Избранное - Алексей Николаевич Апухтин

воевать за гроб Христа?Нет, для народов просвещенныхТеперь уж выгоды в том нет:Что взять им с греков угнетенных?Зато не беден Магомет!И против Руси собираютОни за то войска свои,Что к грекам руку простираютОни в знак мира и любви.А турок просто в восхищенье!До этих пор он жил как зверь,Не зная вовсе просвещенья,А просвещается теперь!Уж вместо сабли он иголкуИзделья английского взялИ на французскую ермолкуЧалму родную променял.Но европейского покрояЕго одежда не спасла,И под ермолкой, под чалмою,Одна у турка голова.Ведь мы уж были у Синопа,И просвещенных мусульманНа кораблях купцов ЕвропыИх просветивших англичан.И для французиков нахальныхГотов у нас уж пир такой,Что без своих нарядов бальныхОни воротятся домой.А если захотят остаться,От дорогих таких гостейНе можем, право, отказаться,Не успокоив их костей.5 апреля 1854

Перо

    Несясь дорогою большою,Перо гусиное в сторонке вижу я,    И вот уж странною мечтою    Душа наполнилась моя.Скажи, давно ли гусь тобою любовался,Увидя образ свой в серебряных волнах,  Или когда пред самкой красовалсяИ чувства выражал ей в пламенных словах?  Потом, когда на кухню гусь попалсяИ повар там его искусно общипал,    На чью ты долю, друг, достался,  И кто тебя дорогой потерял?  Помещик ли тобой свои расходы    В тетрадку ветхую писал  И вечерком, любуяся природой,    В зубах тобою ковырял?  А может быть, помещик, светских правил.  Сам погружен в важнейшие дела,  Приказчику именье предоставил:  Скажи, всегда ль рука его лгала?  Чиновник ли в порыве вдохновеньяПо десяти листов тобою в день марал    И в сладкий миг отдохновенья  Тебя в зубах с достоинством держал?  Но если же плешивая Фемида    Уж до советника дошла,Ты отдыхал, мой друг: больная Немезида  Тебя только для подписи брала.В руках Фиглярина ль в сей пасмурной юдоли  Ты лавочку в Гороховой хвалил    И под ярмом хозяйской воли,Как меч Суворова, ты Гоголя разил?Твой хвост откушен, друг: как рифм найти, не зная,Писака ли тебя с досадою изгрыз,Иль крыса белая, под старость отдыхая,Не кинула ль тебя на долю черных крыс?  Иль, может быть, душевные беседы  Поэт векам передавал тобой:Отечества ли пел он громкие победы,  Иль подличал пред старшими порой;  Элегии ль унылые напевы,Или сонета звук, иль нежный мадригал    Любви прелестной юной девы,    Как дар великий, посвящал;  Иль с чудною могущественной лирой  Он за века минувшие летал;Или карал людей он едкою сатирой  И колкой эпиграммой обличал?..    И, может быть, людьми гонимый    За обличенье их страстейИ в самом бедствии ничем не победимый,Он бросил здесь тебя с проклятьем на людей.26 июля 1854

Пародия («Пьяные уланы…»)

Пьяные уланыСпят перед столом,Мягкие диваныЗалиты вином.Лишь не спит влюбленный,Погружен в мечты, –Подожди немного,Захрапишь и ты.6 августа 1854Орел

Пародия («И странно, и дико…»)

И скучно и грустно…

И странно, и дико, и целый мне век не понять    Тех толстых уродливых книжек:Ну как журналистам, по правде, не грех разругать  «Отрывки моих поэтических вспышек»?Уж я ль не трудился! Пудовые оды писал,    Элегии, драмы, романы,Сонеты, баллады, эклоги, «Весне» мадригал,  В гекзаметры даже облек «Еруслана»Для славы одной! (Ну, конечно, и денежки брал –    Без них и поэтам ведь жутко!)И всё понапрасну!.. Теперь только я распознал,  Что жизнь – препустая и глупая шутка!7 ноября 1854

Желание славянина

Дайте мне наряд суровый,Дайте мурмолку мою,Пред скамьею стол дубовый,Деревянную скамью.Дайте с луком буженины,Псов ужасных на цепяхДа лубочные картиныНа некрашеных стенах.Дайте мне большую полкуВсевозможных древних книг,Голубую одноколку,Челядинцев верховых.Пусть увижу в доме новомЗолотую старинуДа в кокошнике парчовомБелобрысую жену.Чтоб подруга дорогаяВсё сидела бы одна,Полотенце вышиваяУ закрытого окна,А на пир с лицом смиреннымВыходила бы онаИ огромный кубок с пеннымВыпивала бы до дна…5 июля 1855

Из Байрона (пародия)

Пускай свой путь земной пройду яЛюдьми не понят, не любим, –Но час настанет: не тоскуя,Я труп безгласный брошу им!И пусть могилы одинокойНикто слезой не оросит –Мне всё равно! Заснув глубоко,Душа не узрит мрамор плит.26 августа 1855

