Один экзорцист хорошо, а два — лучше (СИ) - "Sugumi Kross"

Он смерил меня нечитаемым взглядом и вздохнул.

— Верно, мы не испытываем сильных эмоций, лишь отголоски. Для нас важен статус. Чем чище кровь, тем выше положение в обществе. Эмоции были не нужны и атрофировались сами собой много сотен лет назад. Мы можем испытывать чувство удовлетворённости, заинтересованности, недовольства и превосходства, но более ничего.

— Это же кошмар.

— Отнюдь. Эмоции делают человека слабым и зависимым. Для нас же любая слабость подобна смерти.

Иму поднялся, подошёл к зеркалу и коснулся стекла кончиками пальцев. По нему тут же пошла рябь, размывая отражение.

— И всё же потребность испытывать нечто большее до сих пор живёт в нас, поэтому мы выпиваем самое сильное человеческое чувство: страх смерти.

— Тогда почему вы до сих пор не завоевали наш мир и не посадили людей в клетки, чтобы спокойно убивать их? Если у вас все такие сильные, как ты, вам даже драться особо не придётся.

— Мы легко могли бы поработить ваш мир, но никогда не сделаем этого.

— Почему? Конечно, это было бы просто свинством с вашей стороны, но вы могли бы получить неограниченный доступ к человеческим эмоциям, ведь так?

— Мы можем раздавить вас как насекомых всего за несколько дней, — Иму презрительно поморщился. — Но нет ничего отвратительнее, чем эмоции угнетённого человека. Все равно, что есть пищу с земли. Это уже не будет деликатесом. Ваше существование потеряет всякий смысл.

«Вот же говнюк», — подумала я.

Иму помолчал, задумчиво наблюдая за вознёй птиц за окном.

— Когда я пробыл здесь некоторое время, понял, что ваш мир слишком беспечен. Люди совершенно беззаботно проживают свою жизнь и так же беззаботно умирают. Борьба за власть подобна мышиной возне, и никто по-настоящему не думает о безопасности. Не представляет, что такое настоящая жестокость. Вы слабые и наивные, в этом есть определённый шарм. Люди интересны мне, как колония муравьёв, за жизнью которой забавно наблюдать. Поэтому будет даже жаль, если вы вдруг вымрете.

— Зовите репортёров, — я картинно закатила глаза. — Демон пытается сохранить наш мир в его беспечности.

— Я уже говорил, что не демон, — Иму устало вздохнул. — Просто другой.

— А какой он, ваш мир?

— Очень отличается от твоего. Иерархия построена на чистоте крови — от Высших к Низшим, в зависимости от её чистоты. Кровь даёт невероятное могущество. Ты видела небольшую часть того, что умеют Высшие. Не только иллюзии и управление потусторонними силами, многое другое. Низшие же слабы, и им приходится подчиняться. У нас нет слабостей. Допустишь одну ошибку, и тебя тут же уничтожат. Независимо от степени родства.

— Это ужасно, — я прижала ладони ко рту. — Хочешь сказать, что тебя пытались убить близкие родственники?

— Отец, — ответил Иму. — Здесь нет ничего ужасного, я поступил бы так же, если бы мой ребёнок отказался мне подчиняться. Но в данной ситуации считаю себя правым, и моё решение незыблемо. Не вижу ничего плохого в том, чтобы пойти против семьи, защищая свою точку зрения, даже если это будет стоить жизни кому-то из нас.

— Не могу в это поверить. Так жестоко, пытаться убить своего ребёнка. А как же мать? Почему она тебя не защитила?

— Она наняла лучший клан убийц в стране. Дети — всего лишь инструмент в достижении цели. Вы столько сил и внимания отдаёте семье, что это кажется абсурдом. С детства прикрывать детей от любых опасностей, чтобы из них выросли слабые мягкотелые существа. Немыслимо.

Я пялилась на него во все глаза. Вот уж точно инопланетянин. Говорит жуткие вещи с непроницаемым лицом. Убить охота. Жаль, не получится.

— Тем не менее, сейчас ты именно в нашем мире. Несмотря на то, что он тебе так противен.

— Вовсе нет, — откликнулся Иму, — у вас тоже есть вещи, которые я хочу понять. Например, вся ваша культура воспевает чувство, которое останавливает войны и побеждает смерть. Не понимаю, как можно победить смерть всего лишь эмоцией? Какую энергетическую силу она имеет? Если у вас есть такая сила, почему войны продолжаются, а люди так же смертны?

