Агент перемен - Шарон Ли

Она пожала плечами, и ее ответная улыбка была совершенно искренней.

– Мутация в приемлемых рамках. Так сказано в моих документах.

– А я именно это и говорю, – пробормотал он, – потому что реальной разницы нет. Заметной разницы. Я слышал, что все мы происходим от одного семени – земляне, лиадийцы, икстранцы.

– И икстранцы тоже? – Едва он успел кивнуть, как она уже ухватилась за другой факт: – Ты это официально утверждаешь?

Он провел пальцем по гладкой эмали знака Эроб.

– Мой отец утверждал. У него был доступ к наиболее полным генетическим данным и… кое-какой другой информации. По правде говоря, он передал эти сведения Партии Земли.

– Что?! – Она непонимающе уставилась на него. – Партии Земли? И что они сделали – посмеялись над ним?

Он снова повел плечами, стряхивая неожиданное напряжение.

– Они попытались подослать к нему убийцу.

Она выдохнула воздух сквозь зубы, почти что присвистнув.

– Это на них похоже, знаешь ли. Особенно если они решили, что он прав. Но ты сказал – они попытались.

Он опустил глаза, взял диск и стал его поворачивать.

– Они попытались… Он шел с моей матерью – она была его спутница жизни, понимаешь, а не жена по контракту. Она увидела, как тот человек вынул пистолет, – и шагнула вперед, оттолкнув отца в сторону. – Он продолжал крутить диск в пальцах. Свет переливался по многоцветной поверхности. – Выстрел попал в нее. Они стреляли разрывной пулей. У нее не было шансов.

– И поэтому, – проговорила она после долгого молчания, – ты объявил вендетту всем землянам.

Его брови тесно сомкнулись.

– Нет, не объявлял. – Он небрежно бросил диск на мягкую крышку. – Какой смысл объявлять вендетту землянам? Из-за того, что один человек с пистолетом сделал то, что ему приказали? Возможно – вероятно, – он считал, что защищает свою семью, свой Клан, свою планету – всех – от какой-то ужасной судьбы. Я бы счел, что смерть одного человека – это очень дешевая цена, которую можно заплатить за то, чтобы в один момент покончить с подобной угрозой.

Он согнул руки и откинулся назад.

– Вендетта? Энн Дэвис, которая приняла меня как своего и вырастила как своего, – она была землянка, хотя мой дядя, ее спутник жизни, был лиадийцем. – Он с полуулыбкой посмотрел на нее. – Мы с тобой могли бы стать партнерами, даже если бы ты была чистокровной землянкой. Между нашими расами нет ничего такого, что делало бы нас естественными врагами. Нет. Никакой вендетты.

Он взял Знак Клана Эроб и подал его Мири.

– Думаю, – медленно проговорил он, когда она приняла у него свой Знак, – что ни к чему мыслить такими категориями, как «лиадийцы», «Стая», «люди» или даже «икстранцы». Думаю, лучше думать – и говорить – конкретно: «Вал Кон», «Мири», «Точильщик». Если нужна категория крупнее – потому что для некоторых вещей нужно больше народа, – разумно думать: «Эроб», «Корвал», «Средняя Река». Тогда группа остается достаточно маленькой, чтобы все еще можно было перечислить тех, кто в нее входит. Если группа достаточно маленькая, то со временем можно узнать ее членов, части Клана. Разве есть угроза в словах «Хранитель», «Точильщик», «Терренс»?

Она продолжала держать на ладони Знак Клана. В ее глазах отразилось недоумение.

– Ты этому научился не в шпионской школе, – прямо заявила она.

Он опустил глаза и начал легко прикасаться к клавишам омнихоры.

– Да, – очень тихо сказал он. – Наверное, не там.

Она расстегнула кошель и сунула туда доказательство своей связи с Кланом Эроб, не отводя глаз от затылка Вал Кона, склонившегося над омнихорой.

– Тогда почему ты шпион, а не разведчик?

Контур ярко вспыхнул, и Вал Кон вскочил, прижав ладони к клавиатуре, готовясь положить конец той смертельной угрозе, которую она для него представляла. Он увидел, как в ее глазах вспыхнула изумление, однако она мгновенно пригнулась в боевой стойке, чтобы отразить его нападение. Тренированный противник, который с каждым мгновением становился все опаснее…

– Мири… – Его голос сорвался, и он судорожно вздохнул. Подняв руку, он смахнул со лба прядь непослушных волос и сознательным усилием воли заставил Контур уйти из его сознания. – Мири, пожалуйста… Я… я хотел бы… сказать тебе правду. Я намерен сказать тебе правду.

Он увидел, как она делает над собой ответное усилие, как напряжение боя уходит из ее плеч и ног. Выпрямившись, она неуверенно улыбнулась.

