Смерть и Золотой человек - Джон Карр
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Ник перелез через ограду и выудил из сугроба цилиндр.
— Сэр Генри, вы знакомы с мистером Вудом?
— Знаком ли? — переспросил Г. М. — Нет. В обществе мы не встречаемся. Я не намерен разговаривать с такими нахалами, если вы это имеете в виду. Думает, ужасно весело лупить людей по физиономии снежками — в его-то возрасте! Хм!
— Сэр Генри, но он не лупил вас по физиономии. В вас попала я.
Г. М. всегда верил в то, во что ему хотелось верить.
— Мне все равно, кто в меня попал, — угрюмо возразил он. — Отдайте только цилиндр… нет, у него я ничего не возьму! Дайте мне его сами, милая девушка… и тогда, может быть, мне полегчает.
— Но как вы здесь оказались, сэр? — осведомился Ник. — Разве у вас нет машины?
— Конечно есть. Насколько мне известно, она до сих пор стоит в сугробе, где я ее оставил. Да уж, сегодня мне исключительно везет!
Бетти прикусила губу.
— Если вы приехали к моему отчиму по делу, боюсь, сегодня он не в лучшем виде. Произошел несчастный случай.
Г. М. неловко помялся.
— Знаю, дитя мое, — ответил он. — Мастерс вкратце описал мне ситуацию по телефону. Потому-то я и приехал.
— Вы хотите сказать, что приехали помочь нам?
— Что ж… наверное. — Вид у Г. М. сделался еще более смущенный. — «Помочь» — слишком сильно сказало. Я здесь потому, что доверяю здравому смыслу. Видите ли… — он окинул молодых людей внимательным взглядом, — Дуайт Стэнхоуп — один из немногих по-настоящему честных людей из всех, кого я знаю. Я не имею в виду бытовую добропорядочность чуть выше среднего уровня, как у большинства из нас. Он честен по-настоящему. Он никого не обманывает, никогда не жульничает. Больше всего на свете он ненавидит жульничество и обман. Когда он впервые обратился ко мне, мне следовало сказать Мастерсу, что он не способен ни на какие мошенничества со страховкой.
— Ни о каком мошенничестве речи быть не может, — согласился Ник. — Старший инспектор успел рассказать вам?
Видимо, Г. М. уже забыл обиду.
— Конечно, конечно. Итак, каково сейчас положение дел?
— Вы о чем?
— Что предпринимает полиция относительно вчерашнего происшествия?
— Никаких действий предпринимать нельзя до тех пор, пока мистер Стэнхоуп не оправится настолько, что ему можно будет задавать вопросы. Если получится.
— Вы хотите сказать «если он поправится»?
— Нет, если он сам попросит о помощи.
— Вот как? — Г. М. метнул на Ника таинственный взгляд из-за больших очков. — Значит, Мастерс полагает, что он может отказаться от дальнейшего расследования? А пока что?
— Суперинтендент Гловер дозвонился до полковника Война, начальника местной полиции. Они вышлют эксперта, который снимет отпечатки пальцев откуда возможно — неофициально, на тот случай, если нам понадобится оружие защиты. Скорее всего, оно нам понадобится.
— Хм! Дальше!
— Но в целом, сэр, создается странное впечатление. Человек грабит собственный дом… Вы специалист по подобным безумным выходкам…
Г. М. польщенно улыбнулся.
— И никому в целом мире я сейчас так не рад, как вам. Что вы намерены делать?
— Не знаю, сынок. Мастерс упомянул обо всем очень вкратце. Вот что еще возбудило любопытство старика. Он ограбил собственный дом. Но почему? Ах, знать бы!
Вы можете предложить какое-нибудь разумное объяснение?
Г. М. фыркнул и принялся растирать нос рукой в шерстяной рукавице; нос побаливал после того, как в него со всего размаху угодил снежок. Скосив глаз, отчего его лицо сразу приобрело зловещее выражение, он попытался оценить размер ущерба. Тут он снова вспомнил о нанесенной ему обиде и помрачнел, как туча.
— По-вашему, — загремел он, — мне больше нечего делать, кроме как давать советы, да еще находясь в таком виде? Посмотрите на мой нос! Раздулся и покраснел, настоящий клюв! Им нужно заниматься. Ноги у меня совсем замерзли. С раннего утра у меня крошки во рту не было…
— Бедненький, — сказала Бетти; даже в самом страшном сне Г. М. не мог представить, чтобы его награждали таким эпитетом. — Совсем забыла!
— Конечно, — согласился Ник, разглядывая внушительный живот Г. М. — Скажите… вы сумеете перелезть через стену?
Пусть и неумышленное, оскорбление было смертельным. Г. М. смерил обидчика грозным взглядом. В первый миг ему захотелось опереться руками о стену и перепрыгнуть через нее, как Дуглас Фербенкс. Однако вскоре он передумал. Осторожно и с достоинством навалился на ограду животом и перекатился на другую сторону, с глухим стуком приземлившись в сугроб.
