Не любовью единой (Новеллы о женских судьбах) - Ольга Воронцова

Клавдий молча рассматривал застарелые шрамы от плетей на спине мима Мнестера. Что-то такое он вспомнил: действительно, подарив эту живую игрушку своей юной жене, он сказал, чтобы актер выполнял все повеления императрицы. Клавдия передернуло при мысли о том, что руки Валерии ласкали эти позорные рубцы на теле лицедея.

Клавдий еще раз окинул взглядом группку заговорщиков. Мысленно он поставил себя - старого, хромого, с дряблым подернутым жирком телом и плохим запахом изо рта - рядом со стройным красавцем Гаем Силием, который в упор смотрел на императора и криво улыбался, блестя белыми крепкими зубами. Клавдий почувствовал, как внутри у него поднимается волна ярости. Конечно, на что он надеялся, старый дурак, на свои романы из жизни этрусков. Очень ей были нужны его ученые сказки, вот что ей было нужно, суке!

Клавдий сделал жест, понятный всем, и осужденных на смерть потащили с плаца убивать.

Клавдий, словно вспомнив о чем-то, хлопнул себя по лбу и прошептал несколько слов на ухо консулу Вителлию. Тот метнулся к ближайшему трибуну и коротко повторил ему приказ императора. Трибун, придерживая меч, опрометью бросился за осужденными, и Клавдий увидел, как от толпы отделили гомосексуалиста Цезонина и Плавтия Латерана, племянника командующего римской армией в Британии Авла Латерана.

* * *

Вечером того же дня Клавдий обедал во дворце все в той же компании. Словно по уговору никто не вспоминал о казнях и вообще о том, что случилось. Однако после обеда Клавдий встал с ложа и на ходу сказал Нарциссу:

- Завтра я хочу видеть Валерию.

Император удалился в свою спальню, а Нарцисс, переглянувшись с Луцием Вителлием, быстро вышел из дворца и направился в лагерь преторианцев. Когда стемнело, из ворот лагеря выехали три всадника и, пришпорив лошадей, галопом поскакали на северную окраину Рима. Здесь возле садов, разбитых еще Лукуллом, они спешились, привязали лошадей к дереву. Один центурион остался их охранять, а двое других пошли в глубь усадьбы. Впереди быстро семенил секретарь Нарцисса вольноотпущенник Эвод, за ним, широко шагая, двигалась внушительная фигура трибуна.

При их виде Валерия Мессалина все поняла сразу. Она схватила кинжал и приставила лезвие к своей груди, потом горлу. Но на последнее усилие у нее не хватало сил. И тогда, отбросив нож, она упала ничком на землю, накрыв голову подолом.

Эвод что-то кричал, ругая ее самыми последними площадными словами, но трибун молча отодвинул его и, шагнув к распростертому на земле женскому телу, вытащил меч. Клинок блеснул в свете луны и погрузился в плоть. Отчаянный женский крик нарушил тишину сада. Белая одежда Мессалины окрасилась в черный, в лунном свете, цвет крови. Трибун крякнул, выдергивая меч, и снова ударил им, на этот раз удачнее. Женский вопль оборвался и перешел в хрип. После третьего удара затих и хрип.

Эвод нагнулся, приподнял подол с лица Мессалины и удовлетворенно кивнул. Императрица была мертва.

* * *

На следующий день Клавдию доложили, что его жена волей богов скончалась, не вынеся позора. Император на удивление спокойно воспринял эту весть. Он не сказал ни слова, только потребовал вина. Этот и еще несколько дней подряд он пил без просыпу, предаваясь самому разнузданному разврату с наложницами. Один раз он пьяный выбежал из дворца и, добежав до казарм преторианцев, плакал там перед солдатами и кричал, что больше никогда не женится, потому что все женщины распутницы и место им всем в одном большом лупанаре под названием Рим. Новобранцы в открытую смеялись над седым императором, а ветераны, раздавая юнцам затрещины за неуважение власти, сочувственно качали головами и говорили друг другу: "Эк разбирает нашего старика! Видать, сильно любил он свою непутевую женушку".

Через неделю Клавдий пришел в себя, с удивлением обнаружив, что лежит в постели, а рядом сиделкой дремлет его племянница Агриппина. Старый император заплакал, а Агриппина гладила его, как маленького, приговаривая: "Все будет хорошо, вот увидишь, мой любимый дядюшка".

* * *

Спустя четыре месяца император Тиберий Клавдий Друз Германик женился на своей племяннице Агриппине, для чего сенат срочно принял закон, который отныне позволял римлянам женится на своих племянницах, не считая это кровосмесительством. Спустя еще месяц сын Агриппины Нерон был помолвлен с дочерью Клавдия от Мессалины Октавией. Через год Клавдий усыновил Нерона и сделал его сонаследником своего родного сына от Мессалины Британика. Еще через два года, когда Нерону исполнилось шестнадцать лет, была сыграна его свадьба с Октвией. А вскоре после этого император Клавдий поел грибов и умер.

