Жизнь и пиратские приключения славного капитана Сингльтона - Даниэль Дефо

Так река несла нас, по нашим подсчетам, около двухсот миль. Затем она стала быстро сужаться и достигла ширины Темзы в окрестностях Виндзора 94. И еще через день добрались мы до изрядно перепугавшего нас великого водопада или падунца. Вся масса воды, как мне кажется, падала разом с отвеса, примерно, в шестьдесят футов высоты, с таким шумом, что можно было от него оглохнуть. Мы слышали этот шум еще за десять миль до того, как добрались до водопада.

Здесь пришел конец пути. Теперь наши пленные впервые все вышли на берег. Поработали они очень много и охотно, сменяя друг друга; усталых сажали на барк. Будь у нас каноэ или лодки, мы могли бы в маленьких судах при помощи людской силы пройти еще двести миль вверх по реке. Наше же судно дальше идти не могло.

Окрестность все время была в зелени и приятна глазу и полна скотом, но людей мы видали очень мало. Теперь мы заметили, что местные люди понимали наших пленных не лучше, чем нас. Очевидно, они принадлежали к различным народностям и языкам. До сих пор мы не видали хищных зверей, по крайней мере, поблизости, если не считать случая, произошедшего за два дня до достижения нами водопада. Тогда мы увидели трех чудеснейших леопардов; они стояли на самом берегу реки по северной стороне, в то время как все наши пленные находились по другую сторону. Пушкарь первый заметил хищников, побежал за мушкетом, забил в дуло лишнюю пулю сверх заряда 95 и подошел ко мне:

— Ну-с, капитан Боб, где ваш князек?

Я вызвал его.

— Ну, — сказал ему пушкарь, — передайте, чтобы ваши подданные не пугались. Они увидят, как эта штука у меня в руках заговорит огненным языком с одним из этих зверей и заставит его погибнуть.

Бедные негры, несмотря на все объяснения князька, глядели так, точно их сейчас убьют. Они только уставились глазами, ожидая, чем все это кончится. Внезапно пушкарь выстрелил. Будучи отменно метким стрелком, он двумя жеребейками угодил зверю в голову. Леопард же, почуявший ранение, взметнулся на задних лапах, прыгнул вверх и, растянувши широко в воздухе передние лапы, упал навзничь, ревя и содрогаясь, и немедленно издох. Остальные два, испуганные огнем и шумом, бежали и вмиг скрылись из виду.

Но испуганные леопарды и наполовину не так перетрусили, как наши пленные. Четверо или пятеро из них упали, словно подстреленные; многие попадали на колени, протягивая к нам руки, то ли молясь нам, то ли прося не убивать их, — не знаем. Мы сделали князьку знаки, чтобы он приободрил их, но привести их в разум удалось ему только после долгих хлопот. Да и сам князек, несмотря на то, что мы его подготовили, подскочил на месте, точно хотел прыгнуть в реку.

Увидевши, что хищник убит, я захотел заполучить его шкуру и знаками приказал князьку послать людей снять ее. Как только он произнес одно слово, четверых, добровольно вызвавшихся, отвязали; они тут же прыгнули в реку, переплыли ее и взялись за работу. Князек изготовил ножом, который мы подарили ему, четыре деревянных ножа так искусно, что я в жизни подобных не видел. Меньше, чем через час, люди принесли мне шкуру леопарда. Она оказалась чудовищно большой: от ушей до хвоста в ней было около семи футов, да в спине, в ширину, — около пяти футов; пятна на ней были расположены чудесно. Шкуру этого леопарда я много лет спустя привез в Лондон.

Теперь, можно сказать, наше дальнейшее продвижение кончилось. Мы оставались без корабля; наш барк дальше не плыл и был слишком тяжел для переноски. Но так как речной поток продолжался еще на значительное расстояние, мы спросили наших плотников, нельзя ли разобрать барк и из его частей сделать три или четыре маленьких лодки, в которых можно будет продолжать путь. Плотники ответили, что это возможно, но что работа будет очень долгой, да к тому же у нас нет смолы или дегтя, которые необходимы, чтобы сделать лодки водонепроницаемыми, нет и гвоздей, которыми надо скрепить доски. Но один из плотников сказал, что как только доберется до какого-нибудь большого дерева, неподалеку от реки, то в срок, вчетверо меньший, он обещает сделать нам один или два каноэ, которые будут служить нам при всяких обстоятельствах не хуже, чем лодки. К тому же, если мы где-либо наткнемся на водопад, каноэ можно вытащить на берег и милю или две пронести посуху на плечах.

Таким образом, мы бросили всякие помыслы о нашем фрегате и, заведя его в одну бухточку или заливец, где в реку впадал небольшой ручей, оставили его там для первого пришедшего и двинулись дальше. Мы провели почти два дня за тем, что распределяли нашу поклажу и грузили ее на наших буйволов и негров. С порохом и пулями, о которых мы заботились больше всего, мы распорядились вот как: во-первых, мы рассыпали порох по кожаным мешочкам, то есть по мешкам, изготовленным из высушенных шкур, шерстью внутрь, чтобы порох не отсырел. Эти мешочки мы в свою очередь вложили в другие, из буйволовой шкуры, шерстью наружу, так что сырость никак не могла проникнуть внутрь. Это средство оказалось настолько хорошим, что в самые сильные ливни, под которые мы попадали — а некоторые из них были очень обильны и продолжительны — порох у нас всегда оставался сухим. Кроме этих мешочков, служивших нам главным запасом, мы каждому роздали еще по четверти фунта пороха и по полуфунту пуль для ношения на себе. А так как этого количества было достаточно для наших каждодневных потребностей, то мы не хотели в жару носить на себе больше тяжестей, чем необходимо.

Мы по-прежнему все время держались речного берега и поэтому имели мало сношений с жителями окрестностей. К тому же, так как барк наш был обильно нагружен съестными припасами, то нам не приходилось их пополнять. Но теперь, когда пришлось нам двинуться пешком, часто вынуждены мы бывали пускаться в поиски за продовольствием. Первым местом на реке, у которого мы задержались на некоторое время, было негритянское поселение, хижин в пятьдесят, с числом жителей человек в четыреста; они все высыпали из хижин и дивились на нас. Когда появились наши негры, местные обитатели стали хвататься за оружие, думая, что наступают враги. Но наши негры знаками (так как местного языка не знали) объяснили, что они безоружны, связаны по двое, что они сами взяты в плен и что за ними идут люди, которые явились с солнца 96, и могут, если захотят, перебить всех и затем снова оживить. Эти люди не причинят им вреда, а идут с миром. Понявши это, жители сложили копья, луки и стрелы, воткнули в землю двенадцать больших шестов в знак мира и поклонились нам, выражая покорность. Но, неожиданно увидевши белых бородатых людей, они в ужасе, с криками, убежали прочь.

Мы держались в отдалении, чтобы вид наш не стал им привычен, и появлялись не более чем по двое, по трое. Наши пленники объяснили туземцам, что нам требуются съестные припасы. Те пригнали нам несколько штук крупного скота, ибо у них в окрестности было множество коров, буйволов и оленей. Наш токарь, у которого имелся теперь большой запас собственных изделий, подарил им разные безделушки, серебряные и железные пластинки, вырезанные в виде ромбов и в виде колец; все это очень понравилось туземцам. Они принесли еще всякие неизвестные нам плоды и коренья, которые наши негры стали охотно есть. Увидевши, что негры едят это, мы последовали их примеру.