэлом: пустить информатора конкурентов по ложному следу, а мне затаиться и переждать пару дней, пока все утихнет — я отнеслась весьма прохладно. Вернон был уверен, что от меня отстанут как только артефакт найдут, а найдут его, судя по тому, как рьяно взялись за дело все, кому не лень, довольно скоро. У меня на сей счет были свои соображения, но озвучивать их я не стала. Также, как и афишировать то, что Сэл и жиппи — не единственные “клиенты”, обратившиеся ко мне с просьбой найти это самое “Лицо бога”. А еще про дневник Крутого Ханни умолчала. И про слова жиппи о бездушнике и шамане. Не думаю, что Вернон, сходу узнавший в Каэле знаменитого духа, не в курсе о “маленькой особенности” карни. Впрочем, шляпу при Сэле мой навязавшийся телохранитель не снимал, может, и не в курсе. Похоже, лично Большой Босс с Каэлом раньше не встречался, а узнал по косвенным приметам. Как я понимаю, то, что дух никогда не расстается со своей шляпой, известно многим.

Мысли лениво крутились в голове — все больше вокруг моего спутника. Красноватый закат уже пробрался в окно с неплотно задернутыми ситцевыми занавесочками в нелепый цветочек. Ветрено завтра будет, вон солнце какое багровое и огромное. Наверняка, и пылевое облако из степи идет. Ветер уже теребит оконную раму, не слишком плотно пригнанную к наличникам, хлопает тяжелыми деревянными ставнями. Хорошо, хоть ставни сработаны на совесть, не дадут задохнуться от набившейся в оконные щели мелкой пыли. Нужно не забыть закрыть их на ночь. Если к утру направление ветра не переменится, застрянем мы в этом мотеле на весь день, а то и на несколько.

Каэл вышел купить чего-нибудь съестного в магазинчике при мотеле, и я решила воспользоваться его отсутствием. Быстро разделась и, прихватив запасную одежду из сумки “на черный день”, скользнула в ванную. Вода пахла степной пылью и даже не текла — сочилась — из крана тоненькой струйкой. Пыль и пот длинного дня смыть удалось, но не скажу, что я себя почувствовала намного чище, чем была до душа. Наскоро вытершись сероватым мотельным полотенцем, поспешно оделась. Дверь в ванную не запиралась, и мне почему-то было безумно неловко от мысли, что в любой момент в номер может вернуться карни и “застукать” меня в неподобающем виде.

К приходу Каэла я успела не только привести себя в вид “подобающий”, но и убедиться в полном отсутствии банального пластыря и дезинфицирующих средств в аптечке номера. Мини-бар тоже оказался пуст.

— Держи, — карни с порога кинул мне бумажный пакет с аптечным зеленым сердцем на боку. Умничка! В пакете нашлось все необходимое: и ватные тампоны, и аптечный спирт, и бинты. Жаль, пластырь он не догадался взять, было бы удобнее.

Сосредоточенно сопя, я принялась осматривать порезы. Всю дорогу при ходьбе в левой ступне кололо, нужно проверить, не осталось ли в ранках осколков. Неудобно было до жути, нога никак не выворачивалась должным образом, и я то и дело норовила завалиться на спину на кровать. Карни вел себя как-то странно, если это слово вообще уместно в его случае. На мой взгляд, он себя всегда странно ведет, просто иногда больше, а иногда меньше. Сейчас он, даже не пытаясь помочь, напряженно дышал, выкладывая продукты на шаткий столик у окна и зыркая на мои мучения из-под шляпы. Когда я в очередной раз придавила посильнее, надеясь выгнать осколок из ранки с потоком начавшей уже останавливаться крови, карни швырнул на стол коробку с печеньем, которую так и не сумел открыть, и выскочил наружу. Загремел ставнями, погружая комнату во тьму. Только сейчас я сообразила, что так и не зажгла свет. Ковылять к выключателю по пыльному ковру не хотелось, пришлось ждать возвращения Каэла. Тот не торопился.

Наконец, с тихим стуком хлопнула дверь.

— Ты уже? — голос карни звучал напряженно и слегка недовольно.

— Нет, конечно. Свет включи, ты же тут темень полную обеспечил. И помоги мне, — попросила, жмурясь от синеватого света одинокой лампочки под пыльным абажуром, свисающей с потолка.

На скулах карни заиграли желваки — так плотно он сжал челюсти. Дышал мужчина через нос, вдохи делал неглубокие, осторожные, зато выдыхал шумно. Подошел, присел на пол в ногах кровати, осторожно взял мою ступню в руки. Крови он боится, что ли? Не очень полезное свойство для телохранителя, тем более элитного. К тому же, не припомню, чтобы его раньше вид крови смущал.

— Посмотри, пожалуйста, там, кажется, осколок стекла остался. Колется, — как можно мягче попросила я. Не хватало еще, чтобы отважный телохранитель в обморок посреди комнаты грохнулся.

Карни кивнул, и, не произнеся ни слова, принялся осматривать ранку.

— Будет больно, — предупредил он сквозь зубы, а в следующий момент крепко сжал лодыжку, не давая вырваться, и подцепил что-то в глубине ранки кончиком когтя второй руки.

И все-таки, я ногой дернула, врезав бедолаге, и без моих пинков побелевшего уже до сероватого оттенка, по челюсти. Услышала явственное клацанье клыков, за которым последовала тихая, но вполне разборчивая ругань.

— Все уже, — буркнул он, закончив ругаться.

Схватил пузырек со спиртом, щедро залил им ранку, подложил ватку, туго перемотал бинтом, завязав кокетливый бантик. Все это — в полном молчании.

— Вторую! — приказал отрывисто.

Я выпендриваться не стала, послушно протянув правую ногу. Порез под пяткой был осмотрен и обработан с еще более молниеносной скоростью, чем предыдущий. Рвал концы бинта и завязывал их карни с таким остервенением, будто пытался поставить мировой рекорд скорости перевязки незадачливых девиц, наступивших на осколок стекла. Закончив, почти отшвырнул от себя мою многострадальную ногу, вскочил с пола и кинулся в ванну.