Ошибки Г. К. Жукова(год 1942) - Фёдор Свердлов

6 гв. кавполк и 329-я стрелковая дивизия дрались самоотверженно, и противнику здесь удалось достичь успеха лишь ценою больших жертв. Его продвижение перед этими частями было незначительным. 4-й же вдк так и не выполнил к исходу 27 мая приказ и не переправился через реку Угру, он не вышел в район Сельцо, теперь его занял противник, а корпус так и продолжал находиться в районе Сорокине (10 км северо-восточнее Всходы).

Ночью штаб группы переходил в Пискарево. О, если бы немцы знали как близко от них Белов и его штаб! А между тем, к Всходы подошла еще одна немецкая дивизия. У противника задействовано уже более ста танков, но кавалеристы их подбивают. Особенно отличаются «пэтээровцы». Противник имеет и наши КВ. Они перекрашены в его крысиный цвет. Наши противотанковые ружья их не берут, да и снаряды отскакивают. Есть случаи, когда немцы используют и наши самолеты.

26 мая наша авиация бомбила немцев в населенных пунктах Всходы и Мариуполь, -это уже большое достижение! 27 мая 2-я гв. кавдивизия отошла на очередной рубеж. Белов настоятельно просит Жукова начать наступление 11-го кавкорпуса Калининского фронта с севера, а 50-й армии Болдина с юга, такие действия намного облегчили бы положение его группы войск. Командующий Калининским фронтом Конев «удовлетворяет просьбу и

приказывает Соколову наступать на юг… двумя полками». Да, да - двумя полками. А последний, выполняя приказ, решил наступать двумя отрядами по 150 человек каждый! Здорово, правда?

29 мая в штаб группы прибыл с 30 бойцами комиссар 2-го гв. кавполка Берман. Он доложил, что 2-й и 7-й гв. кавполки подчинил себе командир 4-го вдк и все вместе они ведут бой в лесу 10 км западнее от станции Угра. Они собираются пробиться сначала на юг, а уже затем - к Белову на запад. Им немедленно выслали навстречу группу разведчиков-проводников.

Хотя генерал Гельдер и записал в своем боевом дневнике, что 28 мая кольцо вокруг кавалерийского корпуса замкнуто силами 4-й Армии, но на этот раз он был не прав. Дело обстояло далеко не так. Даже к исходу дня 29 мая, группа Белова еще располагала большой территорией, у нее в запасе еще было два оборонительных рубежа, семь танков и в резерве совершенно свежая 1-я гв. кавдивизия, части 4-го десантного корпуса, которые хотя и понесли потери, но из боя были выведены, приводили себя в порядок и были боеспособны. Кроме того, в ночь на 30 мая Белов готовился к приему еще двух свежих, полнокровных десантных бригад, 1-я и 2-я партизанские дивизии продолжали занимать оборону и тоже готовы были к драке. Нет, сил у него еще хватало. Белов берег их для совместного удара, в ожидаемой операции 50-й армии, которую обещал, от имени Военного совета фронта генерал Голушкевич. Такая операция должна была начаться в первых числах июня. Если бы враг получил хороший удар со стороны войск 50-й армии, то большую часть сил, и главное -танковые дивизии, а теперь их против кавалеристов действовало две (5-я и 11-я), он повернул бы против 50-й армии Болдина. Вот тут-то Белов и рассчитывал нанести немцам удар своими свежими, еще не участвовавшими в боях силами, а их было не мало. Белов держал в строжайшей тайне свой замысел и сохранял силы.

Но для командующего фронтом наступление противника против группы Белова было совершенно неожиданным. Жуков не обращал никакого внимания на ежедневные сигналы и предупреждения Белова, он раз и навсегда решил, что его выводы об опасности для группы войск группировки противника -«преувеличены». Разведотдел фронта явно не знал общей группировки врага, и потому подсчеты немецких сил и выводы Кононенко тоже считал преувеличенными. Да вряд ли командующий фронтом, когда-либо серьезно слушал мнения и выводы даже своего разведчика. У него были свои мнения и выводы, и все остальные должны были исходить именно из них, а не высказывать свои.

Конечно, будь 50-я-армия серьезно подготовлена к удару на север, совершить прорыв через Варшавское шоссе ей теперь было бы куда легче, так как все свободные силы 4-й немецкой армии действовали против группы Белова. Резервы у немцев полностью отсутствовали. Такую возможность мог использовать теперь и Калининский фронт, действия которого координировал Жуков, так как основные силы 9-й немецкой армии и все резервы группы армий «Центр» были тоже задействованы против наших, войск, находившихся в тылу противника. Враг смело оголял участки обороны и все бросал на них. Он как будто знал, что его там никто не тронет. Немцы как чувствовали - русские к наступлению не готовы и их можно бить по частям. Так оно и было. Была ли это очередная ошибка Жукова? Кто знает? Возможно. Пока же две наступавшие по сходящимся направлениям немецкие группировки 30 мая соединились.

