Тайная двойня от декана. Страхи прошлого - Анна Лапина

– Лапина, – мужская рука опускается на моё плечо сзади, пугая не на шутку. – Вадим, иди! Эта опасная болтушка – моя проблема.

– Влад, ты же не наделаешь глупостей? – прищуривается Вадим, одарив свою копию недовольным взглядом. – Девушка, в случае чего, мой кабинет на втором этаже. С табличкой «Ректор». Буду вас ждать, – произносит он уже мне и, понизив голос до шёпота, добавляет: – Кусочки плоти этого дурака можно потом на гриле поджарить, – подмигивает и отступает в сторону, продолжив свой путь в академию.

– Это был ректор? – обращаюсь к Владиславу, обернувшись к нему в полной растерянности от происходящего. – И вы похожи?

– Мой брат, – кивает. – Вадим Громов. Ректор этой академии.

– Мама! – вторгаются букашки в моё недоумение. – Их двое! Как и нас! Ула! Два длуга! Один мне, а один Алине! Ула!

– Ула! – поддерживает её Алина.

– Вас только двое? – интересуюсь у Влада, кивнув на спину его брата-близнеца.

Ещё одного я точно не выдержу! Но ректор вроде бы ещё нормальный, не считая его шутку про гриль и куски плоти его брата.

Раньше у меня был всего один кандидат на роль отца моих девочек, а теперь их двое. А что, если они тройняшки? И у меня три кандидата?

– А тебе мало? – фыркает Громов. – Есть ещё Егор. Не знал, что ты, Лапина, такая ненасытная!

– Егора я знаю, – бросаю и, вновь взяв малышек за руки, направляюсь на парковку к своей машине.

Точнее, к машине папы. Обожаю брата, который в своё время подарил отцу автомобиль, который можно завести с телефона и без ключа. Потому что ключ в сумке. Сумка в аудитории. И нет у меня времени решать эти проблемы. Надо быстро отвезти Алину и Инну родителям. Всего на один день! Завтра я что-нибудь обязательно придумаю.

Твою мать! Их двое! И чьё фото я тогда видела у Кати на компьютере?

Надо узнать имя! Срочно! А вдруг я от ректора девочек родила, а не от этого хама и дикаря? Было бы круто… Дети от каннибала или дети от дикаря… Н-да… Так себе выбор.

Как можно скорее отвожу букашек в родительский дом, чтобы пропустить максимум одну пару и не заработать сотню отработок.

Кажется, мама сразу понимает, в чём дело, потому что с жалостью и сочувствием смотрит на меня. Моё состояние всегда выдавало меня с потрохами, и сейчас не исключение. Даже голос от волнения дрожит.

Но спасибо маме, что в душу никогда не лезет. Ждёт, когда придёт время, и я сама всё расскажу. Я же очень надеюсь на то, что это время никогда не настанет.

Не случится тот ужас, о котором я так сильно переживаю. Не узнаёт никогда отец двойняшек об их существование и о том, что без ведома стал родителем.

А для этого мне нужно понимать, кто именно наш папочка.

Девочки остаются у родителей до воскресенья. А это означает, что завтра я спокойно смогу пойти в академию, а после вплотную займусь поисками няни. У меня для этого будет два дня выходных. Тем более моя тётя, Алиса Лапина, кинула мне пару контактов нескольких достойных кандидаток.

Обнимаю девочек, взглядом благодаря родительницу за помощь, и выбегаю из дома, думая об одном важном деле, которое нужно будет сделать сегодня. Об одном из самых главных сейчас.

Отсиживаю оставшиеся пары, выбираю себе наказание за пропуск пары по истории танца. И сразу же направляюсь в клинику.

В последнее время меня там слишком часто видят. Надеюсь, что никто ничего не заподозрит и не сделает неверные выводы. Понимаю, что ехать туда вновь рискованно, но мне нужно узнать, кто же отец девочек. А для этого Кате опять придётся порыться в своих папочках и добыть информацию.

– Тук-тук, – захожу в кабинет подруги, не постучав, а лишь сымитировав звук. Заглядываю в кабинет и… – Алекс?! – восклицаю, округлив глаза.

– Сестрёнка, – встаёт со стула и подходит ко мне для того, чтобы обнять.

– Ты здесь как? – интересуюсь у брата, которого никак не ожидала увидеть в этом злосчастном месте.

Он заболел? Почему он у репродуктолога? Он детей решил завести? А как же его «Я ещё молод для малявок. А душу и с твоими отвести могу»?

– Были дела в этой клинике, – отвечает с улыбкой. – Вспомнил, что Катя тоже здесь работает. Решил заскочить поздороваться. А ты?

– А я к Кате приехала. Мы договаривались кофе с ней попить, – начинаю оправдываться.

А зачем же ещё? Это появление брата выглядит странно. Я же к подруге приехала! Да! К ней! И ничего здесь странного нет!

Нужно потом у подруги разузнать, что здесь забыл мой брат. И какие дела у него могут быть на этаже репродуктологии? Сам-то он мне никогда не расскажет. Скрытный, как Лапин-старший, то есть наш папа.

– Ладно, девочки, мне пора. А вы тут развлекайтесь, – выпуская меня из своих объятий, целует в лоб.

Подмигивает Кате и выходит из кабинета, оставляя за собой шлейф аромата парфюма, который, по его мнению, сводит с ума весь женский пол.

Позёр!

– Слюна, – кидаю Кате и усаживаюсь на место, где сидел мой брат.

– Что прости? – отвлекается от двери и, наконец, обращает на меня внимание.

– Говорю, прикрой ротик и слюни подотри, – улыбнувшись, подкалываю Савельеву.

– Да пошла ты! – фыркает, повернувшись к монитору. Обиделась.

Катя с самого раннего детства сохла по моему братцу. Каждый раз, когда его видела, готова была писать кипятком. Страдала, плакала из-за него. Ненавидела его девушек. В общем, неразделённая любовь у моей Катюши к моему брату. А сейчас мы выросли, но в сердце моей подруги ничего не изменилось.

– Я по делу приехала. Так что обиды оставим на потом, – начинаю. – О том, что ты натворила сегодня в академии, мы поговорим позже. Мне нужны все данные Громова и быстро, – указываю пальцем на компьютер.

– Вика, тебе не кажется…

– Не кажется! Их двое, Кать. Двое, – начинаю заводиться, как только вспоминаю, что сегодня встретила двух одинаковых Громовых.

– Поясни, – забыв про обиды, смотрит на меня своими огромными глазами.

– У Влада есть брат-близнец, – дрожащим голосом начинаю объяснять. – Возможно, отец моих девочек второй брат. Вадим Громов. Он тоже в нашей академии работает. Я, когда сегодня их двоих перед собой увидела, таких же одинаковых, как и маленькие букашки, стоящие рядом со мной, – выпучиваю глаза, рассказывая об этом, – изначально подумала, что с ума сошла. Затем, что в глазах двоится. А потом, как поняла… Не знала,