Зелёная зона - Владимир Михайлович Алеников

6. Странники в ночи

Как только дверь за бывшим милиционером захлопнулась, Виктор и Арина, словно по команде, повернулись друг к другу.

В том, что внезапно стало происходить с ними, казалось, не было никакого их личного участия. Будто какая-то потусторонняя сила столкнула их, лишила мыслей и слов, соединила губы в бесконечном поцелуе, одновременно направляя их жадные руки к пуговицам и застежкам.

Летела на пол одежда, что-то вокруг сыпалось и падало, а Виктор и Арина, как слепые котята, натыкаясь на все углы, но ни на секунду не размыкая объятий, подталкиваемые все той же неведомой силой, медленно двигались к дверям спальни, в глубине которой темным островом наслаждений, всплывающим им навстречу, маячила кажущаяся огромной постель.

Тем временем Владимир Эдуардович Горлов, улыбаясь чему-то и с удовольствием вдыхая ночной воздух, начал свой неспешный спуск к подножию холма. Однако, пройдя всего несколько шагов, он остановился, извлек фонарь из необъятного кармана своей старой ветровки и осветил приткнутую к дереву злополучную машину.

Подойдя поближе, Владимир Эдуардович, покряхтывая, профессионально осмотрел все повреждения, затем выпрямился, усмехнулся, оглянулся почему-то на оставшийся за спиной дом и наконец, погасив фонарь, зашагал, прихрамывая, вниз по дороге. Фигура его, освещаемая полной, невиданного размера луной, становилась все меньше, до тех пор пока окончательно не исчезла в ночной тьме.

Шаркающие звуки его тяжелых шагов еще некоторое время висели в воздухе, но потом растаяли и они, и только подозрительно притихший ветер теперь поигрывал ночной листвой, заставляя деревья перешептываться друг с другом.

В эту минуту странный звук донесся из дома. Женский то ли крик, то ли стон, в котором смешались рвущаяся наружу нежность и уже выпущенная на волю страсть, по-звериному одиноко прозвучал в этой лунной ночи. Но вдруг, нарастая, повторился еще и еще раз.

Длинные висячие уши кролика Лёхи на этот раз почти стояли от удивления и ужаса. Зрелище, которое наблюдал своими круглыми глазами забившийся в угол кролик, было и в самом деле невиданным для него. Под черной простыней на кровати происходило что-то, неподдающееся его разумению.

Простыня, с головой накрывшая два обнаженных тела, находилась в беспрестанном движении, отчего вся кровать казалась огромным странным животным, то замирающим на секунду, то вновь оживающим от сотрясающих его нутро спазмов. Содрогания эти вдруг открывали в неожиданных местах ярко белеющие в просачивающемся через окно лунном свете части сплетенных тел. То там, то тут высовывались из-под смятой простыни руки и ноги, придавая этому громадному черному зверю еще большую фантастичность. И наконец, довершая иллюзию, из постели непрерывно неслись до предела наполнившие комнату скрипы и шорохи, вздохи и шепоты, заставляющие бедного Лёху вздрагивать и напряженно прислушиваться к происходящему.

— Еще, еще, еще! — жарко шептала Арина, подставляя Виктору шею и грудь для бесчисленных поцелуев.

Шепоты и шорохи усилились, и вот внезапно душераздирающий растущий звериный вопль наслаждения снова потряс дом, принудив до смерти перепуганного Лёху прижать уши и опрометью выкатиться из комнаты.

Зависшая над домом огромная круглая луна, казалось, удивленно прислушивалась к страстным крикам, все громче и все чаще доносившимся из него.

Почти вплотную подошедшие к дому деревья тихо покачивались, словно пытаясь соответствовать ритму этих периодически возникающих, сотрясающих воздух безумных возгласов.

— А-а-а-а-а-а-а! — доносилось из дома.

Неожиданно звук этот слился с мерными вибрирующими ударами, вскоре полностью поглотившими его.

Дедушкины часы в доме пробили полночь.

Виктор, откинувшись на подушку, медленно приходил в себя. Пожалуй, он ни разу еще не переживал ничего подобного. Секс, которым он занимался с Лизой, был такой же привычной частью его жизни, как работа или игра в шахматы. Ничто в нем не выходило за рамки обыденного. О других женщинах и говорить нечего, Виктор был, как правило, более или менее равнодушен к ним, как, впрочем, и они к нему, и потому никогда не испытывал особых эмоциональных потрясений.

То, что происходило сейчас, даже несколько пугало его. Он и не подозревал, что способен настолько потерять голову, перестать контролировать себя. Не говоря уже о том, что никогда не думал о себе, как о половом гиганте, способном довести женщину до исступления.

Виктор медленно повернул голову. Арины, полностью скрытой простыней, все еще не было видно. Виктор потащил простыню вниз.

Она лежала к нему спиной, сжавшись в комок. Он нежно дотронулся до ее плеча, потянул ее к себе. Арина никак не отреагировала на это прикосновение, по-прежнему лежала неподвижно.

Виктор приподнялся на локте, попытался заглянуть ей в лицо. Попытка эта, однако, не увенчалась успехом. Лицо было скрыто намокшими от пота завитками волос, прижатыми к глазам руками.

Он бережно убрал волосы, мягко, но настойчиво отвел от лица ее руки и, застыл, пораженный увиденным. Лицо девушки было залито блестевшими в лунном свете слезами.

— Что случилось? — испуганно спросил Виктор.

Арина наконец повернулась к нему. Слезы, как линзы, увеличивали ее и без того большие глаза. Она нежно провела рукой по его щеке.

— Так что же все-таки?

— Ничего не случилось, — прошептала она. — Я просто не могу во все это поверить.

Она всхлипнула. Сейчас, как никогда, она была похожа на маленького беспомощного ребенка. Виктор улыбнулся.

— Не можешь поверить, — повторил он. — Ты же сама объясняла мне, что все это очень просто, помнишь?

Арина кивнула:

— Помню. Значит, это все правда, да? Все на самом деле?

Виктора вдруг остро пронзила невероятная нежность к этой длинноногой, неизвестно откуда свалившейся на его голову девочке.

— Похоже, что так, — подтвердил он. — Я ведь сегодня, кажется, не такой уж и пьяный, а?

— Вовсе нет, — согласилась Арина.

Она притянула к себе его голову, быстрыми поцелуями покрыла его лицо.

— Мне кажется, ты меня хочешь спросить о чем-то, — наконец сказала она, переводя дыхание. — Говори, не бойся.

— Я не боюсь, — усмехнулся Виктор. — Ты знаешь песню Фрэнка Синатры «Странники в ночи»?

— Ага, — кивнула Арина. — Конечно. Это одна из моих самых любимых.

— Серьезно? — удивился Виктор. — Моя тоже. Удивительно. Она была популярна в России черт знает когда. Я уже тыщу лет ее нигде не слышал. Так вот, я хотел сказать…

— Можешь не говорить, — прервала его Арина. — Я понимаю.

Виктор внимательно посмотрел на нее. Она не врала. Она действительно понимала его с полуслова. Ни с кем в жизни ему не было так легко.

— Как это так? — вновь поразился он. — Откуда ты знаешь?

— Я же говорила, я — ведьма, — улыбнулась Арина. — Поэтому я и знаю. Я с самого начала знала, что все так будет.

— С какого начала? —