Дед Мороз для одинокой Снегурочки - Маргарита Южина

Виктор с горькой обидой прикрыл глаза:

– Так вот что тебя во мне не устроило. Я, оказывается, недостаточно богат! Эх, Ксюша, Ксюша, а я был о тебе…

Ксения устало опустила голову.

– Уходи, – только и смогла она проговорить.

– Вот снова-здорово! Уходи! – шлепнул себя по бокам гость. – Сейчас-то я уйду, я ненадолго, но почему бы нам не встретиться, допустим, первого числа? Дашка первого уезжает домой, и мы могли бы…

– Мы уже ничего с тобой не можем. Уходи.

– Ксения, давай поговорим начистоту. Ты уже не девочка. Вот так вот стоять и швыряться нормальными мужиками может позволить себе только юная красавица. А ты ни то, ни другое. Поэтому…

– Ты что – русского языка не понимаешь? Я ж тебе нормальными словами говорю – уходи отсюда! И никогда больше сюда не приходи, понял?!

– Я-то понял, а теперь ты пойми. Я вот сейчас уйду, и с кем ты останешься? Новый год одна будешь встречать? Как наседка, да? Ку-ку, ку-ку! Ты вот даже почему-то к родителям не поехала. Меня, наверное, караулила, да? Ну, признайся! И вот кому ты нужна-то будешь? Я тебе предлагаю приличный вариант, давай сделаем вид, что ничего страшного не случилось, ты ничего не узнала, и пусть все продолжается, как и…

– Мужик, тебе что – непонятно сказали? – вышел вдруг в прихожую Остромичев, приобнял Ксению за талию и чмокнул куда-то в темечко. – Иди отсюда. Мешаешь ты нам.

Виктор непроизвольно открыл рот, а потом закрыл так, что щелкнули зубы.

– Ксюша, кроха моя… Это что? – пролепетал он осипшим вдруг голосом.

Ксюша поежилась, пытаясь скинуть с себя руку Александра Глебовича, но рука держалась насмерть.

– Это… Это…

– Друг я ее, – снова вклинился Остромичев. – Давно уже. Рогатый ты ходил, олень.

– Олень… – криво усмехнулся Виктор. – Ксения, ты связалась с уголовником?

Действительно, синяк во всю щеку Остромичева впечатлял.

– Минуточку, я владелец технического центра «Эример», надеюсь, слышали?

Вероятно, что-то такое Виктор слышал, потому что уже более уважительно окинул взглядом неизвестного, оценил его одежду и, сглотнув, спросил:

– То есть машина у подъезда… ваша?

– Ну да, наша, – качнул головой Остромичев.

– Ксения, а зачем тогда весь этот цирк с женой, зачем? – совсем уж растерянно повернулся к Ксении бывший жених. – Чего ты приходила-то?

– Рукавички забрать, – ляпнула Ксения. – Ну и предупредить, что не могу тебя обманывать более. Решила, с Нового года в новую жизнь. Боялась, ты расстроишься, а тут так славно получилось – у тебя жена, у меня… любимый человек.

– Пожениться мы думаем, так что… – снова куда-то чмокнул Остромичев. – Давай, мужик, иди отсюда. Ну и надо думать, ты понял, что больше тебя здесь не ждут? Не приходи.

– Ксень Андревна, так вы теперь моей мамой, что ли, будете? – высунулась из кухни головенка Стаси.

– Стася! – зашипела на нее Ксения. – Иди давай… телевизор включи!

– Ну во-от, дорогая, а ты все боялась, как же мы Стаське все скажем! – ловко выкрутился Остромичев.

Виктор поверил. Поверил сразу. Он повернулся, постоял несколько секунд, потом хотел что-то сказать Ксении, но Остромичев уже открывал ему двери.

Ксения ушла в кухню к девочке. После всех этих объятий и чмоканья оставаться наедине с Остромичевым было как-то совестно.