— Вот и хорошо, — кивнула Бетти. — Теперь идите все время прямо. Мы вас проводим до дому.
— Нет, — возразил Г. М.
— Разве вы не хотите пойти туда?
— За два часа, — Г. М. развернул карту, — я чуть с ума не сошел. Я поклялся себе, что непременно отыщу проклятый дом самостоятельно. И найду его! Просто скажите, где он, и оставьте меня в покое. Я доберусь сам.
— Но мы ведь просто гуляем…
— Вот и продолжайте гулять, — посоветовал Г. М. — Мне необходимо кое-что обдумать. Хочу побыть один. Куда идти?
Бетти беспомощно огляделась.
— Если настаиваете, — заявил Ник, сжав девушке руку, — идите все время прямо; вы его не пропустите. Дом большой, высокий, с зубчатой крышей.
— И весь дом в вашем распоряжении, — добавила Бетти в спину удаляющемуся Г. М. — Уверена, слуги сделают все возможное для того, чтобы вам было удобно.
Г. М. обернулся через плечо.
— Надеюсь, — проворчал он. — Надеюсь. Ну, до скорого!
Они смотрели, как он спускается по пологому склону, ссутулив плечи, широкий, как бочка, в цилиндре, плотно сидящем на голове, и с картой, волочащейся следом. На ходу он загребал ногами, разбрасывая в стороны фонтанчики снега.
— Значит, — прошептала Бетти, — вот он какой — гроза всех преступников!
— Да. Ни за что не подумаешь, что он такой хитрец, верно?
— Верно. Он действительно так умен?
— Да. Все называют его Старик. Но в обычной жизни терпеть не может, когда его воспринимают всерьез. Знаете что?
— Что?
— У меня появилось грязное, низменное желание слепить еще один снежок и снова сбить с него цилиндр — просто для того, чтобы послушать, что он скажет.
Как будто предупрежденный шестым чувством, Г. М., который отошел от них ярдов на двадцать, обернулся и с подозрением посмотрел на них. Бетти застыла на месте.
— Ради бога, не надо!
— Не бойтесь, — успокоил ее Ник. — Я не собираюсь делать ничего подобного. Просто сказал, что у меня появилось такое желание. Вот какое воздействие он оказывает на людей. Вы меня понимаете?
Бетти отвернулась.
— Нет, не понимаю! Хотя… может быть. Сегодня утром вы кажетесь мне совершенно другим человеком, мистер Вуд!
— Как и вы, мисс Стэнхоуп. Может быть, все дело в атмосфере дома?
— Прошу вас, не надо!
Вдали, за присыпанными снегом деревьями, в чаше долины, они видели башенки, купол и флагшток на крыше «Уолдемира», вздымающийся над псевдостаринными зубцами. Ник выдохнул изо рта струйку пара.
— Когда мы с вами были в домашнем театре, — напомнил он, — вы спросили, известно ли мне, что ваш дом называется Домом Масок. Но не объяснили, почему его так называют. Строго говоря, вы еще кое о чем мне не сказали. Мне показалось, вы чем-то озабочены. А потом вы упали в обморок, узнав, что вашего отчима ударили ножом.
Бетти стояла, прислонившись к каменной ограде. Из-под красного капюшона она метнула на него быстрый взгляд, в котором, как показалось Нику, мелькнула жалость. Однако сказать ничего не смогла бы, даже если бы и пожелала.
Позади них на тропинке, вьющейся между каменной оградой с одной стороны и живой изгородью с другой, послышался негромкий скрип, сопровождаемый звоном колокольчиков.
— Эй, на палубе! — позвал голос. — Эй!
Глава 10
К ним приближались маленькие сани — Ник не видел таких уже много лет, — которые везла всхрапывающая лошадь, очевидно непривычная к подобной работе. В санях сидели двое. Одним был Буллер Нейсби в цилиндре, с воротником, поднятым до ушей. На козлах сидел второй — жилистый молодой человек в синем бушлате и флотской фуражке. Очевидно гордясь производимым им впечатлением, он ловко взмахнул хлыстом, подъезжая к повороту.
— Эй! — повторил он. — Бетти!
Бетти замахала в ответ; когда она повернулась к Нику, лицо ее дышало неподдельной радостью.
— Это Рой Доусон, — сказала она. — Капитан Доусон!
— Смотрите, куда едете, глупец, — сухо заявил мистер Нейсби. — Хотите, чтобы мы перевернулись?
Капитан Доусон встал, потянув за собой меховую полость; мистер Нейсби с трудом удержал ее.
— Лево руля! — скомандовал он. — Отдать концы! Тише ход! Стоп машина! Что такое случилось с проклятой лошадью?