Рюриковичи или семисотлетие «вечных» вопросов - Фаина Гримберг

Вот, стало быть, с каким противником имел дело Святослав в лице Византии. Посмотрим все же, возможно ли «расставить оценки» Святославу с его дружинным войском, византийцам и дунайским болгарам.

В царстве дунайских болгар после смерти сильного правителя Симеона происходит естественная династическая смута, завершившаяся воцарением Петра. Ему удалось заручиться поддержкой мадьяр. Византия в который раз оказалась в опасном положении. Далее интересна удивительная дальновидность византийцев. Император Никифор II Фока решает попытаться столкнуть две системы дружинного полководчества: дунайско-болгарскую и киевско-русскую. Фактически ясно заранее, что победа будет за Святославом; ведь именно его дружинное войско — еще войско языческое, еще не утратило «нордманнский» дух, еще должно быть причастно культу воинских языческих божеств. Дунайские же болгары уже христиане; и даже самая формальная христианизация неминуемо вступит в противоречие с самой сутью «дружинной корпорации». Посол императора Калокир легко склонил Святослава к походу на дунайских болгар. Довольно было предметов византийской «роскоши», подаренных от имени императора самому князю и полигамному его семейству, а также обещаний классической «богатой добычи»… Итак, покамест все «участники» действуют совершенно логично и нам не за что объявлять кого бы то ни было из них «коварным», «захватчиком» и т. д. Дружинное войско Святослава начало побеждать во владениях царя дунайских болгар. Разумеется, можно было позволить киевскому князю побеждать «до известных пределов». Император поспешил заключить официальный мирный договор с Петром. Теперь оставалось решить одну не очень легкую задачу: выставить Святослава и его дружинное войско с Балканского полуострова. Однако и эта задача была временно решена, вероятно, силами объединенной византийско-болгарской дипломатии. Святослав получил известие об осаде Киева кочевниками (печенегами)… Кочевники были достаточно серьезным противником. Эти противники русских князей, известные под именами «половцев», «печенегов», «баджанаков» и др., представляли собой вариант «народа-войска», первичный вариант «армии дешевого пехотинца». Слабым их местом безусловно являлось отсутствие объединительной идеологической доктринальной системы. Ведь в будущем победы мигрантов на Руси и на Балканах обеспечат не только «дешевые пехотинцы», но и специально разработанные для «народа-войска» объединительные доктрины — известная «Яса» Чингис-хана и модифицированное мусульманство Османа-гази… Надо сказать, что «народу-войску» продвижение по территориям, «дозволенным для добычи», не менее необходимо, нежели дружинным корпорациям — походы… Каким «дипломатическим» образом можно было двинуть кочевников на Киев? Разумеется, обещанием пресловутой «богатой добычи» в отсутствие князя с дружиной, которого обещано было «задержать» на Балканах. Задерживать Святослава, конечно, не стали, а очень охотно «позволила» ему вернуться в Киев. Там он, впрочем, управился быстро и поспешил вернуться со своими дружинниками в эту замечательную «кормушку» болгарских территорий. Со своей точки зрения он поступил абсолютно правильно и логично. Разумеется, присоединить царство дунайских болгар непосредственно к своим владениям не было возможности (эта возможность не появилась даже в 1944 году!), но не использовать представившуюся возможность «насыщения» дружинного своего воинства «богатой добычей» было бы очень нелепо, неразумно… Между тем, Петр умирает. Он оставил двух сыновей, уже немолодых, почти сорокалетних, Бориса и Романа; по матери они приходились внуками византийскому императору Роману Лакапину, воспитаны были в византийских традициях, часто бывали в Константинополе. Роман был оскоплен, вероятно, еще в детстве, при дворе отца; архаические традиции предусматривали резкое «усечение» права на власть в случае ослепления и оскопления; зачастую эти увечья наносились «по закону», для подчеркивания «права» одного из наследников, «основного наследника»… Согласно мирному договору между Петром и Никифором Фокой, Борис и Роман должны были уехать в Константинополь в качестве заложников. Любопытно, что Борис, «основной наследник», носил староболгарское тюркское языческое прозвание, означавшее «посвященного», «жреца» священного зверя, небесного Бара… После смерти Петра началась смута, причиной которой явились претензии на престол сыновей комита (правителя одной из областей царства) Николы. С этими Византии было бы гораздо труднее «поладить», нежели с Борисом. Борис был срочно возвращен в Болгарию и стал царем — Борисом II. Однако остановить Святослава никак не удавалось. Он разорил болгарскую столицу Плиску-Преслав… Теперь все участники «конфликта» закономерно преследовали свои, вполне естественные и логичные цели. Сыновья Николы желали захватить престол, Борис желал удержать престол; Святослав желал ублаготворять своих дружинников, плюс еще и Борис и византийцы и сыновья Николы баловали его предложениями поддержать именно их претензии; то есть его дружина могла обрести статус наемного войска. Пожалуй, самой справедливой с точки зрения современных стандартов могла показаться позиция Византии: ей надо было во что бы то ни стало погасить огонь под этим кипящим котлом, пламя это уже серьезно угрожало византийскому государству… Лев Диакон писал, что «болгары распалились гневом против ромеев, которые были причиной нашествия скифов на болгарские земли». Гнев против византийцев, конечно, очень мало помогал гнать из Болгарии «скифов» Святослава. Наконец новому императору Иоанну Цимисхию удалось объединить силы болгар и византийцев. Святослав, конечно, не был ни дипломатом, ни тактиком и стратегом. Он был именно дружинным полководцем. И он не рассчитал своих сил. Болгарская «кормушка» превратилась в ловушку. Грабить было уже нечего, двигаться дальше не было возможности. Дружинное войско теряло силы. Наконец Святославу с остатками дружины удалось уйти… Прежде чем обратиться к его дальнейшей судьбе, скажем несколько слов о его болгарских и византийских противниках. Иоанн Цимисхий объявил себя «освободителем Болгарского царства». Борис II был доставлен в Константинополь в качестве «почетного пленника». Болгарское царство фактически вошло в состав Византийской империи. Однако уже через год (в 971 г.), когда умер Иоанн Цимисхий, сыновья Николы, уже известные нам, попытались вновь захватить власть над прежними землями Болгарского царства. Борис понял, что и ему — пора! И бежал в сопровождении брата, Романа. Возможно, не без косвенного участия последнего Борис был убит болгарами. Скопцу Роману удалось договориться с Самуилом, одним из сыновей Николы.

