Хроники Акаши. Том 2: Плетение мандал (СИ) - Ветрова Василиса

Мы с Такной киваем друг другу и встаём в круг. Два жреца, мёртвый и две жертвы – ритуал начинается. Я начинаю читать заклинание, включая кристаллы-направители. Душа сына императора дрожит и мечется в ритуальном круге. Сам император, наблюдающий за нами, тоже дрожит, сжав кулаки до побелевших костяшек. Хор служителей в эйфории подхватывает выученные на зубок слова заклинания. С камней шепчут, закатив глаза, жертвы. В храме становится душно и плотно. Огонь факелов мечется, играя тенями. Или это уже не тени, а души, готовые прорваться за грань?

Скоро откроются ворота. Важно поймать момент…

Пора!

Я киваю не сводящему с меня глаз Такне.

Знаю, несмотря на все сомнения, рука у него не дрогнет. А у меня тем более.

Два кинжала синхронно устремляются вниз, в сердца жертв. Два чуть слышных крика, больше похожие на стоны наслаждения, срываются с губ. В ярком вихре энергии устремляются вверх души. Туда, в высокие миры. Но ритуальный круг и направители срабатывают точно.

Поток сияющей энергии сдувает их на тощую душонку сына императора. Они закручиваются спиралью и падают в неё, словно в бездну. Угасают, будто и не было!

И тут открываются ворота. Три души устремляются вниз по потоку.

– Нет! – Император срывается с места и кидается ко мне. Он сжимает моё запястье, рот искажается в крике: – Сделай же что-нибудь!

Я смотрю в его безумные глаза, пораженный страшной догадкой:

– Самоубийца! Двое нужны только, чтобы открыть ворота. Третья жертва.

– Позор! Какой позор! – задыхаясь, шепчет Император, и тут же его лицо искажается яростью. – Нужна третья жертва. Делай, что должен!

У меня остаются мгновения, падение вот-вот будет необратимым. Такна! Он в круге, и его яркая энергия слепит. Такна – бывшая жертва. Предназначенный для жертвы. Секунда длится вечность, как и мой мучительный выбор. Я выкидываю вперёд руку с кинжалом. Точно в сердце.

Такна не кричит, в его глазах отражается боль, удивление и… презрение, которое сменяется укором. Лёгкая полуулыбка касается его губ, прежде чем холодные искры голубых глаз затухают навсегда.

Дальше поток делает своё дело. Душа сына Императора наполняется светом и перестаёт падать. Вместо неё вниз, словно в чёрную воронку, устремляется Такна.

Император шепчет слова благодарности, а я беззвучно кричу, сожалея о своем выборе. Мне страшно больно видеть, как затухает та яркая сила, что всегда так привлекала меня в ученике. Какая ошибка! Что я натворил!

Я кидаюсь к кинжалу, что торчит из груди Такны. Не знаю, зачем, чтобы убить… кого? Императора? Принести в жертву себя и отправиться вслед за учеником? Но уже поздно. Ворота закрываются.

– Нет! Такна! – я кричу, и по моим щекам текут слезы. Как вернуть, как остановить падение? Что я наделал!

– Нет! – крикнул я и подскочил на кровати. Осознание непоправимой, чудовищной ошибки буквально резало сознание на части, пока через несколько секунд я не вспомнил себя.

Спальня. Мандалы. Я – Андрей. Не жрец, провожающий за грань. Просто программист. Но я был им. Я убил ученика, которого, кажется, любил как сына.

Я встал, раздвинул шторы и распахнул окно. В комнату ворвался прохладный утренний воздух. Нужно набрать полную грудь, успокоиться, отогнать остатки кошмара.

Проклятые неорганы! Готов поспорить, они специально устроили мне такое путешествие.

Глава 7

Из-за этого сна, вернее, воплощения, настроение было крайне паршивым. Ещё голова гудела, будто мы не чай вчера пили, а нормально так накатили портвейна. Ненавижу портвейн. Ещё со студенчества, как вспомню эти три семёрки, так воротит.

Я вышел развеяться на улицу, и ноги сами привели в Ботсад МГУ. Кругом сновали парочки, народ рассекал на самокатах и роликах. Солнце пригревало по-летнему, прохожие радовались теплу, радостно щурились, подставляя лица тёплым лучам, словно стараясь впрок напитаться теплом перед осенью. А у меня на душе скребли кошки. На впечатления от сна наложились мысли о Коляне и его родственниках. Я присел на лавочку, ту самую, на которой ел медитативную сосиску.

