Этносы и «нации» в Западной Европе в Средние века и раннее Новое время - Коллектив авторов

30 Ptolem. Opera. II. 2. 1.

31 Riley M. Science and Tradition in the «Tetrabiblos»… P. 76; Dauge Y.A. Le barbare: recherches sur la conception romaine de la barbarie et de la civilisation. Bruxelles, 1981. P. 806–810.

32 Pachym. T. I. III, 3 (p. 236/237 и, особенно, p. 237. 3–7). Подобные примеры из военных трактатов предыдущих эпох см.: Dagron G. «Ceux d’en face». P. 211–215. Об обсуждаемых рассуждениях Пахимера см. также: Успенский Ф.И. Византийские историки о монголах и египетских мамлюках // ВВ. 1926. Т. 24. С. 1–8; Laiou A.E. The Black Sea of Pachymeres // The Making of Byzantine History. Studies dedicated to D.M. Nicol. London, 1993. P. 109–111.

33 См., например: Eustathius Thessalonicensis. Commentarium in Dionysii pe-riegetae orbis descriptionem // Geographi Graeci Minores / Ed. K. Müller. T. 2. Paris, 1861. P. 258, 265, 339.

34 Honigmann E. Die sieben Klimata… S. 82–92.

35 Anonymi christiani Hermippus de astrologia dialogus / Ed. W. Kroll et P. Viereck. Leipzig, 1895. 2. 12–14 (p. 51–58), особенно: 56–58; Bouché-Leclercq A. L'astrologie grecque… P. 322–323, 346–347; Honigmann E. Die sieben Klimata. S. 100–101; Бородин О.Р., Гукова С.Н. История географической мысли в Византии. СПб., 2000. С. 126.

36 HungerH. Die hochsprachliche profane Literatur. Bd. 1. S. 509–514; Бородин О.Р., Гукова С.Н. История географической мысли в Византии. С. 126132 и далее; The History of Cartography / Ed. J.B. Harley and D. Woodward. Vol. 1. Chicago & London, 1987. P. 268; Laiou A.E. The Black Sea of Pachymeres. P. 95.

37 Nicephorus Blemmydes. Conspectus geographiae // Geographi Graeci Minores / Ed. K. Müller. T. 2. Paris, 1861. P. 463–467; Nicephorus Blemmydes. ῾Ετέρα ἱστορία περὶ τῆς γῆς // Geographi Graeci Minores / Ed. K. Müller. T. 2. Paris, 1861. P. 469–470; The History of Cartography. Vol. 1. P. 266–267.

Шукуров Р.М.

I.IV. Этнолингвистические критерии в описании Ирана в «Хронографии» Иоанна Малалы

В данной работе будет предпринята попытка проследить, каким критериям следует Иоанн Малала1 при описании Ирана и населения этой «беспредельной и безмерной земли, на столь большое расстояние отдаленной от Рима» (XI.6), как соотносятся между собой топонимы «Персида», «Персидская земля» и этнонимы «персы», «парфяне», «мидяне», «скифы».

Следующий шаг – определить, насколько терминология, в которой отразились этногеографические представления антиохийского хрониста VI в., является продуктом «архаизации» в ее литературоведческом и стилистическом понимании.

Происхождение Иоанна Малалы, выходца из Антиохии, его риторическое образование и положение чиновника средней руки2 позволяют смотреть на него как на носителя определенной системы мировоззрения с присущими ей стереотипами, которые разделялись многими его современниками, людьми образованными, но далекими от перипетий высокой политики (на этом фоне Прокопий Кесарийский, к примеру, с его талантом и близостью к военной элите представляется скорее блестящим исключением, чем правилом).

Особенности «Хронографии» как единственного3 дошедшего до нас произведения жанра «занимательной истории» (близкий к разговорному язык4 и, следовательно, ориентация на широкий круг читателей; легкость пера и стремление создать увлекательное повествование в ущерб фактографической точности) свидетельствуют о том, что Иоанн Малала и стремился работать в рамках данной системы представлений. Ориентируясь на вкус и запросы общества, он обращается к тому материалу, который мог бы быть интересен простому читателю, и организует его (оставим в стороне вопрос о целях и задачах, которые он себе ставил) таким образом, как то представлялось бы логичным ему и его читателям. Все это делает «Хронографию» интересным источником для реконструкции представлений византийцев VI в. об Иране.

Раз речь идет о «воображаемом Иране», целесообразно оставить на время в стороне проблему корректности передачи информации первоисточников5, зачастую неразрешимую из-за того, что произведения авторов, на которых ссылается хронист, до нас не дошли.

Предлагается воспринимать «Хронографию» как единое полотно, созданное Иоанном Малалой на основе доступных ему сведений, полученных от современников и почерпнутых из книг, и как историческую данность, без вопроса о реальном и конкретном содержании понятий, топонимов и этнонимов.