– Ксения Андревна! – тут же подскочила к ней Стася. – А вы чего – в мою маму хотите превратиться?

– Стасенька, ты понимаешь, это… – попыталась что-то объяснить Ксения. – Это мы с твоим папой… Ты была в театре? Там есть такие люди – актеры. Так вот они… Вот обычная тетенька наряжается в принцессу, и как будто она принцесса на самом деле. Играют они так. А бывают люди, которые не наряжаются. Они…

– Голые выступают, да?

– Нет, Стасенька, они не голые, в одежде, но просто… притворяются, играют!

– Ну так что? – вошел в кухню Остромичев. – За пропавший билет я рассчитался? Надеюсь… Или наша помощь еще нужна?

– Не нужна… – отвела глаза Ксения. – Спасибо.

– Тогда мы поедем, – вздохнул Остромичев. – Стась, одевайся. У нас еще елка не наряжена.

Девочка быстро подхватилась, кинулась в прихожую одеваться, а Ксения принялась вытирать со стола несуществующие крошки. Откуда этим крошкам взяться, если она с самого утра ничего не ела. Крошка… Кроха… Ксения поморщилась.

Как сейчас жалко выглядел Виктор. Холеный, лощеный, щеголеватый… рядом с грубоватым, здоровым и вовсе никаким не стильным Остромичевым Виктор выглядел как яркий молоденький петушок с мощным алабаем. И ведь даже не попробовал бороться за свою женщину. Хотя… какая она ему своя… Да и не боролся он за нее никогда. Даже защитник из него был слабенький. Помнится, Виктор очень не любил, если Ксения надевала короткие юбки. Дома – пожалуйста, в машине – тоже, а вот на улицу – ни боже мой! Ксения сначала ничего не могла понять, думала, что ревнует, пока однажды Виктор недовольно не буркнул:

– Ну вот к чему ты опять вырядилась в это мини?

– Виктор! Да какое ж это мини? Выше колен на два сантиметра всего!

– Кто там будет измерять твои сантиметры? Пьяные шалопаи увидят голые ноги, и все! Приставать начнут. И что мне делать? Драться, что ли?

Нет, драться бы он не стал.

– И что? Вы так и будете спать, как лошадь? – вклинился в ее раздумья голос Остромичева.

– Почему – как лошадь? – заморгала Ксения.

– Да потому что стоя уже спите! Закрывайте двери. Поехали мы.

– Хорошо… Спасибо. До свидания. С наступающим Новым годом, – выпалила весь запас вежливости Ксения и торопливо закрыла за ними двери. – Ф-фухх… Ну наконец-то одна…

Она прошла на кухню. Хотелось есть, но холодильник был совершенно пустым – она же собиралась уезжать, поэтому вычистила все до неприличия.

– Ну, ничего, сейчас сумки растрясу, там кое-что найдется, – решила Ксения и потянулась к сумкам, с которыми собиралась ехать.

Сумки порадовали только коробками конфет, красной рыбой да баночкой икры. Остальное Ксения планировала покупать уже на месте.

– М-да… Придется идти в магазин.

В магазин идти не хотелось, а значит, было решено устроить разгрузочный день. Даже и не день, на дворе стояла уже ночь.

Уснуть не давали горькие мысли. Ну и денек выдался. Предпраздничный, ничего не скажешь. То эти Остромичевы, то… Опять защемило сердце. Виктор… Ну, как же так? Как же он мог столько ее обманывать? Она-то, дурочка, придумывала, как они свадьбу отмечать будут… Хотелось… да, хотелось, конечно, белое, пышное царское платье, с кринолином, но это для молоденьких, а когда тебе за тридцать, какие там кринолины… Она высмотрела себе необыкновенно элегантное платье молочного цвета и шляпку… и перчатки в тон… Она была бы такая леди, Виктор бы так ей гордился. Она ведь даже букет уже продумала – такой небольшой, из бело-кремовых роз…