Забвение Миров (СИ) - Кулеш Мирослава (Мира)
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
– Тогда какого зверя лютого мы делаем здесь? – она обвела помещение рукой.
– Понятия не имею.
– В ГУМ?
– В ГУМ, – согласилась Кира.
Когда они ехали в машине, Алёна спросила.
– А твои родители приедут на свадьбу?
– Нет, – отозвалась Кира.
– Что между вами произошло?
– Это сложно, Алён, очень сложно. Я оказалась самым недостойным членом нашей семьи. Мусор, так меня назвали.
– Кто? Мать?
– Нет.
– Отец?
– Нет.
– А кто тогда?
– Ну как бы это сказать, одна старая маразматичка, – ответила Кира. Она не могла объяснить Алёне всего и выдать свою тайну.
– И?
– И за меня никто не вступился, все обиделись и поддерживают видимость того, что бабка права.
– Ничего себе!
– Ага, – согласилась Кира.
Дальше ехали молча.
В бутике было довольно много покупателей, но продавец очень быстро подошёл к девушкам, разглядывающим платья.
– Что интересует девушек? – спросил он, широко улыбаясь.
– Платье Веры Вонг, самое лучшее, – ответила Алёна.
– Вам? – спросил продавец, глядя на обручальное кольцо Алёны.
– Нет, ей, – она показала на Киру.
Продавец глянул на два кольца на одном пальце у Киры. Алёна заметила его взгляд.
– Я тебя умоляю, – шепнула она Кире. – Надень это несчастное старье на левую руку. Пожалуйста.
Кира сделала постное лицо и демонстративно сняла с пальца оба кольца. На безымянный палец левой руки она надела обручальное, а на безымянный палец правой – кольцо с помолвки.
– Так устроит? – сердито спросила она.
– Я понимаю, что ты устала, что вам с Пашей нафиг не нужен никто, кроме вас двоих, и вы давно и глубоко женаты без печати в паспорте. Но, пожалуйста, хватит. Это ваш день! Я хочу, чтобы у вас был праздник, даже если на нём будете присутствовать только вы.
– Нас будет пятеро, – поправила Кира.
– Что?
– Ты, Илья, Алиса, я и Паша – пятеро.
– Аа! Короче, – Алёна снова обратилась к продавцу. – Лучшее платье.
– Сейчас, – продавец широко улыбнулся и скрылся среди вешалок.
Буквально через пару мгновений он принёс красивое платье.
– Воздушный рукав из тюля через одно плечо, украшенный индийским орнаментом из бисера и жемчуга, лиф украшен также, на подоле двадцать слоев белоснежного тюля, – огласил он. – Примерим?
– Да, – в унисон согласились девушки, кивая и глядя на роскошное платье с юбкой в пол.
Когда Кира вышла из примерочной кабинки, Алёна ахнула.
– Да, вот это платье достойно того, чтобы стать Юсуповой, – закивала она. – Как ты думаешь, Паша имеет отношение к тому роду Юсуповых?
– Понятия не имею, да и мне всё равно, – ответила Кира
Она повертелась у зеркала. Платье действительно было прекрасным и село идеально.
– Не думала, что доживу до этого дня, – снова удивилась Кира, глядя на своё отражение.
– Заверните, мы берём, – сказала Алёна продавцу.
И Кира его купила, хотя всё происходящее ей казалось сном.
Свадьба была скромной. Двое друзей, малышка и сами молодожёны. Павел купил их личные обручальные кольца. Переодев кольца-талисманы на другую руку, молодожёны обменялись своими собственными кольцами с гравировкой. Внутренняя гравировка колец содержала их имена, написанные красивым шрифтом. Старые кольца не были против, они вообще молчали и даже не резонировали последнее время. Всё было чудесно и казалось сказкой. Павел – в строгом белом костюме, в рубашке и бабочке, Кира – в свадебном платье и с букетом белых роз. Алёнка, утирающая слёзы. Первый танец молодых супругов, звон бокалов. А потом…
Потом приехала мать Киры. Она приехала в ЗАГС и встретила молодых на выходе из зала бракосочетаний. Тонкая и строгая, в чёрном маленьком платье, практически траурном, на высоких каблуках и в тёмных очках, закрывающих пол-лица.
– Здравствуй, Кира, – сухо сказала она, вручая ей букет тюльпанов. – Поздравляю.
– Мама, – прошептала Кира. – Спасибо.