1 июня противник после перегруппировки начал наступление и ввел свежие силы. Погода улучшилась, появились бомбардировщики, штурмовики и истребители противника, они нещадно наносили удары. С переднего края кавалеристов высоко к небу поднимались огромные тучи пыли и дыма, а вместе с ними и души погибших героев. Противник овладел Мытищино и рядом других населенных пунктов. Теперь врагом была занята одна треть территории, удерживаемой кавалеристами на 24 мая. Никакая 50-я армия и не думала наступать, извне немцев никто не беспокоил, все оставалось по-старому, за исключением тех сотен жизней, которые отдали кавалеристы за последние семь дней боев. Но живых в группе войск Белова вместе с партизанами еще очень много - целых 17 тысяч!

На левом фланге группы противник ввел свежую 23-ю пехотную дивизию, и она нанесла удар по малочисленной, но упорно дерущейся 329-й стрелковой дивизии. Левый ее фланг не выдерживает атаки, он смят. Создается угроза окружения и прорыва врага в тыл группы. Белов посылает на помощь пехотинцам 5-й кавполк 1-й гв. кав. дивизии под командованием подполковника Борщова. Полк по-кавалерийски стремительно, с хода наносит удар, и враг остановлен. Нет, он не только остановлен, но и отходит. Положение полностью восстановлено. Противник, видимо, в недоумении.

2 июня идут особенно жестокие бои. Немцы бросают танки, но появляются наши танки, они много раз ходят в контратаку, несколько танков врага горят, его атака захлебнулась. Противник опять в недоумении - откуда у кавалеристов танки?! KB с героическим экипажем лейтенанта Кошелева попадает в засаду врага и гибнет, гибнет и Кошелев. Белов вводит в действие резерв, но не весь, а лишь часть. Он скупится, еще надеется, держит силы для другой задачи, верит в то, что ему обещал Жуков. Офицеры штаба группы хорошо знавшие своего командира и привыкшие к его решительности - удивлены. К исходу дня противнику удается занять еще один наш рубеж.

Занял он и самый лучший аэродром группы, правда, его успели заминировать, но что из этого? 3 и 4 июня положение группы войск Белова не улучшается, против нее противник задействовал уже шесть полнокровных дивизий, разгромить или даже, остановить врага, группа уже не в состоянии, она может лишь оттянуть час катастрофы, не больше.

После долгого совещания со своим комиссаром Щелаковским, Белов, в 19 часов 4 июня шлет во фронт следующую телеграмму:

«Настало время вашего совета. Пять дивизий противника и шестая на подходе, обладая громадным превосходством танков и авиации успешно продвигаются, ломая героическое сопротивление войск группы, не считаясь своими большими потерями. За 12 суток тяжелых боев противник овладел больше чем половиной ранее занимаемого группой района. Еще сутки боя, и возможен прорыв противника в центре группы и разъединение наших сил. Дальнейший бой в окружении грозит уничтожением живой силы наших войск. В целях ее сохранения и качественно высокой боеспособности, просим разрешения о выходе из рейда при условии продолжения упорных оборонительных боев. План: прорваться восточнее Ельня в район партизанского стрелкового полка «Лазо». В дальнейшем прорываться в направлении Киров для соединения с войсками фронта. Просим срочных мер, помощи, совета. Белов. Заикин. Щелаковский».

Наступает 5 июня, и Белов, наконец, узнает, что никакого наступления 50-й армии не будет, а командующий фронтом милостиво разрешает ему выходить из рейда. Но и здесь, связывая инициативу Белова, и совершенно не зная обстановки, или, просто, не считаясь с нею, Жуков предлагает любое из двух его «решений».

Первое: прорываться через боевые порядки наступающей на войска группы мощной группировки врага и ударом на восток и юго-восток выходить на участке 50-й армии.

Второе: Прорываться на север и выходить через боевые порядки Калининского фронта.

Как пишет Кононенко, оба варианта вызывают у Белова и его ближайших помощников, по меньшей мере, удивление. И вот почему: прорыв через главную группировку врага, теснящую части группы, был бы очень похож на попытку проломить головой каменную стену. Конечно, иногда люди впадают в такое состояние, но, как правило, у них разлетается голова раньше, чем нарушается крепость стены. Принятие такого решения принесло бы огромные жертвы и, пожалуй, было бы вообще не выполнимо. Жуков вообще меньше всего думал о жертвах. Его девизом было: «Успех, любой ценой!».