В кармане зазвонил телефон. Я выхватил его и чуть не подскочил на месте: Колян!

– Алло! – заорал я в трубку.

– Как дела? – словно ни в чём не бывало поинтересовался он.

– Нет, это ты мне скажи, как у тебя дела! – возмутился я. – Может, ты думаешь, что мне пофиг, но я, вообще-то, волнуюсь.

– Извини, – Колян замялся. – Там такое начало твориться от твоей плитки, что до сих пор страшно. А звонок, даже сообщение – это ментальное присутствие, я опасался, что… Рома тебе, наверное, всё рассказал?

– Рассказал, – ответил я. – Неужели до сих пор актуально?

– Не знаю, – признался Колян. – Но я на всякий случай подальше от квартиры отошёл, чтобы тебе позвонить. Ты не знаешь, почему Рома трубку не берёт? Не могу связаться с ним.

– У него обострение этой его хандры или чего там, – теперь уже я замялся. – О матери опять стал переживать. Маша у него телефон отобрала и сказала, что это всё из-за нашей магии. Меня в лабораторию не пускают больше. Ни Ромы, ни ребят не видел.

– Ясно, – протянул Колян. – Жаль. Наверное, случай с моими его спровоцировал.

– А как они там? Твои?

– Совсем плохо, – пожаловался Колян. – Я почти не выхожу из квартиры, чтобы поддержать слои. Сначала вроде стабилизировалось, а в прошлое воскресенье было что-то такое... Брат ничего, а мать с отцом стали рассыпаться, будто что-то выкачивало их энергию. Я не увидел каналов, а Ромы рядом не было. Кажется, что это была атака. Но, может, я выдумываю. Какая атака? Они просто старше, у них изначально меньше энергии.

– А некроманты твои что говорят? – спросил я и затаил дыхание. В прошлое воскресенье, когда мы ходили в сон к Хельге, была битва с претами. Неужели между мной и родственниками Коляна действительно установилась какая-то связь? И через проекцию комнаты атака задела и их?

– Они тоже не видят каналов, – вздохнул Колян. – И вообще, Алекс настроен пессимистично. Говорит, что ничего сделать нельзя, лучше отпустить их. Чтобы души, значит, погибли. Всё время мы с ним искали пути, он давал надежду, а тут. Я чуть не выгнал его из квартиры!

Колян прервался и несколько раз вздохнул в трубку, но продолжил уже спокойно:

– Но если его выгнать, я потеряю последнюю надежду.

– Ну, у тебя есть мы, – ответил я. – Зачем тебе какие-то мутные некроманты? Мне они не нравятся…

– Андрей! – перебил меня Колян. – Я не хочу, чтобы кто-то из наших знал мою тайну. Ты ведь никому не рассказал?

– Нет конечно, – бодро соврал я. – Это же твоё дело. Но почему бы тебе самому не…

– Вот и хорошо, – Колян снова прервал меня. – И не надо. Дело даже не в том, что они подумают, когда узнают, что я собрал людей, чтобы подпитывать вниманием слои. Ты ведь сидел вместе с нами, атмосфера тепла, дружбы, веселья какого-то. Пусть эта тусовка такой и останется. Не надо её портить. Ладно?

– Ну, она не останется, – возразил я. – Из-за всего этого компания уже раскололась. Ты собирал людей.

– Ничего, ещё соберемся, – ответил Колян. – Всё будет хорошо.

Я даже не сразу понял, что он отключился, и попытался всё объяснить тишине в трубке. Ну, зашибись! Что будет хорошо, если вот так прятать голову в песок? Это он не знает, что у некромантов рыльце в пушку! Я плюнул и набрал номер Коляна. Хватит уже этих секретов!

Но вызов тут же оборвался. Второй звонок тоже не прошёл. Чёрт! Он, похоже, меня заблокировал! Вот ведь идиот!

Я поднялся, чтобы идти к метро. Надо приехать и рассказать лично, раз уж так. Но тут же пришли другие мысли: и о возможной проекции моей плиточной защиты на квартиру Коляна, и о состоянии Ромы. А что будет с Коляном, если он узнает? И так ведь уже не в себе. А Рыжий, похоже, ничего не рассказал ни о битве во сне, ни о нашем с Вадимом визите. Но явно старается пойти на попятную, даже не делает вид, что пытается помочь. Или неорганы и ему велели не лезть в это дело? Кто знает, о чём они там договорились.