Приезд (пародия)

Осенний дождь волною грязной   Так и мочил,Когда к клячонке безобразной   Я подходил.Смотрели грустно так и лужи,   И улиц тьма,И как-то сжалися от стужи   Кругом дома.И ванька мой к квартире дальной   Едва плелся,И, шапку сняв, глядел печально,   На чай прося.1 сентября 1855

Гений поэта

П. И. Ч<айковско>му

Чудный гений! В тьму пучинБросил стих свой исполин…Шею вывернув Пегасу,Музу вздевши на аркан,В тропы лбом, пятой к Парнасу,Мощный скачет великан.14 ноября 1855

«Видок печальный, дух изгнанья…»

1Видок печальный, дух изгнанья,Коптел над «Северной пчелой»,И лучших дней воспоминаньяПред ним теснилися толпой,Когда он слыл в всеобщем мненьеУчеником КарамзинаИ в том не ведала сомненьяЕго блаженная душа.Теперь же ученик унылыйУнижен до рабов его,И много, много… и всегоПрипомнить не имел он силы.2В литературе он блуждалДавно без цели и приюта;Вослед за годом год бежал,Как за минутою минута,Однообразной чередой.Ничтожной властвуя «Пчелой»,Он клеветал без наслажденья,Нигде искусству своемуОн не встречал сопротивленья –И врать наскучило ему.3И непротертыми глазамиНа «Сын Отечества» взирал,Масальский прозой и стихамиПред ним, как жемчугом, блистал.А Кукольник, палач банкротов,С пивною кружкою в руке,Ревел – а хищный Брант и Зотов,За ним следя невдалеке,Его с почтеньем поддержали.И Феба пьяные сыныСреди пустынной тишиныЕго в харчевню провожали.И дик, и грязен был журнал,Как переполненный подвал…Но мой Фиглярин облил супомТворенья друга своего,И на челе его преглупомНе отразилось ничего.4И вот пред ним иные мненьяВ иных обертках зацвели:То «Библиотеку для чтенья»Ему от Греча принесли.Счастливейший журнал земли!Какие дивные рассказыБрамбеус по свету пустилИ в «Библиотеку» вклеил.Стихи блестящи, как алмазы,И не рецензию, а браньГлаголет всякая гортань.Но, кроме зависти холодной,Журнала блеск не возбудилВ душе Фиглярина бесплоднойНи новых чувств, ни новых сил.Всего, что пред собой он видел,Боялся он, всё ненавидел.1856 или 1857

Первое апреля

Денек веселый! С давних порОбычай есть патриархальныйУ нас: и лгать, и всякий вздорСегодня всем пороть нахально,Хоть ложь-то, впрочем, привиласьТак хорошо к нам в самом деле,Что каждый день в году у насОтчасти – первое апреля.Но вот N. N., приятель мой,Он вечно лжет и мрачен вечно;Не мудрено: его поройБранят за то… Теперь беспечноСмеется, шутит… Как понять?А! понимаю: пустомеляВсем безопасно может врать –Сегодня первое апреля.Приносят мне письмо. ЕгоЯ чуть не рву от нетерпенья, –Оно от друга моего.Однако что за удивленье!В нем столько чувства, даже честьВо всем: и в мыслях и на деле.Смотрю на надпись: так и есть!Читаю: первое апреля.«Откуда вы, друзья мои?Чайковский?» – «Я сидел у Лего».– «А ты, Селецкий?» – «У Морни…»– «А Эртель?» – «У Кобылы пегой…»– «А Каратаев?» – «Дома был…»– «А Галкин?» – «Прямо от Бореля…»– «Как, что за чушь? Ах, я забыл,Ведь нынче первое апреля».Знакомых встретите… на васВсе смотрят с подозреньем тоже.«Скажите мне, который час?» –Вдруг спросят как-то злей и строже.«Такой-то» – «Ах, неправда, нет;Вы с нами пошутить хотели…»Что ж, нынче шутит целый свет –Сегодня первое апреля.А я теперь, наоборот,Способен даже больше верить:Сегодня всякий, правда, лжет,Зато не нужно лицемерить…Сегодня можно говоритьВсю правду, метко в друга целя,Потом всё в шутку обратить:«Сегодня первое апреля».Сегодня мне скажите вы,Что не берут в России взяток,Что город есть скверней Москвы,Что в «Пчелке» мало опечаток,Что в свете мало дураков…Вполне достигнете вы цели,Всему поверить я готов, –Сегодня первое апреля.5 апреля 1857Санкт-Петербург

П. Чайковскому («Нет, над письмом твоим напрасно я сижу…»)

ПосланиеНет, над письмом твоим напрасно я сижу,   Тебя напрасно проклинаю,Увы! там адреса нигде не нахожу,   Куда писать тебе, на знаю.Не посылать же