— И что же это за эмоция?

— Любовь.

— Ты серьёзно?! Это же просто слова, не более. Привязанность между двумя людьми или между родственниками. Она вовсе не делает людей бессмертными.

— Тогда почему о ней столько неоднозначной информации?

Некоторое время я молча смотрела на Иму, пытаясь переварить его слова.

Не представляю, как объяснить, что такое любовь существу, которое понятия не имеет о чувствах в принципе. Да что ж у них там за жизнь такая? Дети, отверженные родителями, используемые лишь для получения власти. Которые легко могут начать убивать друг друга на ровном месте.

Неожиданно я так разозлилась, что аж скулы свело. На Иму, и вообще. На обстоятельства. Неудержимо захотелось сделать то, чего он не ожидает. Выбить из седла. Стереть с его губ эту высокомерную усмешку. Смутить, чёрт побери. Чтобы неповадно было.

Тело среагировало раньше, чем успел осознать разум. Я быстро шагнула вперёд, обхватила руками его шею, заставляя нагнуться и опустить голову ко мне на плечо. Даже мысль не промелькнула, что он может расценить это как агрессию и просто убить на месте. А потом помереть от своей же клятвы. В башке вообще было абсолютно пусто, а думала я, видимо, совсем другим местом.

Только спустя пару бесконечных минут до меня дошло, что Рэй может войти сюда в любой момент, и точно поймёт всё не так, как надо. Но ничего не сделала, чтобы отстраниться. Пусть сжалится и прибьёт меня за компанию, потому что без мозгов жить тяжело.

Иму изумлённо выдохнул рядом с моим ухом.

— Ч-что ты делаешь?

— Ничего, — проворчала я, чувствуя дикую неловкость. — Люди делают так, чтобы поддержать друг друга. Ты же видел в фильмах.

— Угу, — Иму неуверенно обнял в ответ, продолжая прятать лицо у меня на плече. От него пахло летней жарой, луговыми травами и немного дымом костров. — Тепло…

Его голос звучал еле слышно, а потом и вовсе затих. Мы постояли немного, не двигаясь. Я невольно закрыла глаза, погружаясь в странные грёзы, но мысль о том, что нас сейчас застукают заставила потихоньку выпутаться из его рук.

— Ну всё, всё. Хватит, — я отстранилась и замерла, увидев его лицо. Лёгкий румянец на щеках и широко распахнутые от удивления глаза.

— Тепло… — повторил Иму тихо, вряд ли осознавая, где находится. Он с изумлением смотрел на свои руки, а потом перевёл взгляд на меня. — Это было… странно. Тут слишком низкая температура, а мы плохо переносим холод. Он не ослабляет, но довольно неприятен. Ты же… согреваешь. Все люди так могут?

— Конечно, все, — я победно вскинула подбородок. Не знаю, смущён ли он, но однозначно такого не ожидал. Так что один-один, отродье адское. — Может быть, у нас кровообращение быстрее. Ты показался мне прохладным.

— Климат здесь гораздо холоднее, а в зазеркальном пространстве температура ещё ниже. Это доставляет некоторые неудобства.

— Да что ты? Можешь перебраться на диван в гостиной, — разрешила я, подумав, что мне будет спокойнее знать, что Иму там, чем ждать, что он вывалится из зеркала в самый неподходящий момент.

— А с тобой нельзя?

— С ума сошёл? — возмутилась я. — Конечно, нельзя! И даже не вздумай спрашивать, почему.

Иму раздражённо дёрнул плечом, но возражать не стал.

Пока я готовила место для сна, он не сводил с меня колючего взгляда, от которого внутри все переворачивалось. Я снова страстно пожелала ему кровавой расправы.

— Тебе бы переодеться. Неудобно будет спать в таком наряде. Хоть и очень красиво. У нас, наверное, даже ткани такой не существует.

Я неосознанно протянула руку и потрогала полу его рубашки. Снежно-белая ткань со вшитыми серебряными нитями — тонкая и очень приятная на ощупь — лежит красивыми складками, подчёркивает все, что нужно подчеркнуть. Разрезы по бокам, а спереди шнуровка почти до пупка. Зрелище будоражащее. Просто мечта извращенки.

— Это необязательно, — отозвался Иму. Я вздрогнула и поняла, что опять выпала в астрал, и он это прекрасно видел. Хмыкнул насмешливо, вздёрнув бровь. — Или тебе интересен сам процесс?