Возвращение в Эдем. Книга 1 - Розалин Майлз

«Бездетной», — Мысль эта ударила его как хлыстом, и тень застарелой боли пробежала по его лицу. Он уже давно примирился с тем, что из-за неизлечимого гормонального расстройства Джилли не могла иметь детей. Но она-то с этим не примирилась. Про себя Филип сомневался, что Джилли смогла бы стать хорошей матерью: она вряд ли была создана для такой самоотверженной роли. Сам он до женитьбы счастливо прожил сорок лет, не задумываясь о детях, и, если не считать редких и случайных приступов сожаления, никак не ощущал их отсутствия в своей жизни. Для Джилли, однако, известие о ее бесплодии было большим ударом, от которого она так и не сумела оправиться. В отличие от нее у Стефани уже были дочь и сын, а теперь, снова выйдя замуж, она вполне могла задуматься о дальнейшем увеличении семьи. Ей еще не было сорока лет, так что при соответствующем медицинском контроле она могла бы родить еще не одного ребенка, если бы захотела. Не этими ли тайными мыслями она поделилась с Джилли, когда та была у нее наверху? Не по этой ли причине Джилли так расстроилась?

А может быть, все гораздо проще, подумал Филип, подходя к самому краю мыса и поворачивая назад.

Джилли — яркая женщина с кошачьей мордочкой, широко поставленными глазами, густыми волосами медового цвета и гладким округлым телом, покрытым золотистым загаром. Ее привлекательность в глазах мужчин для нее очень важна (сердце Филипа болезненно сжалось: он вспомнил несколько недавних случаев, когда ему пришлось закрыть глаза на происходящее, чтобы хоть такой ценой сохранить жалкие остатки ее любви к нему). Тем не менее в день свадьбы, несмотря на красивый наряд Джилли, Стефани ее явно затмила. В этот день Стефани благодаря не только со вкусом подобранному костюму лавандово-синего цвета, но и состоянию радостного подъема выглядела не просто привлекательной и милой, а по-настоящему красивой. Из-за столь разительной перемены в ее внешности тот факт, что ей удалось пленить мужчину, который был не только теннисной «звездой», но и — даже в представлении Филипа — редким красавцем, не казался чем-то из ряда вон выходящим. Может быть, Джилли испытывала зависть от того, что Стефани, пусть даже в день собственной свадьбы, оставила ее далеко позади? Может быть, она воспринимала превращение своей подруги из гадкого утенка в прекрасного лебедя как личное несчастье?

«Бедненькая моя, — подумал Филип во внезапном приливе сострадания, — как же мне помочь тебе пережить это?» Это было так характерно для Филипа: он всегда в первую очередь думал о Джилли и только потом — о себе. Удовлетворение всех ее потребностей было для него важнее всего на свете. Нельзя сказать, что он не замечал ее недостатков, но он не мог сердиться на нее из-за них; напротив, они трогали его сердце. Ее слабость требовала от него покровительства, а вспышки раздражительности — терпения. Он видел ее насквозь, но то, что он видел, не могло убить его любовь к ней. В самом начале их отношений он взял на себя заботу о жалкой девчонке, какой тогда была Джилли, и с тех пор он еще ни разу не находил достаточных причин отказываться от этой заботы.

С этими мыслями Филип развернулся и решительно зашагал вдоль границы Ботанического сада и затем — через парк в сторону площади Сент-Джеймс и Элизабет-стрит. «Если все дели в этом, — подумал он, — я смогу ей помочь. — Он подумал о том, какие развлечения он мог бы для нее устроить. — Может быть, поездка на Восточное побережье Америки, раз уж визит в Нью-Йорк оказался на этот раз неудачным? Или экзотический отдых в Папуа? Бали? — Из-за того, что все это время он был занят исключительно мыслями о Джилли, он как-то не обратил особого внимания на то, что новобрачные, Марсдены, уже вернулись из путешествия на яхте. Сейчас же он вспомнил, что на эти выходные у Марсденов намечен день тенниса. Джилли так любит теннис, и ей наверняка понравится идея провести целый день за игрой, едой, питьем, шутками и смехом. — Да, — подумал он, — день тенниса, это то, что надо. Это поможет Джилли вылезти из своей скорлупки, и если ее проблема в том, чтобы приспособиться к изменившемуся положению Стефани и ее возможным перспективам на ближайшее будущее, то чем скорее она начнет к этому привыкать, тем лучше». И с мыслью о том, что он, насколько мог, разобрался в известных ему фактах, Филип поспешил на свой деловой обед.

В то время как Филип Стюарт со своими тревожными думами бродил по Королевскому ботаническому саду, Грег Марсден, который находился сейчас в штаб-квартире компании «Харпер майнинг» на другой стороне Маккуори-стрит, был необычайно доволен собой и жизнью. Он еще до свадьбы знал, что Стефани собиралась выделить кругленькую сумму для обеспечения его финансовой независимости и поддержания его чувства собственного достоинства. И лишь после свадьбы он узнал, что она наградила его полновесными функциями и серьезной ролью, назначив его одним из директоров компании. «Ты будешь членом правления, дорогой, — сказала она ему. — Пора нам здесь освежить кровь». Грег был вне себя от радости. Теперь не надо лебезить перед этим чертовым старичьем. Он со злостью вспомнил столь неловкие для него встречи с финансовым директором «Харпер майнинг» еще перед свадьбой и явное неодобрение, с которым тот отнесся к необходимости выделить средства на содержание Грега. Теперь-то им придется считаться с ним как со своим: он ведь теперь не будет больше для них чужаком.

По этой причине Грег пришел на встречу с Биллом Макмастером в прекрасном расположении духа и в полной боевой готовности. Он приехал заблаговременно, без особых трудностей поставил за углом свой «роллс-ройс» и поднялся на самый верх массивного здания «Харпер майнинг» — туда, где находился мозг компании. Сейчас он сидел в ожидании Билла в просторной приемной перед кабинетом управляющего и одобрительно осматривался вокруг. Для Грега было очень важно, чтобы его окружала дорогая элегантная обстановка. Поэтому, в отличие от множества других посетителей, он заметил и оценил голубовато-серый толстый ковер, великолепно оттенявший роскошные мягкие кресла кораллового цвета, а также бледно-коралловые шелковые обои на стенах и массивные ореховые столы и двери, украшенные тонкой золотой отделкой. Он старательно избегал взглядов в сторону весьма впечатляющей секретарши, охранявшей доступ в кабинет Билла, сказав себе, что сейчас не время завязывать случайные знакомства, хотя он знал, что она смотрит на него и при малейшей благосклонности с его стороны готова завязать с ним беседу. Вместо этого, он стал сосредоточенно вчитываться в газету «Файнэншел таймс»: ему ведь как-никак предстояло стать крупным бизнесменом.

— А, Грег! Вот и вы. Входите, входите. — Билл Мак-мастер был не из тех начальников, которые звонят секретарше, чтобы та пригласила посетителя в кабинет; своих посетителей он предпочитал приветствовать лично.