Расскажи мне три истории - Джулия Баксбаум

Мне определенно больше нравится, когда он улыбается.

– Давай разберемся с «Бесплодной землей» вместе. Апрель жесточайший месяц и все в том же духе. Не самое любимое мое стихотворение, но новаторское, – говорит он, кладет закладку в «Дракулу» и закрывает ее, словно ставя точку. Решение принято. Вот ваши «Чикен МакНагетс» под горчично-медовым соусом. Пожалуйстанезачтоприятногоаппетита.

– Хорошо, – отвечаю я, потому что от попыток понять его я отупела. Теперь я – та, кто устал. Его улыбка будто ключ к разгадке. Как несовершенства заставляют его выглядеть еще идеальнее? И он что, только что использовал слово «новаторский»? Он печальный, злой или ему просто шестнадцать?

– У нас в самом деле есть «Кодекс чести»? – интересуется он.

– Да. И он состоит из десяти страниц.

– Каждый день узнаю что-то новое. Мы же еще официально не знакомы, правда? Я Итан, Итан Маркс.

– Джесси, – говорю я, и мы пожимаем друг другу руку, как настоящие взрослые: никаких ударов кулаками, или фальшивых поцелуев в щеки, или мужских кивков. Его пальцы длинные, тонкие и твердые. Они тоже нравятся мне, как и его улыбка. Хочу прикасаться к ним дольше. – Холмс.

– Приятно наконец-то познакомиться с тобой, Джесси, – он делает паузу, – Холмс.

День 15. Определенно лучше.

Позже в спортзале я бегу рядом с Дри – она говорит, что так ее называют друзья, потому что Адрианна слишком «отдает реалити-шоу» – и мы смеемся, пока считаем количество раз, когда мистер Шакельман пытается ненароком поправить свои яйца. Это выход Дри. НН прав: она забавная.

– Не могу понять, они у него просто чешутся или он пытается скрыть стояк после наблюдения за дьявольски-искусительной пробежкой, – говорит она. Джем и Кристал уже три раза обогнали нас и даже не вспотели, и дыхание их не сбилось. Они выглядят настолько хорошо, что я не могу перестать любоваться ими.

Мистер Шакельман выглядит ненамного старше парней из старших классов, разве что у него уже есть пивное пузико и намечающаяся лысина на затылке. Он носит спортивные шорты и пронзительно свистит в пластиковый свисток чаще, чем необходимо.

– Они близняшки? – спрашиваю я про Джем и Кристал.

– Нет, – смеется Дри. – Но дружат с незапамятных времен.

– А они всегда были такими, ну знаешь, сучками? – Ненавижу слово «сучка». Правда. От использования слова на «с» чувствую себя ужасной феминисткой, но иногда подходящего выражения не найти.

– Да нет. Знаешь, как бывает. Заносчивые девочки становятся такими в седьмом классе, и потом остаются такими вплоть до встречи выпускников лет так через десять, когда они снова хотят стать лучшими подружками. По крайней мере, так говорит моя мама.

– Забавно, что старшие классы везде одинаковы, – говорю я и улыбаюсь Дри. Пытаюсь не чувствовать дискомфорт при упоминании мам, будто от этого не было невидимой вспышки у меня в груди. – То есть, это место совершенно другое, нежели то, откуда я приехала, но некоторые вещи неизменны. Этого невозможно избежать.

– Колледж. Так близко и все же так далеко, – отвечает Дри. У нее нет ничего общего со Скарлетт – дерзкой и не боящейся ничего и никого, вопреки ее словам, она была самой храброй в нашем дуэте – и еще, у меня такое чувство, что Скар бы понравилась Дри. Она бы взяла ее под свое крылышко, как и поступала по отношению ко мне все эти годы.

– Один друг сказал мне недавно, что то, насколько ты счастлива в школе обратно пропорционально тому, как успешна ты будешь в дальнейшей жизни, – говорю я, проверяя теорию, что НН может оказаться Адрианной, хотя с большой долей уверенности я считаю, что НН – это Тео. Может, она просто постеснялась представиться. Я внимательно изучаю ее лицо, но в нем нет даже намека на признание.

Неа, не она.

– Не знаю. Надеюсь, что так. – Она тянется к заднему карману и вынимает ингалятор. – Извини, аллергия пыльцу. И на пыль. Да вообще на все. Знаю, выгляжу глупо, но если бы я не дышала, то выглядела бы еще хуже.

Раз уж мы становимся ближе, мне стоит сказать ей, что не за что извиняться. Никаких самоуничижительных реплик не требуется. А потом смеюсь про себя, потому что, несмотря на то, что Скар за тысячу миль далеко, она прямо здесь, в этот момент. Поскольку вещи такого рода она всегда говорила мне.

ГЛАВА 8

На Тео кожаная жилетка и настолько узкие джинсы, что, кажется, это просто набедренная татуировка. Уверена, он подходит к акту переодевания, как к выбору одежды для костюмированной постановки. Сегодня он похож на удивление горячего члена мотоклуба «Ангелы ада».

– Вижу, ты заценила мои бицепсы, – говорит он, открывая холодильник. Он вынимает два сока в яркой упаковке и передает один мне. – Держи. Это убережет тебя от авитаминоза.

Я сижу на одной из кухонных табуреток и читаю. Этот громадный дом опять ввел меня в заблуждение – мне казалось, дома я одна. Если бы знала, что Тео здесь, не вышла б из комнаты с очищающей маской на лице. Не лучший видок, одежда и все остальное.

Я делаю глоток мутно-зеленого сока, который и на вкус отвратителен. Борюсь с рвотным рефлексом.

– Что это за хрень такая?

– Капуста, имбирь, огурец и свекла. Наверное, тебе стоит начать с того, где есть немного фруктов. Забыл, как ты неопытна в соках.

– Неопытна в соках? Да ладно? Знаешь, иногда разговаривать с тобой – это как смотреть реалити-шоу, – говорю я. – Настолько забавно, что не воспринимаешь всерьез.

– Это все всерьез, детка. – Тео снова поигрывает своими впечатляющими мускулами.

– Неплохо, – говорю я, имея в виду его руки. – Мне нравится байкерский стиль.

– Байкер? Я хотел быть похожим на рокера.

– Ну и это тоже.

– Но здоровый и мускулистый рокер, а не обдолбанный и тощий, да?

– Определенно первое.

Тео расслабляется, и впервые я замечаю, что, возможно, он и не всегда такой уверенный. Теперь, когда я знаю, чего ожидать, делаю еще один глоток сока. Существует нечто странно-притягательное в его мерзком вкусе. Не могу решить: нравится ли он мне или нет – прямо как и мое отношение к Тео.

– Ты собираешься на вечеринку Хизер сегодня? Там будет настоящее безумие. Ее отец со своей новой пассией в Таиланде, и у него огромный особняк на холмах. У них тонны денег.

Минуточку, НН недавно использовал выражение «тонны денег».

«Это ничего не доказывает», – твержу себе.

Это же расхожая фраза, так ведь?

Я смотрю на Тео и показываю на свою маску.

– А ты как думаешь?

– Ну уж нет. Прошу, не надо давить на жалость и просить взять тебя с собой, – говорит Тео.