Тварь - Андрей Михайлович Кулагин
Шрифт:
Интервал:
Закладка:
Сергей был крайне взволнован – его глаза бегали, руки тряслись. Севка же был образцом спокойствия, он сидел, смотрел на друга и улыбался. Сергей кусал булку и проглатывал её, практически не пережевывая, а затем торопливо запивал компотом. Он даже не чувствовал её вкуса, он вообще ничего не чувствовал, кроме страха.
Севка ел аристократично, с достоинством. Он понемногу откусывал булочку, тщательно пережёвывал её и аккуратно запивал компотом. Сергей быстро расправился со своей едой и смотрел на друга. Спокойствие Севы восхищало. Он тянул время до последнего и, нужно сказать, к концу Севкиной трапезы Сергей чувствовал себя более уверенно.
– Всё. Я встаю и иду. Ты за мной. И не семени, – спокойно сказал Севка.
Он встал и величаво пошёл к выходу, но на полпути остановился, развернулся лицом к кассе и вежливо обратился к бабушке:
– Спасибо! Было вкусно!
– Не за что, ребята… А платить? – пробормотала кассирша, а затем громко и истерично крикнула, – Мальчики, а платить?
Севка развернулся и так же величаво пошёл к выходу, сзади на трясущихся ногах семенил Сергей. Пуль длился несколько секунд, но Сергею казалось, что они шли минут пять, лицо его покраснело, пульс зашкаливал.
– Ну что? Страшно было? – спросил Севка на улице.
– Да! – энергично закивал головой Сергей, – Очень страшно.
– Я видел. Но в конце ты держался лучше, на выходе разве струсил… Так же?
– Да!
– Вот, видишь? Я тебя натренирую…
И он не соврал. В разных столовых Грязевска они повторяли этот трюк с десяток раз, и в конце курса Сергей вёл себя едва ли не наглее своего учителя.
Наконец наступило время экзамена. Маша Иванова жила через дом от наших героев. Экзаменатор и экзаменуемый застыли под окнами её дома.
– Её нужно ошеломить, Серёга, чтобы было ясно, что ты мужик. Камешком в окно кидаешь, она высовывается, а ты ей в лоб прямо!
– Камнем? Зачем, это же больно? – ужаснулся Сергей.
– Дурак! Не камнем, а признаёшься в лоб. И всё, она твоя! Они решительных любят…
Сергей понятливо кивнул, нагнулся и поднял камешек.
– Да ну, что ты поднял? Горошина… На вот этот, – Севка подал камень поувесистей.
– Нет, этим и разбить можно.
– Ай, да ну тебя… Где её окно?
– Вон, на третьем, где тюль желтоватый, – без задней мысли сказал Сергей и даже показал пальцем.
Звон стёкол долго стоял в его ушах: Севка не задумываясь бросил камень, но слегка не рассчитал силу и разбил окно. Сергей было дёрнулся, чтобы убежать, но был остановлен.
– Куда? Стоим…
– Ты ж его разбил!
– Главное ввязаться в драку, как говорил великий Суворов, – уверенно сказал Севка.
– Нам историк говорил, что это Наполеон сказал…
– Да какая разница? Они оба достойными мужиками были… Главное не бойся! Помнишь? Признаёшься громко, прям в лоб!
Разбитое окно открылось, из него по пояс вынулся небритый мужик в белой майке – отец Маши.
– Это вы мне стекло разбили?
– Да! Я Сергей Серов! Я люблю вашу дочь Машу! – прокричал Сергей.
– Бравый кавалер! Стойте там, я сейчас вам её вынесу, – расхохотался мужик и исчез.
– Ну как я? – спросил Сергей у друга.
– Круто! Ты очень смелый. Такой смелый, что я даже завидую тебе. Но на сегодня смелости хватит… Побежали-ка мы домой, Серёга!
Ближе к вечеру отец Маши пришёл к Сергею домой. Он не взял с собой дочь и пришёл не для того чтобы обсуждал детали будущей свадьбы, речь шла про выбитое окно. Отец Сергея и отец Маши от души посмеялись, потом отец Сергея купил новое стекло и они вместе с "тестем" поменяли разбитое стекло на новое.
Нужно сказать, что поступок Сергея пленил только отца Маши, сама девочка осталась холодной. Ей нравился кто-то из старших. Чуть погоревав, Сергей принялся обхаживать других. С такой смелостью и таким учителем у него не было шансов на провал. Машу он всё же добился, но гораздо позже, на последнем курсе университета. Впрочем, это уже другая, не такая интересная история…
И картошка, и мясо были обречены, Сергей хоть и медленно, но верно всё съел. Он вспоминал эту историю и улыбался, в жизни всегда есть воспоминания, которые вызывают невольную улыбку.
Но в голове Сергея, на фоне той истории, никак не уходила мысль про того самого клептомана. Мозг человека иногда сочиняет что-то изощрённое, а порой ужасно странное.
"Там, в столовой, мы ничем не отличались от этого чиновника, разве что мы не прятались и были детьми, – размышлял Сергей, – Но что он знает об адреналине? Вот если бы я пошёл, допустим, в дорогой ресторан, набрал бы там всего-всего на бешеные деньги, а потом как-нибудь свалил не заплатив… Вот это был бы таааааакой адреналин… Да нет, бред!"
Сергей понимал, что это очень глупо и прогонял эту мысль. Но мысль не особо спешила уходить.
"…Не повзрослею! Это так скучно…" – слова Игоря гладили плохие мысли по голове и принуждали их остаться.
Мысли о ресторане начали укореняться. Сергей ещё раз вспомнил детскую историю и то небывалое чувство уверенности, после риска. Если риск (даже если он бессмысленный) оправдывался и проходил без провалов (а таких провалов Сергей не припоминал), то окрылял он невероятно. Азарт – это болезнь, но как же приятно, когда ты выигрываешь, а потом ставишь всё на карту и выигрываешь ещё раз.
Сергей всё же решил заняться этой сущей ерундой, которая могла его опозорить в случае провала, и не принесла бы ничего, по крайней мере, материального, в случае успеха, кроме разве что бесплатного шикарного ужина.
"Материального ничего, – размышлял Сергей, – А эмоции принесёт. Самое дорогое в жизни, это эмоции…"
Руководствуясь только этими странными доводами, он начал составлять примерный план действий. Сначала Сергей оценил свой внешний вид. В зеркале он увидел мужчину, которому бы не помешало постричься и побриться.
"Побриться хоть… А хотя… Нет. Надо идти именно так, для конспирации. Побреюсь, стану самим собой, а так другой человек почти…" – Сергей мыслил почти как преступник.
После он наметил цель. По ресторанам Сергей никогда не ходил, но самые дорогие, естественно были на слуху у всех, даже у тех, кто их не посещал. Выбор Серова упал на ресторан "Северное сияние". В девять вечера Сергей оделся, взял с собой сумку на ремне, положил в неё телефон, деньги и паспорт. Он