Отправной точкой для рассуждений об архаизации как о средстве и инструменте познания, описания и классификации новых явлений через уже известные понятия послужила статья Р.М. Шукурова «Земли и племена»6. Для реконструкции византийской классификации турок автор обращается к принципам византийской эпистемологии, восходящей во многом к аристотелевской логике. Прежде всего, идет речь о понятиях рода и вида и об использовании понятия рода как идеальной категории для описания новых конкретных феноменов (видов). Кроме того, подчеркивается, что в отличие от современной науки, в классификационной модели византийцев превалировал не языковой, а локативный критерий.

Как работает этот метод, мы попробуем проследить на материале Иоанна Малалы. Проанализировав соотношение понятий «Персида» и «персы», можно попробовать реконструировать механизм введения новых понятий, им используемый для описания событий в соседней стране с мифологических времен до правления Юстиниана.

В обзорных статях и работах по анализу методов совмещения христианской и античной исторических традиций7, в исследованиях славянского перевода хроники Иоанна Малалы, основа которых была заложена В.М. Истриным8, в томе исследований9, сопутствовавшего английскому переводу хроники, и в недавних работах французских исследователей10 проблематика реконструкции представлений Иоанна Малалы об Иране подробно не анализировалась11.

География

Понятие «Персида» появляется в «Хронографии» раньше, чем этноним «персы». При разделе земель между потомками сыновей Ноя (I.6) Персида достается роду Сима вместе с Сирией и Мидией. Речь идет о территории «от Персиды и Бактр вплоть до Индии».

Здесь мы встречаем единственное в «Хронографии» упоминание Бактрии (или города Бактры). Раз речь зашла о северо-востоке и севере Ирана, отметим, что топоним «Парфия» вообще не используется, Малала говорит только о парфянах.

«Индийские пределы» будут упомянуты неоднократно и впоследствии, как дальние области, где царь персов спасается бегством в случае военных неудач (Кир хотел бежать в индийские земли от Креза VI.7; в индийские пределы бежит Нарсе от Максимиана XII.39). Таким образом, восточной границей Персидской земли оказывается Индия. Далее (XVIII.15) Малала называет индами жителей Аксума и Химьяра, но это уже тема отдельного исследования.

На западе же естественной границей оказывается Междуречье. Евфрат вместе с Персидой достается Симу (I.6). Тигр разделяет Мидию и Вавилонию, и от него, согласно Малале, простирается область от Мидии на север до Британских островов, что досталась роду Яфета. Топоним «Мидия» встречается только три раза. Чаще употребляется этноним «мидийцы» (II.11, VI.14, VII.18–19, VIII.1, VIII.3).

Далее (I.8) вновь Персида упомянута вместе с Сирией и «остальной восточной землей» как территория правления рода Сима. Первым, кто стал царствовать, то есть командовать и повелевать другими людьми, был Крон, из рода Сима. «Царствовал он в Ассирии много лет и подчинил все Персидскую землю, начиная с Ассирии».

Следовательно, Ассирия воспринималась как часть Персидской земли и как родина институтов власти на Востоке. В следующем эпизоде мы находим тому подтверждение.

Пик Зевс, процарствовав в Ассирии тридцать лет, сделал царем Ассирии своего сына Бэла. Бэл правил над Ассирией два года и умер, и персы его обожествили. (I.10) Ассирией после Бэла стал править Нин, другой сын Крона, который взял в жены свою мать. И с тех пор в обычае у персов жениться на своих матерях и сестрах… Нин же, воцарившись над Ассирией, строит Ниневию, город ассирийцев, и правит в нем первым. Семирамида же Рея, мать его, была ему женой, еще раз подчеркивает Малала чуть ниже (I.11).

Стоит обратить внимание, что в терминологии хрониста Крон, Бэл и Нин правили именно Ассирией, только единожды Малала говорит о Бэле, что тот правил ассирийцам. В дальнейшем же повествовании правители носят титул «царь персов/ассирийцев/ромеев», то есть именуются василевс определенного народа, а не страны (аналогичная формула встречается у Прокопия (Bel. Pers. I.2), у Агафия (II.18), у Феофилакта Симокатты (III.16)). Топоним «Ассирия» уступает место понятию ассирийцы (I.12, VI.1, 3, 4, 13, VII.18–19).

Следующий интересный момент – связка «ассирийцы, персы, мидяне и парфяне», которые неоднократно упоминаются вместе при описании времен Александра Македонского.

«И победив Дария, царя персов, сына Ассаламы, захватил Александр его и все царство его и все земли ассирийцев, мидян, парфян, вавилонян и персов, и все царства земли, как написал премудрый Боттий; и города, и области, и всю землю римлян, эллинов и египтян освободил от рабства и повиновения ассирийцам и персам, парфянам и мидянам, отдав римлянам все, что они потеряли» (VIII.1).