К западу от Иерусалима. Смерть в Бейруте. Багдадские повешенные - Жерар де Виллье

Говоря об арабских друзьях, он презрительно поморщился.

– На какой операции? – спросил Малко.

Немец снова хихикнул.

– Дело в том, что война с Израилем не окончена. Решение об операции было принято разведслужбами Египта.

Египет! Малко все стало понятно. Перед его глазами пронеслись фотоснимки сбежавших военных преступников, которые он когда–то видел в ЦРУ. Малко внимательно всмотрелся в лицо своего собеседника. И вдруг он вспомнил.

– Вас зовут Генрих Вейстор, и вы были врачом СС в Освенциме.

Немец машинально ответил:

– Яволь, так точно.

Казалось, что для него закончилась многолетняя пытка.

Наступило молчание. Малко поежился. Перед ним стоял военный преступник, разыскиваемый более двадцати лет за совершение преступлений против человечества. Вейстор специализировался на истреблении близнецов:

– Что вы решили? – спросил немец встревоженно.

– Я дал слово убить Карла Бабора, – сказал Малко, – но не Генриха Вейстора.

Малко повернулся и быстро зашагал прочь. За ним, ничего не понимая, пошли Крис и Милтон. Немец секунду оставался неподвижным, затем перешагнул через край бассейна и медленно пошел к центру. Когда вода дошла ему до груди, он поплыл навстречу крокодилам…

Малко с охранниками дошел до дома на лужайке, и тут раздался нечеловеческий, душераздирающий крик. На секунду голова доктора всплыла на поверхность и исчезла в мутной воде.

Глава 8

Небольшой «фоккер» «Френдшип» приземлился в облаке желтого дыма, распугав стадо мирно пасущихся на посадочной площадке овец.

– Мы, что, в Африке? – спросил Крис.

– Нет, в Сардинии. Но это примерно то же самое.

Здание аэровокзала Ольбия напоминало деревянный барак. На посадочной площадке постоянно паслось стадо овец, разбегавшихся при появлении самолета, уступая ему место.

Таможенные формальности были сведены к минимуму. Заспанный и небритый служащий с отвращением посмотрел на груду багажа, выгружаемого из самолета, и лениво спросил:

– Есть что предъявлять?

Видя растерянность пассажиров, большинство из которых не понимало по–итальянски, он вернулся в барак доигрывать партию в карты и больше не появился.

Его можно было понять: жара стояла прямо–таки африканская. Ни малейшего дуновения ветерка, ни единого облачка, чтобы спрятать безжалостно палящее над дикой и пустынной местностью солнце.

Малко из Женевы заказал по телеграфу машину. Они выехали сразу после визита к доктору Вейстору. Словоохотливый сардинец, пытаясь вытянуть из них чаевые, предложил к их услугам «фиат 2300» в хорошем состоянии и предостерег:

– Синьор, если по дороге вас будут останавливать карабинеры, немедленно останавливайтесь, иначе будет худо…

– Почему? – удивился Малко.

Сардинец охотно ответил:

– В последнее время было совершено много похищений с целью получить выкуп, поэтому карабинеры стреляют быстро… Но встречаются также фальшивые карабинеры, бандиты. Если вы не сумеете отличить, то лучше не останавливаться.

– А как отличить настоящих от фальшивых?

На этот раз сардинец промолчал.

«Фиат 2300» выехал на узкую дорогу. Вокруг простиралась пустынная местность: ни единой фермы, ни какой бы то ни было растительности. Даже козы подыхали от голода. Надо быть сумасшедшим, чтобы купить здесь участок земли.

Эмир Катара приобрел в доле с другими соотечественниками большой кусок Сардинии, чтобы застроить его отелями, сделать своего рода «резервацию» для миллиардеров. Сам он проводил в Сардинии ежегодно всего несколько недель.

Сидя за рулем «фиата», Малко пытался разгадать, что связывало между собой Хиллмана, принцессу Риахи, эмира Катара и его помощников. Для чего этот миллиардер ввязался в столь гнусное дело?

Они ехали почти час по разбитому шоссе и не встретили ни одной машины. Неожиданно перед глазами вырос щит с надписью: «Здесь начинается частное поместье Коста Люминоза».

Пейзаж оставался таким же унылым, но выбоины на дороге сменились новым асфальтом. Над морем возвышались величественные скалы, вдали вырисовывалась бухта с песчаными пляжами.

На повороте Малко резко затормозил, разбудив задремавших Криса и Милтона. Навстречу «фиату» ехала «альфа–ромео», набитая людьми в серой форме. «Фиат» остановился, окруженный группой вооруженных карабинеров. Увидев, что в машине едут иностранцы, старший из них вежливо приветствовал Малко.

