История и культурология - Наталья Шишова

Пробуждение духа является, по Ясперсу, началом подлинной общей истории человечества. «Осевое время» служит тем масштабом, который позволяет определить историческое значение отдельных народов. К «осевым народам» Ясперс относит те народы, которые совершили духовный прорыв от мифа к логосу и продолжили свою историю, — китайцев, индийцев, иранцев, иудеев и греков.

Некоторые народы великих культур древности не вышли за рамки мифологического мышления, не смогли прорваться за пределы непосредственного существования и оставались такими же, как прежде. Достигнув значительных успехов в области организации государственной и общественной жизни, в архитектуре и искусстве, они все же были обречены на медленное умирание и перерождение, как это произошло с Месопотамией и Египтом.

Культуру Египта и Вавилона можно сопоставить с культурами Китая на ранней стадии его развития и Индии в III тыс. до н. э., но не Китая и Индии вообще. В последнем случае имеем дело с определенными типами культур, а именно индо-буддийским и конфуцианско-даосистским, которые сложились уже на основе духовного прорыва в «осевое время», когда стали ощутимы безграничные возможности человеческого духа, человеческого познания.

Характерно, что почти одновременно в Китае, Индии и на Западе в течение немногих столетий произошел этот духовный прорыв, связанный с именами Лао-Цзы и Конфуция в Китае, Будды в Индии, Заратустры в Иране, Илии, Исайи и др. в Палестине, Парменида, Гераклита в Греции.

Теория «осевого времени» Ясперса позволяет увидеть, что такие специфические особенности восточных культур, как традиционализм, неподвижность и т. п., в большей степени относятся к «доосевому времени», как и целый ряд других особенностей традиционных обществ, собственно и составляющих, воплощающих феномен Востока.

Традиционным можно назвать такое общество, которое воспроизводит уже имеющиеся экономические и духовные отношения на протяжении длительного времени. Оно характеризуется определенными особенностями, основные из которых:

• неизменность социально-экономического уклада; новаторство почти отсутствует или играет в данном обществе подчиненную роль;

• сакрализация власти правителя и возникновение феномена власти-собственности; абсолютная власть порождает абсолютную собственность, неограниченное право ею распоряжаться;

• основная производственная единица — земледельческая община, привязанная к водным артериям, что требует коллективных усилий и организации совместной деятельности;

• деспотическое государство с развитым централизованным бюрократическим аппаратом. Резкое поляризирование общества на привилегированные слои, причастные к аппарату власти, и простых производителей;

• господство общинных связей, коллективизм. От рождения судьба человека определяется принадлежностью к социальной группе (касте, роду, сословию, общине и т. п.). За социальной группой закрепляется вид деятельности и профессия, что позволяет без особых изменений технологии и орудий труда усложнить деятельность за счет специализации. Это — эффективный способ организации коллективной деятельности;

• мировосприятие человека в традиционном обществе, определяемое мифом, магией и религией, что характеризует неотделимость человека от окружающей живой природы и собственной телесности. Природное и социальное воспринималось как единое, неразрывное и гармоничное.

Указанные особенности находили свое конкретное воплощение в каждой из древнейших цивилизаций Востока в той или иной мере. Именно эти особенности и обусловили возникновение дихотомии Восток — Запад. И с этой точки зрения Восток стал восприниматься уже не как географическое понятие, а как иной мир, предполагающий свои законы, порядки, логику существования. Поэтому со времен античности начинает осознаваться разница между европейским и неевропейским миром, причем анализ различий между европейским и неевропейским общественным устройством первыми осуществили европейцы, заложив тем самым основы востоковедения как науки.

3.2. Доосевые культуры Древнего Востока

Если на Западе друг друга сменяли совершенно различные культуры, то на Востоке мы имеем дело с чем-то незыблемым, которое модифицируется только в своих проявлениях, сохраняя в главном неизменность, «вечную тождественность самому себе». Таковы древнейшие цивилизации — месопотамская[13] и египетская, отнесенные Ясперсом к «доосевым культурам».

