Засада на призрака - Сергей Васильевич Самаров

— Это улика… Я ее заберу у водителя. Дайте мне номер телефона гаража. Кстати, почему телефон вашей дочери не отвечает?

— Не могу знать.

Генерал вытащил из кармана мобильник, быстро нашел в адресной книге нужные номера, один продиктовал старшему следователю, предупредив его, что это номер водителя, и сообщив, как его зовут, а по второму позвонил. Ждать пришлось долго, потом женский голос сообщил, что «номер не может быть вызван, поскольку он или выключен, или находится вне зоны доступа».

— И третье… — сказал следователь. — Кто-то, кто летел вместе с Аллой Александровной из Сыктывкара, наблюдал за покушением. Более того, как я считаю, контролировал его выполнение. Проверил и убедился, что прокурор убита. Этот человек представился ветеринаром и еще чуть ли не народным целителем, к которому люди едут со всего района. И дал номер своего сотового телефона, домашний и рабочий адреса. Так вот, телефонный номер, хотя и сыктывкарский, принадлежит главе строительной компании, который никакого ветеринара, тем более целителя, не знает. Не знают его ни по одному из указанных адресов. По домашнему адресу находится двенадцатиквартирный двухэтажный дом. И местный участковый не поленился обойти вечером все квартиры. В одной обнаружил наркопритон, в другой избитую мужем женщину, мужа отправил в «обезьянник» вместе с наркоманами, но ветеринара участковый все равно не нашел. И вообще о нем никто не слышал.

В это время на столе генерал-полковника зазвонил телефон.

— Да. Генерал-полковник Сумароков. Слушаю вас. Так… Так… Я понял. Благодарю за сообщение.

Генерал аккуратно положил трубку на аппарат, встал и опустил голову. Все собравшиеся поняли, по какому поводу звонили. Но Сумароков все-таки сказал:

— Из госпиталя звонили… Капитан Николай Николаев умер. Сегодня ночью… Пусть земля ему будет, как говорится, пухом…

— Я в начале ночи звонил в госпиталь еще из Ирана, — сказал старший следователь. — Мне сказали, что если сегодняшнюю ночь переживет, то будет жить. Не пережил, стало быть.

Его сердобольность тронула собравшихся в кабинете. Какое ему, человеку постороннему, казалось бы, дело до судьбы какого-то незнакомого ему лично генеральского адъютанта! Только генерал понял старшего следователя правильно.

— Теперь и свидетеля ни одного не осталось, кроме меня и водителя. Но я больше — жертва, чем свидетель, а водитель ничего и никого не видел. Он так напугался, что за рулем почти лег. Сменю я его, пожалуй, на более боевого, кто в такой ситуации сможет хотя бы огонь открыть.

— У меня в батальоне кандидатуры есть, — сказал Бармалеев. — И с машинами дружат.

— У меня тоже… — поддержал коллегу Кологривский.

— Подумаем на досуге, — решил генерал и, посмотрев на следователя, сказал: — Ночь у нас выдалась беспокойная, хотя мы к таким ночам привыкли, но боюсь, не привык наш гость. А потому поручаю майору Кологривскому устроить товарища подполковника в своем блиндаже отсыпаться после перелета. А самому — сразу назад. Мы обсудим наши насущные проблемы, которые обсуждали ранее…

Конечно, подполковник Щелоков мог бы сказать, что успел в самолете отлично выспаться и вообще давно привык спать урывками. Но он довольно понял, что его попросту выпроваживают, не желая посвящать в насущные дела фронта, и предпочел встать и с легким чувством обиды вежливо со всеми проститься.

Генерал-полковник Сумароков терпеливо дождался, когда в длинном и узком кабинете адъютанта стихнут шаги вышедших и закроется входная дверь. После чего тупым концом карандаша постучал по столу, привлекая внимание к своим словам:

— Поскольку из двух комбатов — командиров задействованных в операции батальонов наших главных ударных сил — здесь присутствует только один, я лишь в общих чертах обрисую поставленную комбатам задачу.

Задача, в общем-то, прежняя, хорошо им знакомая по предыдущей операции. Требуется нейтрализовать артиллерию противника путем уничтожения боезапаса. По возможности уничтожить огневые средства противника, с тем чтобы они не смогли плотным огнем встретить наши наступающие части. Естественно, противник не ожидает от нас такой стремительности в действиях. Он просто обязан считать, что нам потребуется еще несколько дней на восстановление после прошлой операции, на чем мы просто обязаны сыграть. Подполковник Бармалеев, какое время вам понадобится на прорыв и отдаление от береговой линии на безопасное расстояние?

— Безопасное от чего? — спросил подполковник.

— От массированного удара своей же авиации. Я предполагаю одновременно с образованием «котла» авиационным ударом сбросить в море береговую линию обороны противника. Тогда наша победа будет полноценной.

— Может быть, — согласился Бармалеев. — Только я тогда не понимаю, зачем наши батальоны убирать от берега. Мы могли бы противника атаковать с тыла!

— А артиллерия «бармалеев» тем временем наше наступление остановит, — раздраженно отреагировал генерал на возражение. — Кроме того, летчики сверху не отличат своих от чужих и на берегу тоже вас уничтожат вместе с бандитами.

— Понял, — согласился Бармалеев.

В это время в кабинет вернулся майор Кологривский. Бармалеев, подчиняясь знаку генерала Сумарокова, пересказал ему суть задания. У майора сами по себе возникли те же вопросы, что и у подполковника. Но на сей раз сам подполковник ответил коллеге-комбату словами генерала, а не генерал.

— А теперь определим место, куда вам направляться после прорыва, — предложил Сумароков и знаком подозвал к карте полковников Скорокосова и Прохорова.

— Товарищ генерал, считаю своим долгом, во избежание непонимания, доложить, что я связался с военной разведкой Сирии и попросил их не передавать никаких данных подполковнику Щелокову, как бы он ни просил. Просто предложил отсылать к нам по любому вопросу.

— На что при этом сослался? — поинтересовался генерал. — Сор из избы лучше не выносить?

— Сослаться было возможно только на то, что Служба военной разведки — это почти аналог нашего ГРУ, за исключением того, что у сирийцев больше полномочий — я имею в виду разрешение на следственные действия. А подполковник Щелоков представляет Следственное управление ФСБ. А, насколько мне известно, Служба военной разведки не сильно дружит с Главным управлением безопасности, то есть с местным аналогом ФСБ. «Яблоком раздора» у них стала Главная гражданская разведывательная служба. У нас-то смогли отобрать у КГБ Первое Главное управление и создали Службу внешней разведки, а вот в Сирии никак не могут провести аналогичную операцию…

— Ты правильно сделал, — ответил генерал.

Глава пятая

С бригадирами рыболовецкой артели комбаты встретились в том же месте, что и в прошлый раз, — здесь начиналась коса под названием Кошкин мыс, хотя отдельные из рыбаков и звали ее Кошкин хвост, по аналогии с длинным извивающимся хвостом кошки, что умерла от голода, так и не дождавшись возвращения с уловом своего погибшего хозяина. Кошку похоронили здесь же, на косе, сложив на ее могиле холмик из камней. Верное