Самуил признал права Романа и получил статус его наследника. Таким образом Самуил как бы подчеркнул некую свою «принадлежность» к «законной» и «старой» династии (вспомним, как Романовы будут подчеркивать свое родство с Рюриковичами через Анастасию, первую, самую законную в глазах церкви, супругу Ивана Грозного). Однако в Константинополе тоже имелись соблюдатели законов, полагавшие, что скопец Роман не может иметь никаких прав. Тем не менее Роману удалось пробыть на престоле почти четырнадцать лет, значительным его деянием было основание монастыря Святого Георгия Быстрого. Византийскому императору Василию II удалось похитить Романа, который был привезен в Константинополь, где умер спустя шесть лет, в тюрьме. Однако византийским «блюстителям» законов престолонаследия это мало помогло. Самуил уселся прочно. Сам он правил до 1014 года — двадцать три года. Основанная им династия продержалась до 1041 года… Судите сами, возможно ли здесь применять «оценочный критерий» и говорить о «правоте» и «виновности»…

Но вернемся к Святославу. Он вел измученную, обескровленную дружину. Без добычи, без «славы», то есть без «морального подъема», вызывавшегося осознанием своей победоносности… И вот здесь-то выявилось коренное отличие капризничающей дружинной корпорации от позднейшей регулярной армии «дешевых пехотинцев», «законы существования» которой предусматривают покорное загнивание в окопах всяких там Андреев Ивановичей, Гансов и Джимов; а если кто осмелится не покушать кашу с червяками или потребовать новые портянки, так пойдет под трибунал… Но дружинники знали свои права. Старые и молодые «шверды», «хрычи», «хрены» и «мечи» закапризничали. Что это был за конфликт? Несомненно взыграл боевой «нордманнский» дух, припомнились традиции давних-давних тингов дружинных, где правителя-полководца избирали. И сейчас всем очень захотелось дать понять князю-полководцу, что «еще неизвестно, кто здесь командует: ты или мы!» Судя по всему, в дружинном войске произошел раскол. Что это был за раскол? Источники говорят намеками и путано. Но раскол был, это ясно. Гумилев, например, утверждает, что это был конфликт между дружинниками-христианами и дружинниками-язычниками и что христиан поддерживал сын Святослава Ярополк. С подобной версией очень трудно согласиться. Христианство еще не было распространено в Киевской Руси, даже после официального крещения оно распространялось медленно. Довольно абсурдно полагать, будто в сильную дружинную корпорацию с ее «идеологией» поклонения воинским божествам наподобие Вода-Вотана могло входить много воинов-христиан. Вероятно, в дружинном войске Святослава христиан не было вовсе. Что же касается сыновей Святослава, то, скорее всего, он имел при полигамном составе своего семейства большое потомство, из которого еще при своей жизни выделил трех сыновей, которых и наделил правами на княжение-полководчество. Это были Олег, Ярополк и Владимир. Ко времени возвратного пути Святослава из Византии они были еще молоды, едва ли не подростки. Ни Олег, ни Ярополк не были христианами. Владимир, как известно, принял христианство уже не в молодые годы и получил христианское имя Василий. Разумеется, «имена» Олег, Ярополк, Владимир — титульные прозвания… Если принять «версию» Гумилева, получится, что «партию» киевских христиан возглавлял юный язычник Ярополк, ведь именно он был оставлен отцом на киевском княжении, «столе», на время византийского похода Святослава..