– Пардон. Мы ищем бандитов.

– Вы их часто ловите? – поинтересовался Малко.

Сардинец осклабился, демонстрируя великолепные зубы.

– Нет. Еще ни разу, но…

– Мы едем к эмиру, – сказал Малко. – Еще далеко?

Лицо карабинера выразило почтение.

– Десять минут, – сообщил он, отходя в сторону.

Равнина сменилась горным пейзажем. Над извилистой горной дорогой нависали обрывистые скалы. Внизу плескались изумрудного цвета морские волны.

Малко различил вдали архитектурный ансамбль из белых зданий, встроенных в скалу. Проехав несколько метров, «фиат» поравнялся с указателем: «Отель «Лисья нора“». Отель был современным, но по стилю напоминал традиционный сардинский дом без углов, ибо, по местным поверьям, в углах заводятся призраки…

К морю выходил огромный бассейн, по размерам не уступающий Женевскому озеру. В бухте на якоре стояло несколько лодок и катеров.

Комнату в отеле Малко тоже заказал из Женевы. Отель «Лисья нора» произвел на него самое благоприятное впечатление. Комнаты были оборудованы кондиционерами и со вкусом меблированы. Однако это не помешало Малко обнаружить под своей кроватью дохлую мышь. Директор поклялся, что никогда еще мыши не появлялись в этой комнате, обычно они заглядывают в помещение персонала.

Покрытый потом и пылью, Малко устремился под душ. В последние дни ему не удавалось спать больше пяти часов в сутки. Это была настоящая гонка против смерти: надо было найти и спасти Китти до официального объявления о смерти Хиллмана. Зная, что его преследуют, эмир попытается избавиться от девушки.

Надев костюм из альпака голубого цвета, Малко поставил на стол панорамный снимок своего замка и, разложив на столе карту местности, посовещался с телохранителями.

В десяти километрах от отеля находилась деревня Порто–Жиро, туристический центр. Частное владение эмира Катара было расположено несколько дальше к северу.

– Давайте прогуляемся до наступления темноты, – предложил Малко.

Четверть часа спустя они стояли на небольшой площадке, почти нависшей над морем, со множеством роскошных магазинчиков и киосков. Клиентов было мало, несколько туристических групп из Англии, Франции и Италии рассматривали сувениры.

Внизу был небольшой порт, в котором стояли яхты.

Смешавшись с туристами, Крис и Малко спустились по узкой тропинке к порту. Милтон остался наверху, на террасе кафе.

Малко подошел к моряку, стоявшему у бензозаправочной станции, и попросил показать ему яхту эмира.

Моряк кивнул ему на яхту «Басра». Мостик был поднят, и на борту не было никаких признаков жизни. Малко и Крис издали наблюдали за яхтой. Крис был ошеломлен. Он еще ни разу не видел такого скопления роскошных частных яхт.

– Это место называется Дольче Вита, – сказал Малко. – Здесь ничего и никого нет, надо идти в резиденцию эмира. Китти должна быть там.

Они вернулись к Милтону, погруженному в созерцание мини–юбок и микроскопических маек на туристках.

– Такое впечатление, что мы попали в Сен–Тропез[3], – изрек Милтон со вздохом, вместившим в себя ностальгию и отвращение, но с заметным преобладанием ностальгии.

Они снова карабкались на своем «фиате» по выжженным солнцем холмам.

Малко остановил машину на пустой возвышающейся площадке.

– Вот здесь живет эмир, – показал он в сторону сверкающих под солнцем белых зданий.

Крис и Милтон, вытирая пот, вышли из машины. Малко навел бинокль на резиденцию эмира. Мало утешительного: с одной стороны море, с других – скалы. Проникнуть туда непросто, тем более что Малко различил силуэты двух охранников возле ворот. Он знал, что у эмира есть личная охрана, состоящая из сардинцев и арабов.

В большом саду располагались десять построек и бассейн шириной около тридцати метров.

Ежегодно эмир устраивал в своей резиденции грандиозные праздники для миллиардеров и элиты. Несколько лет тому назад здесь побывал знаменитый Фрэнк Синатра, нырнувший в бассейн прямо из доставившего его вертолета. На всю резиденцию распространялась дипломатическая неприкосновенность, которой был наделен и сам эмир Абдулла аль–Салинд.

Малко навел бинокль на араба с автоматом в руках, неподвижно застывшего на скамейке у края бассейна. Он опустил бинокль, вытер пот со лба. «Фиат» плавился под палящими лучами солнца.