Плавания вокруг света и по Северному Ледовитому океану - Федор Литке

Частые сношения голландцев в продолжение плавания с русскими мореходами и прибрежными жителями, от которых они узнавали названия мест, посещенных ими, дают нам возможность следовать с точностью по пути их. В самом деле встречается только затруднение в названии острова Токсара. Между Святым Носом и Колоколковским могли они лежать на якоре только за островом Простым, и потому нет сомнения, что остров этот есть тот самый, который они называют Токсаром. Последнее название, вероятно, основано на каком-нибудь недоразумении. Пролив, отделяющий остров этот от берега, называется Межшарье; оба устья этого пролива называются Шарами; возможно, что голландцы, расспрашивая русских мореходов об острове, услышали слова: тот Шар, тож Шар и т. п. и, приняв это за имя острова, составили свой Токсар.[59] Небольшие речки Колоколкова, или Колоколковица, и Песчанка находятся между островом Простым и устьем реки Печора.

Мыс острова Вайгач, у которого они в первый раз стояли на якоре, судя по расстоянию его от Югорского Шара, есть, вероятно, Нос Лемчек, за которым простирается обширная Лемчекская губа. Широта этого мыса нам достоверно не известна; но взяв со старинных наших карт разность широты между ним и Югорским Шаром и приложив ее к известной широте последнего, получим 69°45′, точно ту же широту, какую нашли голландцы.

Мыс Идолов (Afgodenhoeck) есть, без сомнения, Болванский Нос, на котором был и Бурро в 1556 году; найденное тут самоедское мольбище существует и поныне. Широта этого мыса только на 3′ менее против определения голландцев.

Пролив, названный голландцами Нассавским, есть Югорский Шар; в последние времена известен он был вообще под именем Вайгацкого, Вайгатского, или Вайгата. Имя это, подобно как и название Шпицбергенского и Гренландского Вайгата, производили от голландских слов waaien – «дуть» и gat – «ворота», утверждая, что оно дано проливу этому потому, что ветры дуют в нем с великой силой. Другие, вместо слова waaien, принимали weihen – «святить», и делали таким образом из Вайгата Святой пролив. Неосновательность того и другого словопроизведения нетрудно доказать тем, во-первых, что настоящее название есть Вайгач, а не Вейгат, и что оно принадлежит одному только острову, а не проливу; и, во-вторых, тем, что оно было уже известно за 40 лет до первого путешествия голландцев к северо-востоку.

Слово Вайгат принято было уже позднее, когда пришло в мысль сделать его голландским; первые же мореплаватели все без исключения писали Вайгац (Waigatz). Они русское «ч» переменяли обыкновенно в «tz». Печора – писали Pittzora; Песчанка – Pitzana и т. п. Итак, если б нам и неизвестно было настоящее название, то по аналогии следовало бы принять Waigatz за Вайгач. По острову называли они и пролив, отделяющий его от материка, Вайгацем; упоминают, однако же, что на месте называется он иначе.[60] Нет сомнения, что это иное название, упоминаемое ими, есть то же самое, какое употребляется и ныне, а именно Югорский Шар. Итак, те самые мореплаватели, которым приписывали изобретение слова Вайгач, доказывают нам, что пролив Вайгацкий, или Вайгат, не существовал в XVI веке, подобно как и ныне не существует. Невзирая, однако же, на то, некоторые российские писатели, которым хорошо известны были настоящие названия обоих проливов, омывающих остров Вайгач, покорствуя обыкновению, принимали название Вайгачского пролива, разумея, однако же, под ним все пространство моря, Новую Землю от материка отделяющее, и разделяя пролив этот на два рукава: Ворота и Югорский Шар. Но допуская столь произвольные положения, вводится бесконечная запутанность в гидрографической номенклатуре: так как столь же справедливо можем мы назвать пролив, отделяющий Ютландию от Швеции, Зееландским, а Зунд и Бельты – его рукавами, и т. д.

Форстер, сколько мне известно, первый отверг голландское происхождение слова Вайгач или Вайгац, потому что Бурро в 1556 году такое уже знал. Но, не довольствуясь тем, хотел он еще объяснить настоящее его происхождение. Мыс Идолов (Afgodenhoeck) облегчил ему этот труд. «По-славянски, – говорит он, – ваять значит резать, делать идолов; следственно, Ваятый Нос будет значить Резной мыс, мыс Идолов; и вот, кажется, истинное начало слова: Вайгац, которое по-настоящему есть Ваятельствой пролив, пролив Идолов». Форстер был так уверен в истине своей догадки, что в другом месте говорит утвердительно, что русские Afgodenhoeck называют Ваятый Нос. Столь чудное толкование слова Вайгач нашло, однако же, последователей не только между иностранными, но даже и между русскими писателями.[61] Если б нужно было опровергнуть его, то довольно бы сказать, что русские мыс Afgodenhoeck никогда не называли Вайгат, но именуют Болванским.

Откуда же происходит слово Вайгач? Вопрос этот решить столь же трудно, как и подобные о словах Колгуев, Нокуев, Кильдин, Варандей и множестве других названий, которые есть, вероятно, остатки языков, истребившихся вместе с народами, которые говорили ими.[62] Витсен пишет, что остров Вайгач называется так по имени некоего Ивана Вайгача. Это весьма вероятно; жаль только, что он не уведомляет нас, кто был этот Вайгач и по какому случаю остров назван его именем.

Крестовый мыс (Kruyshoeck) есть, без сомнения, Сухой Нос; Спорный мыс (Twisthoeck) – Кониной Нос или Конь-камень; остров Мальсон – Сокольи Луды.

Остров Штатов есть Мясной остров, лежащий по карте лейтенанта Муравьева в двух милях от устья Югорского Шара. Кроме этого острова, нет другого на всем пространстве от Югорского Шара до реки Кары, за которым бы можно было лежать на якоре.

Судя по направлению берега, малой глубине и широте, обсервованной 12 августа, то, что голландцы приняли за реку Обь, была Мутная губа. Какие реки назвали они по именам судов своих, отгадать трудно по неполноте их описания.

Остров Мавриция, найденный и названный ими на обратном пути, есть остров Долгий. План его, приложенный к их путешествию,[63] не оставляет в том сомнения. Остров Оранский есть Большой Зеленец; а Новая Вальхеренская Земля – низменный берег Мединского Заворота, который им не мудрено было почитать островом. Следственно, Матвеев остров был им (по крайней мере Линшотену) в это время неизвестен. Широта Долгого острова, найденная Баренцом, совершенно сходна с новейшими определениями.

В этом последнем путешествии встречаются два любопытных обстоятельства в физическом отношении. 5 июля мореплаватели пеленговали солнце на SSW по компасу, прежде еще прихода его на меридиан. 23 июля находилось оно на полуночном меридиане между NNO и NOtN. Если б на наблюдения эти, впрочем сходные, можно было совершенно положиться, то следовало бы из них, что в конце XVI столетия между Каниным Носом и островом Вайгач склонение компаса было от 2 до 21/2 румбов западное, и что с тех пор переменилось оно около 3 румбов к востоку. Законы вековых изменений склонения магнитной стрелки нам столь мало еще известны, что необыкновенного этого вывода нельзя решительно приписать недостатку компасов или наблюдений голландцев.