В период между IV и III тыс. до н. э. были освоены долины трех великих рек Африки и Азии — Нила, Нижнего Ефрата и Инда, текущих через пустыни или очень жаркие, сухие степи, где земледелие не может успешно развиваться без искусственного орошения. Эти реки, периодически разливаясь, губили посевы. Решение проблемы искусственного орошения в Египте и Шумере было достигнуто разными путями. В долине Нила люди научились разгораживать поля земляными валами, которые позволяли удерживать нильскую воду во время разлива. После ее отстаивания образовывался плодородный ил. В Шумере воды Ефрата отводили в специальные водохранилища и подавали на поле в течение вегетационного периода несколько раз.

Уже к концу IV тыс. до н. э. в Египте и Шумере благодаря ирригации и плужной вспашке стали получать очень большие урожаи, что способствовало появлению избыточного продукта. Но как же он распределялся? Первым универсальным принципом распределения был реципрокный обмен[14]. Первоначально суть этого обмена сводилась к тому, что каждый вносил в общий котел сколько мог, а получал из него столько, сколько ему полагалось в зависимости от его социальной ценности. Постепенно пол, возраст, принадлежность к какому-либо союзу (мужскому, культовому и т. п.), место в группе стали играть важную роль и строго фиксировать статус каждого члена общины. И как следствие этого возникло ранговое неравенство — простейшая форма социального неравенства.

В дальнейшем древняя практика реципрокного обмена уступила место редистрибуции (перераспределению). Редистрибуция как новый экономический принцип распределения возникла с того момента, когда средства коллектива и в особенности его избыточный продукт оказались в распоряжении главы группы. Объективная потребность в управлении и перераспределении избыточного продукта привела к появлению должностных лиц, очень заметно отличавшихся по своему реальному статусу от рядовых производителей. Так, вставший над общиной глава приобретал над ней реальную власть. Постепенно он превратился в глазах коллектива уже не просто в распорядителя, но в «хозяина земли», раздававшего ее как бы от своего имени. При этом он имел право на налог, которым распоряжался по своему усмотрению, например мог одаривать своих приближенных, повышая тем самым еще больше свой престиж.

Редистрибуция — это в конечном счете прежде всего власть, которая опирается как на фактическое владение ресурсами, так и на юридическую ее форму, т. е. право распоряжаться от имени группы [1, с. 68–69]. Следовательно, это не просто власть, а власть-собственность.

В рамках надобщинной структуры, т. е. протогосударства, с наследственным вождем, ставшим символом коллектива, неоспоримое право распоряжаться общественным достоянием было функцией высшей власти — вождя. В результате власть и собственность становятся неразделимы. Так появляется власть-собственность, которая и есть альтернатива европейской античной, феодальной и буржуазной частной собственности.

Появление феномена власти-собственности имело важное значение для становления общества и государства на Востоке, формирования его отличительных особенностей и специфики.

Принципиальное отличие государства на Востоке — это наличие командно-административной структуры, которая регулирует производственные и распределительные отношения на основе реципрокности и редистрибуции. Командно-административная форма отношений абсолютно подавляла нарождающуюся частную собственность и рынок, так как власть была первичной, а собственность — вторичной по отношению к власти. Особенностью всей системы отношений «власть-собственность», основанных на такой структуре, является ее исключительная устойчивость, стабильность, опирающаяся на сложившийся тысячелетиями комплекс защитных средств, включая традиции, религию, право.

Первые государства на Востоке имели небольшие размеры и возникали в виде объединений вокруг храмов. В такое государство входили одна или несколько общин, занимавших пригодный для обработки кусок земли. Позже такие сообщества стали называть номовыми государствами (от греч. «ном» — наименование основной административной единицы). Ном обычно имел центр в виде храма главного местного божества, вокруг селилась администрация, сооружались склады для хранения запасов, мастерские ремесленников. Все эти постройки для безопасности обносились крепостной стеной. Так образовывался город как центр маленького государства. Процесс возникновения древних городов иногда называют «городской революцией». Сами города являлись важнейшим проявлением цивилизации. Раскопки таких поселений свидетельствуют о развитом ремесле, знакомстве с гончарным кругом, металлургией, ткачеством, принципами архитектуры и монументального строительства. Древнейшими очагами урбанистической цивилизации были ранние протогосударства Шумера — Убайд (V–IV тыс. до н. э.), Урук, Джемдет-Наср (IV–III тыс. до н. э.) и др.