Особо опасная преступница - Анастасия Андерсон

людей, по ней написаны книги и сняты фильмы, мультфильмы. Он также заявил, будто это очень трогательный и романтичный мультик. Но я не поняла, что он имел под этим ввиду.

— Девушка с красными волосами — дочь царя подводного мира, — увлеченно рассказывал оборотень, — Она влюбилась в человека и пожертвовала голосом ради любимого. Нет ни единого ребенка, кто бы не смотрел этот мультик. Я в детстве тоже его очень любил.

— Странные у людей представления о романтике. Девушка жертвует голосом. А что же тогда романтичного нужно сделать парню? Вырыть под ее домом ров, залить его водой с лепестками роз и запустить туда лебедей?

На мое предположение, Калеб только рассмеялся.

Увидев полки с мягкими игрушками, я долго рассматривала и ощупывала их. Наконец, выбрав самого мягкого медведя, взяла себе. В одном журнале я увидела картинку, где девушка спит в обнимку с медведем. Раз я в мире людей, нужно соответствовать!

— Калеб, а ты спишь с мягкими игрушками? — задала я вопрос.

— Спал лет до восьми. Попав в этом мир, родители скупали мне всевозможные игрушки, чтобы компенсировать потерю дома и друзей.

Краски и альбом в мою корзину Калеб положил сам.

— Будет чем заняться на досуге, — объяснил он, — Если тебе нравится все яркое, то сочетание цветов и картинок тебя явно заинтересует.

Последним в мою корзину отправились стакан с мотоциклистом, декоративная клетка для птиц, набор гирлянд и небольшая пластиковая лопатка, а уже почти на выходе я присмотрела на корзинку для пикника.

Калеб молча сунул ее мне и мы пошли к выходу. Уже на парковке, я поняла почему парень говорил о том, что нужно запоминать место, где оставил машину. Половина покупателей уехала на своих машинах, которые я запоминала как ориентир, а другая половина наоборот приехала, разместив свои машины и запутав меня.

— Если вдруг ты не запомнил парковочный номер, что же делать? — жалобно спросила я у парня.

— Ну есть один метод. У тебя на ключах от машины есть брелок, им ты ставишь машину на сигнализацию, и он начинает пищать. Можно ходить и искать нажимая на кнопку. Вот, держи.

Калеб наверняка запомнил, где оставил машину, но позволил мне найти ее самой.

На обратной дороге я включила радио погромче. Всему виной страх заснуть и оказаться во власти Тэрона. Диктор вещал о какой-то закрытой стране, в которой власть безраздельно принадлежала диктатору.

— Со стороны мы видим заботу о своем народе, — рассказывал голос с радио, — Но что же на деле? Границы закрыты. Нам объясняют это для защиты населения, но это все ложь. Границы закрыты, чтобы никто из жителей не смог сбежать.

— Прямо как у нас в Аркадии.

— Налоги растут, каждый год. Народ бедствует, а глава государства живет в роскоши. Всех неугодных отправляют в ссылку, вы знаете сколько там политических заключенных. Власть делает все, чтобы держать страну в ежовых рукавицах. И самое главное — подавление восстание на корню. Лишь зарождается мысль о бунте, как сотрудники спецслужб уже находят борцов за свободу.

После этих слов меня словно молнией ударило. Оракул Тэрона! В последний мой день в аркадии мы гуляли по парку, а затем оракул умел меня в башню в очередной раз проверить, нет ли осечки. И там в башне я предавалась раздумьям о том, что если бы мир был как прежде? И на секунду допустила мысль, что Тэрона не будет. Оракул видит будущее, но что если он прочел меня, мои мысли в тот момент, и не так все понял? Но если это так…

Еще более страшная мысль осенила меня. Люди, которых так старательно уничтожали, были не преступниками. Они могли быть не согласными с властью Тэрона. Его боялись и уважали, но мало кто считал его мудрым правителем. Тогда может статься, что Тэрон поступил не лучше тех захватчиков, и сам окунул Аркадию в пучину страха и террора.

Я хотела поделиться своими мыслями с Калебом, но передумала, что если это лишь мои догадки?

С другой стороны, я ведь знаю себя, я никому не желала зла. Может и хотелось повидать мир и быть чуть свободнее. Но желать кому-то смерти или нападать на целое государство я точно не хотела.

Мне уже было не до радио, я стала складывать маленькие кусочки своей памяти в большой пазл. Вот мисс Лавин сокрушается над ужесточением правил. Булочник недоволен новыми законами. Люди шепчутся, но идут за Тэроном. Никому не нравится то, что творится в городе. В дни, что объявляли охоту я всегда сидела дома. Мне было страшно. И речи не было о том, чтобы присоединиться к поимке преступника. Многих я не знала, но вот память услужливо выдала мне имя: Нейтон Нармстронг. Парень, которого я иногда видела на общегородских праздниках. Он был достаточно сильным магом и ходили слухи, что ему предлагали работу в охране Тэрона, но парень отказался. Он любил науку и интересовался историей. Несмотря на больший объем силы, он нашел себя в другом, не связанным с защитой города и населения деле. Нейтон был дружелюбен, его знали многие в городе, и если я была невидимка, то Нейтон был «своим парнем». С ним вели беседы даже самые угрюмые и недружелюбные личности. Нейтон не критиковал власть открыто, но лаконично доносил до общества, что хорошо бы выступить с просьбой уменьшения налогов. В казне много денег, а люди еле концы с концами сводят. Он выступал за реформу детских домов, школ и обучающих центров. Парень умел толково говорить. И к нему прислушивались. Пока однажды его образ не появился в проекции на главной площади. После его поимки многие стали еще более подозрительные и закрытые. Говорили о том, что по его речам сразу было понятно, что он толкает на революцию. Как по мне, так парень был просто умным. На глаза навернулись слезы и я постаралась незаметно вытереть их рукавом.

Нейтон был единственным, кого я знала из казненных. Когда выносят приговор человеку, с кем ты лично не знаком, легко представить его монстром. Но парень им совсем не казался. Всю ночь, когда его объявили в поиск, я не спала. Вертелась с боку на бок, размышляя о том, как я могла просмотреть в нем преступника. Несмотря на все обстоятельства и слова оракула, которые никто не ставил под сомнения, мне его было жаль.

Приложив голову к окну, я сам не поняла как задремала.

Глава 11

Проснулась я от толчка.

— Софи, — напротив меня стоял Тэрон, — Ты так