За тех, кто в морге - Светлана Алешина

После быстрого завтрака мы, обе повеселевшие и бодрые, вышли из квартиры и, спустившись вниз, направились ловить такси, чтобы доехать до места работы. Я сегодня была без машины, потому что вчера какие-то невоздержанные хулиганы ее немножко прострелили.

В редакцию мы приехали в самое нормальное время — около одиннадцати часов — и сразу же попали чуть ли не в объятия всего нашего дружного коллектива. Ребята уже начали волноваться — по радио они услышали про смерть Аркадия Павловича и Сикамбра и подумали: если мы с Маринкой были приблизительно в это время в цирке, то, возможно, какая-то часть неприятностей перепала и нам.

— Есть о чем порассуждать вслух, — многобещающе сказала я и протянула Виктору отщелканную вчерашнюю пленку.

— Здесь гвоздь всего нового номера, — объявила я, — мне удалось сфотографировать взрыв машины буквально в ту же секунду, как он произошел.

— Как же вам это удалось? — тихо спросил Сергей Иванович. — Вас заранее предупредили?

— Еще хуже, — вмешалась Маринка, отгоняя Ромку от кофеварки. — Уйди, несчастный! Хуже, Сергей Иванович, — мы это дело, можно сказать, несколько раз репетировали!

— Как это «репетировали»? — спросил Ромка.

— Она шутит, — ответила я за Маринку. — А ты думай в следующий раз, что говоришь. Слухи еще потом пойдут. Как говорит Фима: «Нам это надо?»

— Не-а, не надо, — ответила Маринка и тут же поправилась: — Хотя как сказать! Кое-какие слухи девушке не повредят!

Закончив варить кофе, Маринка поставила кофеварку на поднос, Ромка нагрузил туда же чашки-ложки-блюдца, и мы все перешли ко мне в кабинет. Поговорить действительно было о чем.

Взяв слово, я не торопясь начала рассказывать о событиях прошедшего вечера. Меня никто не перебивал, и все внимательно слушали. Приблизительно в середине рассказа появился Виктор, проявивший пленку, но он почти все успел услышать из перечисленных мною событий, так как рассказывала я все подробно и с расстановкой.

Виктор положил пленку передо мной и сел на свободный стул.

— Ну-с, какие будут соображения? — спросила я, закончив повествование.

— Интересно все и так же непонятно, — задумчиво произнес Сергей Иванович. — Знаете, что для меня самое темное во всей этой истории?

— Что же? — спросила Маринка. — Наша роль и наши успехи?

— Во-первых, тот мужчина, который пытался вас похитить якобы для того, чтобы слить информацию, — не обращая внимания на Маринкин сарказм, сказал Сергей Иванович. — А во-вторых…

— Извините, я вас перебью, — сказала я. — У меня создалось впечатление, что целью моего похищения на самом деле было желание дать информацию. По крайней мере мне так показалось.

— Ну, может быть, — согласился Сергей Иванович. — Может быть, хотя не факт. И сегодня у нас появился второй момент: звонок от неизвестного лица. Вы не узнали голос, Ольга Юрьевна?

Я покачала головой:

— Голос был явно измененный. Наверное, платок поднесли к мембране телефона или сделали еще что-то в этом же роде. Словом, этот человек не хотел, чтобы его голос был узнан. Определитель номера тоже ничего не показал, значит, звонили из автомата.

— А это может означать, что вы его знаете! — закончил Сергей Иванович.

— Верно! — воскликнула Маринка. — Это были или Аяврик, или Марго! Больше некому!

— А ты не могла разве мне позвонить? — сухо поинтересовалась я у своей секретарши.

— Я? — растерялась Маринка. — Ты что говоришь?

— А ты что? Аяврик звонит и наговаривает сам на себя? Не слишком ли хитрая хитрость?

— Да, знаете, Мариночка, что-то тут не то, не получается, — заметил Сергей Иванович.

Маринка задумчиво почесала затылок и почему-то решила промолчать.

— Может получиться так, что все эти эпизоды вообще никак не связаны друг с другом, — сказал Сергей Иванович. — И это будет хуже всего, потому что в этом случае расследование не даст никакого результата.

— Как «не связаны»? — не поняла я.

— Тот информатор не связан с убийством Сикамбра, убийство Аркадия Павловича не связано с двумя предыдущими случаями, а звонок — это просто какой-нибудь недоброжелатель вашего Аяврика. Кстати, что это за, извините, собачьи такие клички?

Я пожала плечами:

— Богема, сценические псевдонимы.

— Странно, — произнес Сергей Иванович. — А вот Акопяны работают без псевдонима. И отец, и сын.

— Зато Копперфильд — это псевдоним! — влез в разговор Ромка, ужасно довольный тем, что может что-то сказать. — Его настоящая фамилия Коткин, он из Одессы!

