Незакатный свет. Записки паломника - Владимир Крупин

В Молдавии Алексей принял постриг и обрел верного друга, монаха Никандра, с которым они и двинулись в спасительный, скорбный путь. Но перед этим долгое время, во имя отсечения своей воли, они повиновались духовному отцу и служили Господу в монашеском звании, не дерзая без благословения уходить в Грецию.

Турецкая разнузданность дошла до того, что в 1821 году в Константинополе был убит захватчиками Патриарх Григорий. Греческая кровь лилась по улицам столицы Византии. Греки говорили монахам Авелю и Никандру: «Зачем вы, отцы, приехали к нам теперь? У вас, в Молдавии, так не режут баранов, как здесь режут православных. По сто, по двести в день. И это на площадях, при всех, а сколько гибнет всего, неизвестно. И на Святой Горе полно грабителей. По морю корабли не ходят, а вся суша забита разбойниками».

Богоматерь Иверская. Афонская икона для надгробного иконостаса царевны Софьи. XVII в. Сейчас хранится в Новодевичьем монастыре

Но монахи решили разделить участь страдальцев. Зиму провели в Константинополе. Просили милостыню, делились ею с греками. «Сколько скорбей претерпели, про то только Тот знает, Кто их послал в дорогу», – пишет святогорец Антоний в книге о подвижниках благочестия на Афоне в девятнадцатом веке.

На Святой Горе что увидели они? «Монастыри стоят запертые, а монахи иные разбежались по разным странам, иные скрылись по непроходимым лесам и вертепам, и мало где кого видно было. Отцы наши пошли к Самой Игуменье Афонской в Иверский монастырь».

Там они узнали чудо, которое ободрило их и дало силы на начало жития в монастыре. Главная икона обители вся была убрана в золото, серебро и драгоценности. Но стояла в целости и сохранности. Как так? Монахи объяснили, что на такое богатство турки зарились непрестанно долгое время, пока не убедились, что какая-то необъяснимая для них сила не подпускает их к иконе и даже не дает зайти в храм.

И в Пешношской пустыни, и в молдавском Балашевском скиту Арсений стремился к Афону…

Свято-Пантелеимонов монастырь. Афон. Фото Dickelbers.

Новопришедшим из России выделили келлию и благословили самим искать пропитание, ибо едоков у монастыря было с избытком, одних турок приходилось кормить несколько десятков. «Отче, – спрашивал я старца, – чем вы питались?» Он же отвечал мне: «А что Господь сказал? Ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам». (Мф. 6, 33). И не мы одни пропитались, но более тысячи оставалось на Святой Горе, и всех Господь пропитал».

Отошла смута, и стало полегче. Хотя деньги, выручаемые за выделывание ложечек, старцы отдавали еще более нуждавшимся.

В великой схиме отец Авель был наречен Арсением, а Никандр Николаем. Поселились в одном часе ходьбы от Иверона в непроходимой пустыни, в келлии во имя святого Иоанна Златоустаго. Инок Парфений вспоминает:

«Многажды мне случалось у них ночевать… С той поры как они пришли на Святую гору, отец Николай прожил 19 лет, отец Арсений 24 года, и не вкусили они ни рыбы, ни сыру, ни вина, ни масла. Пища их – сухари, моченые в воде, и те носили на своих плечах из Иверского монастыря в гору. Еще любили красный стручковый перец. Вот повседневная их трапеза: сухари, перец и баклажаны, случался и лук, ежели кто принесет. Соленые маслины и смоквы (инжир) предлагали только гостям. И всегда кушали однажды в день, в третьем часу пополудни, а в среду и пяток оставались без трапезы. По келлиям занимались чтением духовных писаний. Вечерню правили по уставу, читали всегда со вниманием и со слезами, не борзясь, тихо и кротко, потом повечерие с каноном Богородице, и на сон грядущий молитвы. Ночь всю провождали в бдении, молитвах и поклонах. Если сон их преклонял, сидели не более часу во всю ночь. Часов у них не было, жили по времени, которое отбивал колокол Иверского монастыря, хорошо слышимый. В полночь соборно читали полуночницу, а потом утреню по уставу. После утрени читали всегда канон с Акафистом Пресвятой Богородице. Потом предавались безмолвию. Когда рассветало, занимались рукоделием. Разговоров меж собой не имели. Читали часы и молебен Божией Матери, а потом трапезовали. И так проводили дни и ночи».

