Данаприский рубеж. Партнерство ради мира - Маркъ Ренiй

Повернувшись, он рассмотрел памятник легендарным основателям города — Ольге и Вию. Выполненные в греческом стиле, обнявшись, они приветствовали гостей города. Насладившись в тени зеленых каштанов обильно произрастающих на Припонтийском бульваре, Андроник удивлялся различным архитектурным стилям изобиловавших на Ольгиевской и Виевской улицах. Свернув налево он с удивление обнаружил улицу иудейского козачества. Пройдя по ней несколько кварталов он свернул направо, на этот раз, выйдя Тираспольскую [Тирасполь — город, основанный болгарскими беженцами после Данубийской бойни на правом берегу реки Тирас. В настоящее время единственный скифский город, не считая Ольгвии, которую на равно с амазонками скифы считают своим городом.] улицу. «Интересно есть в мире народ, не имеющий здесь своей улицы» — про себя Цезарь подивился. Путешествие закончилось, когда Андроник уперся в добротную каменную стену высотой в два человеческих роста. «Интересно» — пробормотал Цезарь, узнав, что монументальное сооружение носит название Порто-франковской [Почти сразу после основания города в Ольгвии провозгласили вольную торговлю (Порто-франко) — товары проданные в черте города не облагались пошлиной, кроме того был существенно снижен налог на прибыль. Казалось бы, казна должна понести страшный убыток, но расчет оказался верным — толерантная экономическая политика привела к огромному предложению товаров в городе, что в него потянусь люди из окрестных селений. Вот тут-то они с удивлением обнаружили, что выход из города отнюдь не бесплатный. Торговцы тоже не спешили увозить товары, потому что налог на прибыль в 3 раза меньше, чем пошлина за вывоз товара из города.] улицы.

Все больше он понимал, как мало знает об удивительном городе. Об Ольгвии было известно мало, греческие историки вскользь упоминали о нем, чаще всего в презрительном тоне, наверное потому что на побережье Понта — это единственный город, основанный не выходцами из Эллады. Вероятно, больше всего их раздражало то, что город начал процветать практически с самого момента основания. Решив исправить пробелы в образовании, Цезарь отправился на поиски библиотеки.

Занятый поиском храма знаний, Андроник все больше понимал до какой степени Ольгвия — город контрастов, где театр соседствует с ипподромом, а прогуливаясь по улице можно посетить как и храм, которые представлены во всем разнообразии, так базар. Выгодное местоположение на побережье сделало Ольгвию центром торговли с Запада и Востока на Север. Повсюду слышалась абсолютно разная речь — это и славяне, покупающие товары для отправки в родные земли, и арабы, привезшие шелк и драгоценности, и греки, расхваливающие вино и масло. Казалось, что город представляет собой огромный базар, гул на котором не утихает ни на мгновение. Люди покупали, продавали, торговались, спорили, иногда устаивали драка, но неизменно примирение отмечали в кабаке, если, конечно, не устраивали там повторной драки.

Отчаявшись найти искомое, Андроник рискнул попросить помощи местных жителей. Третий из опрошенных владел греческим, но с жутким акцентом. Самым неприятным была необычайная говорливость Моше, причем не по теме:

— Ой, ви знаете, как тяжело пг'иходится! Все только и питаются обмануть! А ведь у мине семья, дети плачут. А мой младший! Ой, ви знаете какой это клезмиг? [Музыкант (малан.).]? Играет так, шо невозможно оторваться. Но, конечно, лучше всего играет он на нег'вах. Местные педагоги дерут по-чег'ному! Как же тут свести концы с концами. И зачем я вообще сюды пг'иехал! Жил би сибе в Киёве и г'адовался жизни.

— Ну и зачем вы переехали?

— После последнего погг'ома. Ой ви би видели как усе пилало, било светло как днем. Ми чудом вижили…

— И что же за чудо? — сумел вставить Андроник.

— Ой, обикновенное. Как и положено за неделю нас пг'едупг'едили за погг'ом.

— Но…но…зачем? И почему никто не сказал страже?

— Почему не сказали? Стг'ажа тоже била. Ви что считает, что они не люди? Им тоже интег'есно.

— Почему же они не помешали?

— Зачем? Все готовились, у людей пг'аздник… — после этого Андроник попытался отключиться стремительного, как Тибр весной, словарного потока в надежде, что собеседник иссякнет, но не тут-то было. В какой-то момент Цезарь перестал воспринимать собеседника как фон и отреагировал на фразу:

— Наш город существовал еще во времена богов и героев, еще сам Одиссей тут бывал.

— Как это? Одиссей наоборот плыл домой на запад.

— Таки кто вам сказал, что он не заходил в Ольгвию? Так вот, когда Венера рожала сына Париса, она решила подарить ему город.

— Но Парис жил в Трое!

— Конечно, молодой человек, потому что к тому времени Зевс пообещал и передал наш город Марсу.

— Какой еще Марс?!!

— Марс — бог войны, сын Юноны и Юпитера.

— О боги!!

— Да, ви правы. Боги всегда благоволили нашему гог'оду — он хотел было пустился в повествование очередной истории, но Андроник раздраженно прервал его:

— И все-таки. Как пройти в библиотеку.

— Ой, молодой человек дался вам этот храм знаний. Она за углом. Да постойте! Она все равно сегодня не работает. Послушайте лучше, что я имею вам сказать за…

— Так, спасибо, с меня хватит баек.

— Что ви такое говорите молодой человек. Все, что я рассказал чистая правда. Ви спросите любого прохожего и он подтвердит. Вот, например этого — он махнул рукой на слоняющегося без дела человека средних лет. — Ой, нет, этого не надо, ми с ним в не очень хороших отношениях и он, конечно, скажет все против мене. — Но Андроник, именно на это и рассчитывая, уже направился к нему.

Как оказалось праздно шатающий прохожий довольно давно занял Моше денег. Заметив старого знакомого, Шимон решил, если не вернуть долг, то хотя бы получить моральное удовольствие от скала с должником. Беседа происходила на повышенных тонах, с использованием местных идиоматических выражений. Часто спорщики использовался термин «шлимазл» [идиот, точнее идиёт (малан.)], но значение слова осталось для Цезаря загадкой.

— И все-таки как пройти в библиотеку? — решил вклиниться Андроник в оживленную эмоциональную беседу.

— Так ведь сегодня шаббат — ответил Моше, как будто это все объясняло. Пока они не начали опять беседовать, Цезарь поспешил уточнить:

— Ну и что?

— Как что? Ой, молодой человек, прямо смеюсь с вас, честное слово — он переглянулся с Шимоном и они оба печально, как на умалишенного, посмотрели на Андроника. Затем Моше и Шимон вновь увлеклись дискуссией, что не замечали никого вокруг, бурно жестикулируя и оперируя непереводимыми выражениями на местном диалекте.