Значение Православия в жизни и исторической судьбе России - Алексей Царевский

Внешнее обоснование и укрепление русского царства, с одной стороны, и изменение внутреннего строя общественных и семейных отношений в народе русском, с другой, явились только результатом и естественным следствием того благотворного воздействия, которое произвело Православие на личность русского человека. Православие облагородило и образовало все лучшие инстинкты русской души, улучшило и возвысило ее духовные качества, существенно изменило весь нравственный облик русского человека. На всем поведении и деятельности последнего легла неизгладимая печать Православного христианства: русский человек стал мыслить о всем на свете с точки зрения своей святой веры и делал всякое дело «по писанному», по церковному; интересы веры стали на первом плане в его сознании, а учение, взгляды, предписания и советы церкви Православной сделались единственно руководственными в его жизни. Религиозность явилась типическим свойством, специальной особенностью русского человека и качества православного христианина — главными национальными чертами русского характера. Вышеупомянутый иностранный обозреватель России Леруа Болье, на основании наблюдений даже и над современной русской жизнью, пришел к заключению, что русский человек «носит крест не на груди только, а и в сердце своем», что у него «душа христианская», что между Евангелием и русскою душою есть какое-то внутреннее родство, в силу которого трудно бывает решить, что доброго идет у русского человека от знакомства его с Православною верою и что прямо от его души [1].

302. Православие стало основой русского мировоззрения.

Преобразуя душу русского человека, Православие прежде всего овладело его умом, легло в основу русского мышления и надолго определило собою все русское миросозерцание. Не тронутый еще никакою человеческою культурою, русский человек смиренно и всецело покорил ум свой свету истины Христовой и беспрекословно предался церкви святой. Не человеческая мудрость, а благодать таинств, с крепкою верою принимаемых, воспитала душу его; не разум земной, а Слово Божие вразумляло его и молитвенное общение с Первоисточником всякого света и знания настраивало мысль его. Не поднимая разума своего на разум Божий, русский человек доверился Православию с простотою сердца и теплотою чувства и всецело заполнил мысль свою вопросами душевного спасения. Вместо наук он усвоял смиренномудрие и углублялся в книги благодатного закона. «Братие, не высокоумствуйте — внушали учители народу: но в смирении пребывайте. Аще кто ти речет: весили всю философию? — и ты рцы ему: эллинских борзостей не токох, ни риторских астрономов не читах, ни с мудрых философы не бывах, а учуся книгам благодатного закона, аще бы мою грешную душу очистити от грехов» [2]. Сознавая пользу просвещения, благоразумные отцы древнерусские убеждали детей своих: «учися грамоте!», но вместе с тем предусмотrительно добавляли: «учися и держати ум: высочайшего не ищи, глубочайшего не испытуй, но елико ти предано от Бога, си содержи» [3].

303. Русский народ усвоил сущность Христианства. Православие было единственным источником просвещения.

Конечно, отчетливое религиозное знание и определенное понимание всех догматов Православного христианства не могло сделаться сразу духовным достоянием русского человека, но основы Православия, важнейшие истины его и существеннейшие понятия каковы: о Боге, Творце и Промыслителе мира, о Божией Матери, Заступнице рода христианского, о святых угодниках Божиих, ходатаях пред престолом Всевышнего за грешного человека, о вечном блаженстве праведников и мучении грешников, и некоторые другие,— несомненно были восприняты и усвоены всем народом русским. А в этих истинах — сущность христианства; они-то и окрылили разум русского человека, воспламенили его чувства и родили в нем искреннюю, неподдельную и увлекательную набожность русскую, которая нередко даже и доселе служит предметом удивления для целого мира. До какой степени мысль русская прикована была к вере святой и, с другой стороны, насколько ревниво русский человек старался соблюсти себя даже от самомалейших нарушений того, что указано церковью Православною, это показывают, например, известные «Вопросы черноризца Кирика» к епископу Новгородскому, св. Нифонту (XII стол.). Да, впрочем, это удостоверяет и вся наша история: на Руси меньше всего было примеров религиозного вольномыслия и своеволия в отношении к учению и уставам Церкви. Что касается появлявшихся у нас с конца XV столетия рационалистических сект, то возникали они, несомненно, не на русской почве и как явления заносные, чужие были совсем случайны и мимолетны для России. Зато только в России с такою беспримерною силой явился раскол, как самое крайнее проявление принципиальной и преступившей даже границы благоразумия стойкости за все, что касается веры и церковности. В течение целого ряда столетий, вплоть до XVIII, Православие было единственным источником просвещения для русского человека, единственною пищею для его ума и материалом для его мышления. С XVIII ст., хотя умственный горизонт русского человека значительно расширился и в сферу русского просвещения вошли интересы иные, кроме религиозных, все же Православие осталось, как без сомнения и должно впредь всегда оставаться, незаменимым и высшим культурным идеалом для русского человека.