– Павел, – Павел подал руку женщине. Та критично оглядела его.
– Мария, – она подала руку и пожала его. – Мамой называть меня необязательно.
– Я догадался, – ответил Павел. – И, чтобы вы знали, Кира теперь моя жена, моя семья, и я буду защищать её любой ценой, даже от вас, если понадобится.
– В этом нет нужды, – сухо отозвалась Мария. – Я её вырастила и воспитала, это мне надо опасаться того, как она будет защищать вас.
– Вы забыли сказать – родила, – заметил Павел.
Мария зло посмотрела на него. Обмен любезностями состоялся.
– Теть Маш, давайте не будем портить этот день, – Алёна постаралась разрядить обстановку.
– Алёночка, я и не собиралась портить его, – сухо улыбнулась Мария.
– У нас заказан ресторан, – сказал Павел. – Там будут мои родители, присоединяйтесь.
– Хорошо, – согласилась Мария.
– У нас ещё фотосессия, – напомнила Кира.
– Езжайте сразу в ресторан, – сказал Павел. – С Алёной и Ильёй.
– Хорошо.
Когда Мария с Алёной и Ильёй удалились, Павел обнял Киру.
– Не расстраивайся, малыш, она приехала, это уже шаг навстречу, может, помиритесь.
– Ты-то не особо с ней любезничал, – заметила Кира.
– Прости, но она какая-то странная, а я бывший мент, мне редко нравятся люди её склада характера. Хотя нет, не так, мне вообще редко нравятся люди.
– Идём, – улыбнулась Кира.
– А вот и любимая мною улыбка, – просиял Павел.
После фотосессии Кира и Павел поехали в ресторан, где их уже дожидались. В тесном кругу началось празднование.
Родители Павла были довольно милыми людьми. Отец был совершенно седой, высокий и упитанный мужчина с серыми весёлыми глазами. Мать – тонкой и жизнерадостной старушкой со строгим пучком седых волос. Киру она называла весь вечер не иначе как дочка. Внутренним взором Кира видела, как глаза отца Павла сияют золотыми радужками, а глаза матери – нежно-голубым. У них был такой же барьер, как и у Павла, прочитать их не было возможности, только видеть внешние проявления не то их силы, не то сущности.
– Надо же, никогда не думала, что придётся сидеть с вами за одним столом, – заметила Мария. Она всё время смотрелась в зеркальце, которое без спроса взяла в клатче Киры, и демонстративно поправляла макияж. Киру это очень злило.
– Бросьте, – добродушно улыбнулся отец Павла – Сергей Геннадьевич. – Мы уже давно не враждуем.
– Всё равно, это такая редкость, – возразила Мария.
Алёна и Илья удивлённо переглянулись.
– Тут ваша правда. Отец Киры, я так понимаю, в совете? – спросил мужчина.
Мария бросила испепеляющий взгляд на Киру и неуверенно кивнула.
– Я тоже, – продолжил мужчина. – Паша не любит заниматься делами семьи, в чём-то я его понимаю. Как хорошо, что у вас нет подобных разногласий.
– Есть, – ответила Мария.
– Мама, пожалуйста, – попросила Кира, закатив глаза.
– Нет уж пусть послушают, кого они приняли в свою семью.
Это было жестоко, Кира опустила голову.
– Эта юная особа имела наглость очень нехорошо поступить, она всегда отличалась неуправляемостью. Я думала, что хорошее воспитание и любовь исправят то, что течёт у неё в венах…
– Вообще-то вы говорите о своей дочери, – заступился Павел.
Кира опустила голову ещё ниже, она была на грани, чувствуя, что скоро разрыдается.
– Ну дочь она мне только на бумаге, кто знает, что на самом деле течёт в её венах, какое дерьмо нам ещё придётся от неё вытерпеть. Хотя это теперь ваши проблемы…
– Что ты несёшь? – возмутилась Кира.
– Уходите, – коротко сказал Павел. – Сейчас же.
Он ещё добавил несколько слов на всеобщем:
– Si audes iterum venire ad nos cum falsis accusationibus, non eris bene, crede mihi, non mittent verba ad ventum!**
Но, кроме его родителей, Киры и Марии, никто ничего не понял. Алёна и Илья только ошарашенно переглядывались.
– Si putas hanc coniunctionem cum herede antiquae familiae felicissimam esse, tunc te confundere volo, nihil ad nostram familiam pertinet,*** – произнесла Мария.