— Що ни из Одесси, то фокусник, — с характерными интонациями сказал Сергей Иванович, и мы рассмеялись.

В это время в комнате секретаря редакции послышались осторожные шаги. Мы пили кофе с открытой дверью, чтобы можно было сразу же услышать, если кто-то вдруг придет, и вот наша предосторожность оказалась вполне уместной.

Ромка вскочил и выбежал из кабинета. Через полминуты он вернулся.

— Ольга Юрьевна, вас!

— Что значит «вас»? — проворчала я, вставая и оправляя костюм. — Тебе так и сказали — «Вас»?

Ромка сконфузился, покраснел и пробормотал:

— Сказали, что хотят с вами поговорить. Мужчина какой-то.

Я покачала головой.

— Нет, Рома, — сказала я, — никогда из тебя не получится образцовой секретарши, хоть ты и научился как-то кофе варить.

Ромка не сообразил, что ответить, а я тем временем вышла из кабинета.

Посередине редакции мялся тот самый дяденька, который напугал нас с Маринкой своей подпольной кормежкой змей. Я его сразу узнала.

— Здравствуйте, вы ко мне? — мило улыбнулась я, словно видеть этого человека было самой заветной мечтой всех моих последних лет жизни.

— Да, Ольга Юрьевна. Я из цирка, меня там все просто Бимычем зовут, — тихо произнес он и больше ничего не успел сказать.

Входные двери редакции распахнулись, словно снаружи по ним ударили корпусом танка, и я с изумлением увидела, как в редакцию влетел давно знакомый мне майор Здоренко. Он был одним из руководителей Тарасовского РУБОПа. Моя журналистская практика несколько раз сталкивала меня с этим человеком, и хотя надо признаться, что в принципе он был незлым и даже здорово мне помог не один раз, но разговор с майором Здоренко всегда для меня был жутким испытанием.

Вот и сейчас, разглядев под фуражкой бордового цвета физиономию, я ощутила некое давление под ложечкой, поняв, что с секунды на секунду начнется нечто интересное.

— Бойкова! — проорал майор. — Ты допрыгалась! Я давно тебя предупреждал, а ты все понимать не хотела!

— Здравствуйте, товарищ майор, — пролепетала я.

— Ну-ну, — ответил он, мельком взглянув на мужичка, представившегося простенько и со вкусом Бимычем, и, прошагав мимо, вошел в мой кабинет.

— А тут и вся гоп-компания, оказывается, собралась! — услышала я его трубный голос и вбежала вслед за ним.

Привычная к поведению майора Маринка уже наливала ему кофе, а он, навалившись над столом, как каменная глыба, весело щурился на всех сидящих за ним.

— Ну, ребята, забираю я сейчас вашу шефиню и увожу ее на нары. Допрыгались вы все. С чем вас и поздравляю, — обрадовал майор всех присутствующих и меня в том числе, разумеется.

— А в чем проблема, товарищ майор? — ласково спросила Маринка. — Вы кофе будете?

— Не буду, — резко ответил Здоренко, — пока вы меня не убедите, что вы не преступники или не состоите в сговоре с преступниками.

Он протопал к креслу для посетителей и сел в него, после чего развернулся вместе с креслом и выпалил:

— Дайте-ка мне пообщаться с вашим руководством, ребятки. Выметайтесь все отсюда!

Майора Здоренко все уже хорошо знали и поэтому спорить с ним особенно никто не желал.

Последней выходила Маринка, и майор окликнул ее уже в дверях:

— А где же кофе? Обманула?

Маринка вздрогнула и вернулась к кофейному столу.

— Дверь закрыть не догадалась, — проворчал майор Здоренко, принимая от Маринки чашку с кофе. — Спасибо. Закрой дверь и возвращайся. Вы мне обе нужны, девушки.

Я медленно обошла свой стол и села в кресло, в этот момент совершенно не чувствуя себя хозяйкой кабинета. Хозяином здесь сейчас был майор Здоренко, и он это прекрасно понимал.

— Итак, девоньки, колитесь, — сказал майор Здоренко. — Меня интересует пока что ваше участие в перестрелке около цирка. Не нужно только изображать непонимание и прочие гадости. Ни в жисть не поверю, что вы там оказались случайно. Ну, Бойкова!

— Что «ну»? — тихо спросила я.

— Кто тебе слил информацию, что там будет жарко? Рассказывай!

— Это действительно была случайность, — сказала я, — честное слово. Что же вы думаете, я такая дура, чтобы лезть под пули? Я жить хочу.

— Жить она хочет, — фыркнул майор. — Жить можно хотеть по-разному! Например, если хочется жить в качестве самой крутой тарасовской журналистки, то можно и под пулю залезть один разок. Все равно ж никого из вас не убили!