Правда, умер не сразу. От ядовитых грибов его стошнило. Тогда Агриппина дала мужу лекарство, и от этого лекарства Клавдий через несколько минут умер уже окончательно. Императором был провозглашен семнадцатилетний Нерон, а регентом при юном императоре его мать Агриппина.

На следующий год чем-то несвежим отравился и умер прямо на пиру у Нерона сын Клавдия и Мессалины Британик. А через четыре года возмужавший император Нерон после нескольких неудачных покушений на свою мать Агриппину, мешавшую ему править Римом по-своему, попросту приказал ее зарезать, что и было выполнено палачом-центурионом, которому Агриппина сама подставила живот с криком: "Поражай чрево!"

Министра Нарцисса как человека, слишком много знавшего, казнили в первый же год императорства Нерона. Министр Паллант продержался при Нероне целых семь лет, но в конце концов казнили и его. В год казни Палланта император Нерон развелся с дочерью Мессалины и Клавдия Октавией и приказал ее убить.

Уцелел только Луций Вителлий, который "прожил долгую жизнь, изведал радость и горе, и теперь утомлен и тем, и другим", думая об участи своего сына. До императорского трона Луций Вителлий так и не добрался, хотя все шло по плану: все оставшиеся отпрыски династии Юлиев-Клавдиев истребили друг друга, а последнего - изгнанного из Рима императора Нерона убили его же рабы. Вителлию хватило терпения дождаться своего часа, но не хватило времени, чтобы воспользоваться плодами своей многолетней интриги: он был уже слишком стар. Вместо себя римским императором он сделал своего сына Авла Вителлия. Правда, тому явно не хватало ума своего отца и продержался он недолго, не прошло и года, как римская чернь растерзала его. Императором стал родоначальник новой династии Флавиев Божественный Веспасиан, прославившийся своими бессмертными словами: "Деньги не пахнут". Эти исторические слова Веспасиан сказал своему сыну Титу, который стеснялся, что отец стал брать с римлян плату за пользование общественными туалетами.

От Древнего Рима до наших дней осталось не так уж мало. Развалины Колизея и откопанные из-под пепла Везувия Помпеи и Геркуланум, римское право, ставшее основой современной юриспруденции, - и твердая уверенность в том, что деньги не пахнут, что достаточно прийти и увидеть, чтобы победить, что жена Цезаря выше подозрений. А также то, что потерявшую последний стыд женщину надо называть Мессалиной.

Любовь и ревность Алиеноры

Аквитанской, королевы двух берегов

В истории средних веков, когда культ Прекрасной Дамы достиг такого расцвета, что от него зависели судьбы мира, было много замечательных женщин. Но среди них особняком стоит Алиенора Аквитанская, женщина-эпоха. Жена двух королей и мать двух королей, Алиенора прожила очень долгую жизнь, вела войны и перекраивала карту мира. До сих пор многие считают ее выдающимся политиком своего времени, но на самом деле движущей силой всех поступков Алиеноры были любовь, ревность и материнская преданность обычные женские чувства, которые, если ты не королева, не оставляют никакого следа в истории стран и народов.

Последняя воля Людовика VI

Полуденное апрельское солнце совсем не радовало и не грело своим теплом ослабевшего Людовика VI. Несмотря на поздний час, король Франции все еще лежал в кровати и предавался печальным размышлениям. Он чувствовал, что на этот раз злокачественный понос все-таки сведет его в могилу. Два года назад придворным врачам чудом удалось спасти короля от дизентерии, но сейчас положение было куда более серьезным.

Вспоминая свои бесславные подвиги, Людовик понимал, что его меланхоличный сын не сможет сберечь последние жалкие клочки королевства. Кого-кого, но только не Людовика Младшего представлял король своим наследником.

"Боже мой, - думал Людовик, - как глупо и бесславно умер Филипп. Кто мог предположить, что причиной смерти моего старшего сына и моей главной надежды станет самая обыкновенная грязная крестьянская свинья?"

Это произошло почти семь лет назад. Филипп вместе со спутниками возвращался с прогулки во дворец. Решив сократить путь, молодые люди переехали Сену вброд. Конь Филиппа уже вышел на крутой берег реки, когда под копыта кинулась свинья, сбежавшая со двора нерасторопного мясника. Принц, как и все члены королевской семьи, был хорошим наездником, но не смог удержаться в седле вставшего на дыбы коня. Когда спутники спешились и подбежали поднять его, юноша был уже мертв.