* Православие и творчество*

304. Лучшие умственные и художественные творения возникли под влиянием Православия.

Проникши в мысли и чувства русского человека, осенивши собою всю душу его, вера святая со всею очевидностью отразилась и на творчестве русского человека, умственном и художественном, на всех созданиях русского мышления и таланта. Все, что явилось лучшего, высокого и прекрасного в умственной, а также и в художественной работе русского человека, все это произошло от души, согретой религиею, вызвано христианскою ревностью, возникло из глубины православного убеждения или вдохновения, — все это Православием было навеяно и Православию все посвящалось. Просвещенная Xристовым светом русская душа устремилась только к предметам, открытым и указанным религиею. При этом сами способности умственные русского человека, находя себе полное удовлетворение и наиболее сродное поле деятельности в кругу предметов, открытых религиею христианскою и столь близких душе человеческой, стали быстро созревать и крепнуть здоровыми силами, как зреет и крепнет растение под благодатными лучами родного солнца.

305. Русская словесность началась на почве священно-богослужебной и святоотеческой литературы.

Уже народная словесность, как непосредственный голос народного сознания, получила яркое отражение библейского учения, и в массе легенд, духовных стихов и прочих видов народного творчества поэтически воплотила высокие христианские идеи [4]. Но еще неизмеримо полнее влияние Православия сказалось на умственном творчестве грамотных русских людей, на нашей древнерусской письменности. При всей еще, умственной молодости русского человека, при всей недостаточности обыкновенных цивилизующих средств и пособий в первые века Православия на Руси быстро, всего через одно-два, поколения, созревают на Руси уже духовные таланты, начинают появляться выдающиеся ораторы, писатели и богословы. Несмотря на крайнюю скудность наших сведений о той отдаленной поре русской жизни, мы, однако, можем сослаться на существование тогда уже мощных сил Православно-русского духа. Таков, например, был св. Иларион, митрополит Киевский, от которого сохранилось нам подлинное одно только большое слово; но это слово, по возвышенности богословствования и по силе христианского одушевления, может быть сопоставлено со словами всемирного христианского оратора св. Иоанна Златоуста и всегда может стоять на ряду с самыми лучшими созданиями христианского красноречия. Глубокий и проницательный ум св. Илариона, располагая еще совсем не обработанным материалом русского языка, сумел здесь чудно изобразить всю судьбу Божественной религии в человечестве, высокое учение о Богочеловеке, отметить промыслительное призвание русского народа к участию в церкви Xристовой на земле и, наконец, начертать величественный, дивный образ нашего просветителя, св. Владимира, и его доблестного преемника Ярослава. Таков, далее, преподобный Феодосий Печерский, своими простыми и кроткими, но в то же время полными силы и убедительности поучениями вооружавшийся против всяких остатков язычества в жизни русских людей. Таков преподобный Нестор, великий родоначальник истории русской, автор столь правдивого, беспристрастного и для той поры высоко совершенного творения, пред величием которого преклоняются великие ученые позднейшей науки. Таков святой Кирилл Туровский, этот поистине златословесный вития древнерусский, автор вдохновенных и, можно сказать, поэтических слов и библейских пересказов, которые составили бы честь всякому и современному оратору-проповеднику, и т. д. В старинных летописях нередко читаем мы свидетельства о лицах, которые славились своим ораторским даром и были известны своими сочинениями. Эпитеты — «зело учителен, вельми книжен, силен в Божественном учении, философ велий, слово его бяше солию растворено, народ в сладость его послушаше», и т. п. — указывают на великое достоинство и талантливость наших древнерусских пастырей, учителей церковных и проповедников [5]. Так скоро и так успешно началась на Руси, на почве священно-богослужебной и святоотеческой литературы своя русская словесность, русская цивилизация.