– Но мне не следует искушать судьбу?

– Что-то вроде того, – согласился он, снова убирая волосы со лба.

Упрямая прядь тут же снова упала.

– Тебе надо бы постричься.

После прилива адреналина навалилась усталость. Его немного трясло, но в то же время ему было удивительно спокойно. Он мимолетно улыбнулся.

– Мне трудно серьезно отнестись к такому предложению, поскольку оно исходит от человека, чьи волосы отросли ниже талии.

– Мне нравится носить длинные волосы.

– И ты еще считаешь себя солдатом?

– Угу. Но, видишь ли, мне было велено никогда не стричься. Я просто выполняю приказ командира.

Он засмеялся и неожиданно почувствовал, что ему хочется говорить. Объясниться. Оправдаться.

– Приказы бывают непростыми, правда? – сказал он, снова усаживаясь за омнихору. – Я прилетел на эту планету потому, что здесь находился человек, который представлял большую опасность для очень-очень многих людей самых разных форм и размеров. Человек, который считал, что если чье-то сердцебиение или состав крови не совпадают с его собственными, то это – вырожденец, ничтожество. И этот человек убивал и мучил тех, у кого не было надежды. Я летел сюда по приказу, но, увидев дела этого человека, я уверен в том, что поступил правильно. Наверное, сюда прислали меня, потому что в случае неудачи все списали бы на вендетту, и никто не стал бы копать глубже.

Он помолчал и продолжил уже медленнее:

– В конце концов, шпион я или разведчик, но я доброволец, правда? Я уже вызвался идти первым, избавляя вселенную от опасностей. Шпион или разведчик – это одно и то же. В любом случае я – агент перемен. Расходный материал, слишком удобный инструмент, чтобы им не воспользоваться. Иногда, – продолжил он тихо, – инструменты программируют так, чтобы они себя защищали. Например, эту омнихору можно без труда двигать по гьотту. Однако если бы мы попытались вынести ее из здания, она начала бы выть или просто перестала бы работать. – Он внимательно посмотрел на Мири. – Эта омнихора может даже не знать, что она сделает, когда граница будет пересечена. Некоторые схемы для нее недоступны. С инструментами порой так бывает.

Мири беспокойно кивнула.

– Но люди… – начала было она, однако оборвала возражение, когда дверь открылась, пропуская Хранителя и Помощника.

– Было договорено, – сообщил им Помощник, – что мы все вшестером пообедаем в так называемом «Гроте», расположенном внизу этого заведения. Обещано, что там будет музыка, что наш старший брат найдет приятным. А еще там будут танцы, что, как нам показалось, может быть приятно нашим друзьям-людям. И, – добавил он, понизив голос до того, что, как решила Мири, должно было обозначать шепот, – форма «Грота» может быть приятна нам всем, поскольку она напоминает систему пещер, расположенную на этой планете. Мы заказали столик на восемь часов и надеемся, что до празднества будет достаточно времени, чтобы вы успели освежиться, украсить себя и приготовиться. Нам не хотелось бы, чтобы вечер начался с неподобающей поспешностью.

Люди переглянулись, и Вал Кон поклонился.

– Мы благодарим вас за вашу внимательность. Шести часов для наших приготовлений будет более чем достаточно. Мы будем готовы к нужному моменту.

– Значит, все очень хорошо, – сказал Помощник. – Если вы позволите, мы сейчас совершим свой уход, чтобы провести должные анализы и также совершить приготовления к вечеру. Он обещается быть временем важных разговоров.

Люди поклонились в знак благодарности и согласия. Мири попыталась скопировать гибкий стиль Вал Кона и обнаружила, что он требует гораздо больших усилий, чем кажется со стороны. Стая ушла к себе.

Мири вздохнула.

– Ну, я не знаю, как я могу себя украсить, хотя идея насчет освежиться меня привлекает. Может, закажу у автокамердинера стильную новую рубашку.

Она говорила сама с собой, не ожидая ответа. Слова Вал Кона заставили ее подскочить от неожиданности.

– Знаешь, туда нельзя идти в таком виде, – серьезно сказал он. – Это же самый шикарный курорт на планете.

– Угу, но я не могу идти и в тех нарядах, которые предлагает этот камердинер! Ты хоть посмотрел, сколько эти штуки стоят? На деньги, которые тут просят за пару туфель, я могла бы организовать вторжение на Землю! Я здесь для того, чтобы получить мои деньги, или ты забыл? Дошло до того, что мне приходится доливать в кинак воду, чтобы выпить вторую рюмку. И я не могу влезать в долги, чтобы заплатить за вещь, которую надену всего раз в жизни!