Радостен для иноков Арсения и Николая 1836 год. Великий постник, иеромонах Аникита (князь Ширинский-Шихматов), обошедший всю Афонскую Гору, посетил и наших отшельников. Полюбил их, просил отца Арсения стать его духовником и пригласил в поездку во Святой град Иерусалим. Проведя во Святой Земле зиму, встретивши Святую Пасху, они вернулись в свои келлии.

Ищите прежде царствия Божия и правды Его, и сия вся приложатся вам… (Мф. 6, 13)

Христос кормит страждущих пятью хлебами. Великолепный часослов герцога Беррийского. Миниатюра. XV в.

Старый город. Иерусалим

Первым из них отошел ко Господу старец Аникита. Через три года он явным образом явился старцу Николаю. «Исполнилась вся келлия света. Муж в облачении говорит мне: “Узнал ли, кто я?” Я ему ответил: «Воистину, ты – отец Аникита, наш друг и спутешественник во Иерусалим, и уже третий год как помер». Отец Аникита предсказал, что после четырех дней и отец Николай освободится от всех скорбей и болезней. «Меня Господь послал утешить тебя».

Так и случилось. Отец Арсений остался один, затворился в келлии и не выходил ни к кому целый год. Потом получил от Господа извещение, что остался пожить в сем мире ради братий.

Вышел из затвора и успел еще принять к себе в ученики достаточное число монахов. А под старость случилось ему предпринять длительное путешествие по делам монастыря в Константинополь. Пройдя тысячу километров, Арсений явился пред Патриаршими очами. Почему не на корабле, спросил тот старца. Арсений честно признался, что не имел, чем заплатить за проезд. Патриарх просил старца взять денег на обратную дорогу.

В начале 1846 года, когда стало тепло и уже можно было копать землю, старец Арсений все свободное время проводил в огороде. Когда ему сказали, чтобы он и учеников привлекал к работе, он ответил. «Они без меня еще накопаются». Из чего монахи поняли, что старец готовится к исходу. Он был очень болен, но каждую седмицу служил четыре литургии.

Марта, 23 числа призвал к себе учеников, просил подходить по одному, всем давал наставления, каждого прощал, у каждого просил прощения. Потом просил оставить его одного. Они не могли слышать, что он говорил, но понимали, что он молится. Издали увидели, что он трижды воздевал руки к небу, потом сам лег на свое ложе и затих. Вернувшись, поняли, что душа его отошла к Царю Небесному.

«Отец Арсений, – пишет святогорец Антоний, – лицом был чист и весел, очи наполнены слез, был весьма сух, но на лице всегда играл румянец, во время литургии лицо его было яко огненное. Речь его была кроткая, немногословная, весьма начитан был Священного и отеческого писания, свидетельства из них всегда говорил наизусть. Ученики, с ним жившие, никогда не видели его спящего, а больше на ногах, и мало сидящего… Через три года, по афонскому обычаю, откопали его кости, они оказались желтыми, как воск, и испускали благоухание».

Восстание греков и новые страдания Афона

Число скитов при монастырях увеличивалось. Увеличивалось, соответственно, и число монахов. Все монастыри переживали период расцвета, особенно Великая Лавра, Ватопед и Иверский. Органом управления Святой Горой стал Священный Кинот. Должность прота была упразднена.

Афон вернулся к общежительному уставу. Это привело и к нравственному, и к духовному возрождению.

Война России против турок оживила и подбодрила греков к восстанию. Но греческое восстание против турецкого ига принесло Афону не только освобождение от мусульман, но и непредвиденные страдания. Монахи до этого времени дальновидно не вмешивались в политику, не желая накликать на себя гнев поработителей. С Афона бежал в Россию сосланный туда турками Патриарх Серафим II. Этого турки не простили Афону, и возникла угроза оккупации Святой Горы. Оккупации удалось избежать благодаря Патриарху Феодосию в обмен на увеличение и без того тяжких налогов.

Некоторые монахи, особенно молодые, примыкали к восставшим грекам. В отместку за это турки хватали и пытали афонских монахов.

На Святую Гору бежали отовсюду. Беженцев на ней в 20-e годы девятнадцатого века было свыше пяти тысяч. И всех надо было хоть как-то разместить и накормить. Предводитель повстанцев Эммануил Паппас тоже укрылся на Афоне. Некоторые монахи встали под его знамена. Это усилило злобу турок. Трехтысячная их армия во главе с пашой в декабре 1821 года оккупировала Афон. Турки убивали святогорцев, живущих даже за пределами Афона. Фессалоникийский паша Абдул Абут предложил монахам мир в обмен на Паппаса. Паппас, спасая монахов, бежал и в пути скончался.

На Святую Гору бежали отовсюду…