Учебный отпуск. Часть 1. Гром над Балтикой. - Олег Языков

— Разрешите и мне представить – мой боевой друг и защитник! Вася! Иди сюда, знакомься!

Пунцовый Вася пожал руку Симонову, и, не отрываясь, как кролик на удава, все смотрел и смотрел на его жену. На губах его блуждала счастливая улыбка.

Да, симпатичная женщина. Не мой тип, но – симпатичная. Можно сказать – просто красивая. Да и другие девушки весьма себе ничего… Что я уже заметил – женщины сороковых годов какие-то другие, непривычные… Естественные, более самостоятельные, решительные, что ли… Или это война накладывает свой отпечаток? А внешность? Нет никакой излишней косметики – чистая, ровная кожа, хорошие волосы, ну, может, немного пудры на носик и совсем чуть-чуть губной помады. Вот только эта их привычка выщипывать брови… Впрочем, этим грешат далеко на все! Да! Еще, по моему мнению, им очень идут их простые, но очень милые и женственные платья. Шелк или легкий ситец. Что-то подобное носила и моя мама, самая, как вы понимаете, красивая женщина на свете… А вот каблучки сделать можно и немного повыше. Будет только лучше – все-таки женская ножка на высоком каблучке обретает этакие волнующие простого майора ВВС волшебные очертания… О чем это я? Ах, да!

— Какой симпатичный у вас защитник, Виктор! — со смехом сказала актриса. Вася, как мне показалось, аж зажмурился. Возможно – он просто мигнул. — А что вы тут делаете?

— Да вот… перекусить решили… Уж больно шашлычка захотелось. Карского…

— Очень хорошо! Пойдемте с нами! Мы тоже захотели перекусить, и именно карского! Пошли, пошли!

Симонов ободряюще хлопнул меня по плечу, и мы, всей толпой, пошли вниз.

В зале я приглядел столик и обратился к Константину.

— А что, если вон туда? Сдвинем пару столов и поместимся.

Серова засмеялась.

— Виктор! Вы, может быть, и не знаете, но это ведь любимый ресторан Симонова. У Константина здесь свой кабинет! Пошли туда.

Симонов, улыбаясь, кивнул. Ну, пошли – так пошли. Мы зашли в кабинет. Угрями протискиваясь мимо нас, засновала пара официантов. Они ласково и гостеприимно улыбались. Видимо, действительно Константин тут любил бывать, его знали и ценили. Вот и хорошо.

Последовала еще одна веселая суматоха, садились и меняли места, следили, чтобы у женщин рядом был кавалер. Среди компании Симонова я увидел и Льва Свердлина. Земляк! Надо бы с ним сесть рядышком.

Наконец, все расселись. Столы быстро заполнялись закусками, зеленью. Принесли лаваш, соусники, одуряюще вкусно запахли грузинские приправы. Я сглотнул слюну.

— Виктог! Ну, что же ты сидишь! Навивай!

Я начал разливать соседям легкое "Цинандали"… Пир горой начинал свои обороты…

Застолье удалось на славу. Было по-настоящему весело и легко. Коньяк я не заказывал, и пил замечательные грузинские вина. Девушки, осмелев, отбили у меня Василия и, взяв его в плотный плен, расспрашивали о его подвигах, видать по всему… Я подсел к Свердлину и раскрутил его на разговор. Говорили об Астрахани, о съемках фильмов. Оказывается, они только что вернулись из Ашхабада, что ли. Закончили картину "Жди меня". Скоро она выходит на экраны, а актеры с Симоновым, он, как вы помните, написал не только эти замечательные стихи, но и сценарий фильма, решили немного отметить это дело. Только мы со Свердлиным разговорились, как Симонов, оставив жену, подошел ко мне, держа в руках трубку.

— Виктог, ну, как тебе "по-кагски"?

— Отлично, Константин! — ответил я, и, не удержавшись, громко рассмеялся. Почему – Симонов, естественно, не догадался, он эту юмореску не слышал, но тоже заулыбался. Видимо, моя радость была ему приятна.

— Отойдем, поговогим…

Мы отошли к курительному столику в углу кабинета. Симонов, сипя мундштуком и пуская клубы дыма, раскуривал трубку.

— Виктог, я смотгю – ты никуда не тогопишься, весево выпиваешь… А что ты деваешь в Москве?

— Я, Константин, получил новое назначение. Формирую часть, которой буду командовать. Вот, крутились сегодня, крутились, и решили перекусить чего-нибудь вкусненького. А тут – такая встреча! Я рад тебя видеть, Костя!

— И я гад, повегь! А что кгутились?

Ну, я ему и рассказал. В пределах дозволенного и о главном.

— Ищу летчиков, Константин. А это довольно сложно… Слабые летчики мне не нужны, а сильных – днем с огнем не найдешь! Вот, подсказали мне умные люди, где посмотреть…

— Интегесно, интегесно… И где же?

— В госпиталях, Константин! В госпиталях и санаториях… тех ребят, кто на излечении. Понимаешь, Костя, их легче "украсть" будет… Они, на период излечения, получаются вроде как "ни ваши, ни наши". Вот, думаю, завтра съездить в один-два госпиталя или в пару санаториев, и посмотреть.

— Свушай! А ведь это действитевно интегесно! — загорелся Симонов. — А возьми меня с собой, а? А я Ваську возьму, она там выступит пегед раненными, изобгазит что-нибудь, стихи почитает, а? Давай съездим вместе – и я какого-нибудь матегиавчика набегу!

Васькой, не выговаривая букву "л", Симонов ласково звал жену.

А что, это он интересную вещь предложил. Командир части, набирающий летчиков, да еще приехавший с самим Симоновым, чье стихотворение "Жди меня" было своеобразной молитвой на фронте, клятвой любви к оставленным женам и матерям, оно было знакомо всем абсолютно… Да еще и Серова! Успех мне обеспечен – летунов можно будет брать, что называется, "тепленькими"!

— А давай! Вон, еще и Свердлина пригласи. Он замечательно анекдоты рассказывает. А смех – это лучшее лекарство, как тебе известно! Завтра я за тобой заеду, куда только – скажи?

— Машина и у меня есть. Давай встгетимся у моего дома, адгес тебе сейчас дам… А ты иди – весевись, отдыхай! Я сейчас…

…В общем, ушли мы с совершенно очарованным Васей поздно, веселые и хмельные… Не проспать бы.

Не проспали, приехали точно. Только вылезли из машины – размяться под солнышком перед дорогой, которая, учитывая низкую скорость наших автодрандулетов, плохие дороги и расстояние до санаториев, приятной быть не обещала, как грохнули большие подъездные двери, и во двор вышло семейство Симоновых, сопровождаемое вечно улыбающимся Свердлиным.

Я поднял брови домиком.

— Добгое утго, Виктог! — Константин обернулся на мой взгляд. — А-а, ночевав у нас… Ну, готовы? Куда поедем?

Поприветствовав свежую и красивую Ваську и Льва, мы с Костей занялись обсуждением маршрута. За нашими спинами, у машин, уже слышался голос что-то рассказывающего Свердлина, смех Серовой и хихиканье Базиля. Я его теперь так называть буду, а то – он Васька, и она – Васька. Запутаешься.

Куда ехать, мне подсказали в Управлении кадров. Правда, подумав, в госпитали я решил не ездить. Там я для себя никого не найду. Точнее – найду, но, сколько мне нужно будет ждать выздоровления ребят? Те, кто попал в московские госпитали, не с чирьем на заднице там валяются. Ранения у них серьезные и лечение долгое. А вот санатории – это, пожалуй, самое оно будет… То, что доктор прописал, как говорится.